— Что с Лаотором, не знаю, — закончил он свой рассказ. — Я схватил в конюшне первую попавшуюся лошадь, прихватил из каморки конюхов кое-какие вещи и ускакал. Несколько дней прятался на ферме у альфаров, потом отправился сюда. Мне нужно отсидеться. Я этого так не оставлю.

— Ты будешь мстить? — спросила его дочь. — Кому? Императору или…

— Да при чем тут он? — отмахнулся лорд Лоредар, не знавший о том, что в поместье-столице побывал-таки император. — Есть кое-кто…

С этими словами он вытащил из кошеля на боку флакон с искрой.

— Он сам найдет меня!

Приграничье между Мраморным и Серебряным Островами.

Почти сорок лет назад

Стоявший перед Наместником эльф больше походил на беженца или дезертира, чем на военнопленного. Изодранный и испачканный мундир — вернее, его остатки — не прикрывал тунику, которая выглядела столь же плачевно. Собственно, если бы не осенние холода, эльф давно бы сбросил это тряпье, в котором лишь при наличии большой фантазии можно было угадать форменный наряд Мраморного Столпа — гвардейца из элитного рода войск.[68] Штаны выглядели точно так же. Волосы неровно обрезаны — даже скорее обрублены ятаганом так, что была видна шея со свежими ссадинами на коже. Ссадины были заметны и на запястьях. Эльф был бос и зябко поджимал грязные пальцы, но во взгляде исподлобья были заметны упрямство и отчаянная решимость.

— Значит, — великолепный лорд Наместник Фарадар Серебряный качнулся с пятки на носок, — ты утверждаешь, что две недели назад без объявления войны орды темноволосых вторглись на территорию Мраморного Острова и практически стерли его с лица земли?

— Утверждаю, мой лорд, — бесцветным усталым голосом подтвердил эльф.

— И что, по твоим словам, генеральное сражение, которое Мраморные Столпы дали темноволосым, закончилось полным разгромом и гибелью наследника Наместника Айлинара Мраморного?

— Да, мой лорд.

— А ты, — безжалостно продолжал Наместник Фарадар, — оказался в плену, откуда через несколько дней сбежал и добрался сюда, дабы предупредить о грозящей опасности?

— Да.

— Занятная сказка…

— Вы мне не верите? — Во взгляде гвардейца вспыхнул огонь. — Почему?

— Почему? — фыркнул Наместник. — И он еще спрашивает! В твоем рассказе все ложь от первого до последнего слова! На границе между нашими Островами тишина и покой. Где потоки беженцев? Где сообщения Видящих о том, что темноволосые идут в атаку? Где гонцы от Наместника Айлинара?

— Я не знаю. Я…

— Ты! Да, ты! Кто ты на самом деле?

— Я уже назвал свое имя…

— Свое настоящее имя или то, которое вложил тебе в мозги шаман твоих хозяев?

Эльф встрепенулся, расправив плечи.

— У меня нет хозяина! — воскликнул он. — Да, я попал в плен, но меня никто не успел сделать рабом!

— О да, — усмехнулся Наместник. — А волосы ты обрезал потому, что летом под ними потеет шея, а ошейник надел по обету, данному возлюбленной?

Усталое лицо эльфа исказилось:

— Вы мне не верите…

— Естественно! Нет, до нас доходили слухи о том, что со стороны Орочьих гор к Архипелагу движется огромная армия. Но разведка утверждает, что первый удар будет нанесен севернее, со стороны Обсидианового Острова! Лорд Отрандир уже собирает войска, я сам послал ему на помощь четыре легиона. Чего добивались твои хозяева, посылая тебя с таким заданием? Тебя заслали на разведку? Или темноволосые задумали что-то иное?

— Я вам все рассказал, — стоял на своем собеседник. — Я — Мраморный Столп и присягал…

Короткая пощечина заставила его умолкнуть.

— Мраморный Столп? — Наместник Фарадар выплюнул эти слова, как ругательство. — Не сметь марать своими грязными губами название одного из лучших гвардейских полков Архипелага! Раб и прихвостень рабов! Ты утверждаешь, что попал в плен. Разве ты не знаешь, что Мраморные Столпы никогда не сдаются? Плен — это самое страшное, самое позорное, что может случиться на войне! В плен попадают только трусы и предатели, которые сами стремятся перебежать на сторону врага. И поступать с ними надо по законам военного времени.

Лицо эльфа дрогнуло:

— Вы…

— Если скажешь, кто тебя послал и с каким заданием, умрешь с честью.

— Я уже все рассказал.

— И продолжаешь упорствовать?

— Да!

— Эй, кто там?

На крик лорда в палатку шагнули три легионера. На их темных нагрудниках серебром были вышиты перекрещивающиеся стрелы — все трое принадлежали к Серебряным Стрелам, гвардии Острова.

— Распять! — коротко приказал Наместник.

Беглец попытался увернуться, но в тесноте шатра не смог оказать достойного сопротивления. Его схватили за локти, заломили руки назад и поволокли прочь.

— Но это правда! Правда! — успел крикнуть он. — Столпы разбиты! Наследник погиб! Гвардии…

Удар кулаком по лицу — офицер правильно истолковал недовольный взгляд своего начальства — заставил его умолкнуть.

В лагере легионеров не было лобного места, следовало отвести осужденного за бруствер и уже там сколотить крест. Проводив взглядом всю компанию, лорд Наместник Фарадар Серебряный уже совсем собрался приказать подать себе коня и протрубить общий сбор, дабы произнести перед легионерами пламенную речь, но внезапно ощутил странный холодок, скользнувший по спине от лопаток до копчика. В палатке был кто-то еще. Кто-то, от чьего присутствия у Наместника сразу замерзли кончики ушей.

Вот и встретились мы, как обещано, — прошелестел голос, способный вызвать дрожь у кого угодно, а не только у того, кто сразу узнал его обладателя.

— Не сейчас, — отрезал лорд Фарадар.

Долг не хочешь ты Нам отдавать?

— Нет!

Время Мы назначали — пришла пора.

— Но я сейчас не могу. У меня есть более важные дела…

Это дело важнее всех клятв?

— Да!

Но наш мир…

— Ваш мир меня не интересует! — сгоряча воскликнул Наместник, и уже когда резкие слова сорвались с его губ, понял, что совершил ошибку. Последнюю ошибку в своей жизни. И закричал.

Когда на крик в палатку ворвались легионеры, Наместник Фарадар был уже мертв. На его теле не было ран, но ужас исказил его черты до неузнаваемости.

Фейлинор прибыл в расположение войск через два дня.

Срочно вызванный Видящей, он примчался, как только услышал о смерти отца. По словам волшебницы, темноволосые применили какую-то странную магию — тайну разгадать так и не удалось.

Подъезжая к лагерю, новоиспеченный Наместник заметил на небольшом пригорке наспех сколоченный из двух бревен крест. К нему был прикручен обнаженный эльф. Четыре легионера охраняли его и хмуро приветствовали Фейлинора.

Тот осадил коня. Взгляд уже отыскал на берегу небольшой речки плот, на котором было уложено для погребального обряда тело его отца — ждали только сына, чтобы тот отдал покойному последний долг и попрощался с ним. Но вместо того, чтобы поспешить на похороны, Фейлинор застыл как вкопанный.

На миг вернулось детство — и первая, и последняя война, на которую его взял отец — вернее, разрешил одному из своих приближенных привезти с собой на фронт юного Фейлинора, который накануне получил звание оруженосца. Мальчика не пустили в бой — как-никак, сын самого Наместника, не стоит рисковать наследником! — но после победы позволили посмотреть на казнь взятых в плен темноволосых воинов. Им всем подарили рабскую смерть — на крестах, оставив висеть и умирать от жажды и удушья. Среди них был подросток, на вид ровесник тогдашнего Фейлинора. Каким-то чудом мальчишки отыскали взглядами друг друга в толпе взрослых — и будущий Наместник Серебряный долго еще помнил глаза умирающего орчонка. И категоричный отказ отца пощадить хотя бы эту жизнь.