— Слышите? Мы должны спешить! Сестры, приготовьте боевой клин!

Три боевые магички, которые все это время стояли плечом к плечу и, нахмурившись, пытались сдерживать магический напор дикарей, согласованно кивнули и теснее сомкнулись между собой. Потом они одновременно выбросили вперед руки с растопыренными пальцами, и горячая волна прошла по лесу. Ветки, трава и листья, попав в нее, сморщивались и желтели, рассыпаясь в прах. Несколько аборигенов, попав в зону действия волны, упали с криками боли — длинная шерсть на них вспыхнула, как факел. Зато в лесной чаще образовался коридор до самого здания на опушке.

— За мной! — закричала старшая наставница и, схватив за руку послушницу, первая сорвалась с места. Три боевые магички окружили ее с боков. Вслед за ними устремилась и Видящая самого лорда Эльгидара, задержавшись только для того, чтобы оторвать от раненого рыцаря целительницу.

Едва волшебницы бросились бежать, магический барьер, возведенный ими и защищавший эльфов от стрел, копий и камней ульваров, пропал, и рыцари тут же попали под обстрел. Еще двое со стоном рухнули наземь — один зажимал рану на животе, другому камень попал в лицо.

— Чего встали? — рявкнул лорд Эльгидар на оставшихся рыцарей. — Бежим!

И кинулся вдогонку за волшебницами, размахивая мечом, бросив только один прощальный взгляд на раненых.

Рыцари, все, кто мог стоять на ногах, побежали за своим лордом. Не прошло и нескольких секунд, как место сражения опустело. Остались только пять тел — два эльфа были мертвы, три еще живы.

И тогда из кустов выступили ульвары. Они не колдовали — просто подошли и сверху вниз посмотрели на раненых. Но от этих спокойных взглядов у эльфов на висках выступил холодный пот.

— Жертва! — воскликнул один из ульваров, указывая на них.

Ничего невероятного или примечательного в открывшемся зрелище не было. В центре круглого сводчатого зала, похожего на перевернутую донышком вверх чашу, находился круглый каменный постамент, на котором возлежал плоский камень, покрытый толстым слоем пыли. Под ним с трудом можно было разобрать стертые, наполовину сколотые и оплавленные руны. Столб света падал на камень из отверстия в потолке, странным образом не распыляясь. Это был единственный источник освещения, не считая магического огонька в навершии посоха молодого мага. От камня и постамента исходили такие мощные волны магии, что их можно было сравнить с волнами, идущими по воде от брошенного в нее камня. Даже невосприимчивые к ней тролль, орк и альфар зажмурились и заморгали чаще, словно на глаза у них внезапно навернулись слезы. Они становились, не в силах идти дальше, и последние несколько шагов Эльфин одолел в одиночестве, если не считать его двойника. Но юноша был так взволнован, что вряд ли бы заметил, даже если его спутники и друзья вовсе решили повернуть назад и оставить его одного. Цель, к которой он стремился столько времени, была достигнута.

Он тихо подошел к самому камню. Волны магии тут были настолько ощутимы, что ему казалось, будто он находится в просторах невидимого моря, теплого и ласкового, но сильного и непредсказуемого, как любая стихия. Он сам словно растворялся в этом «море», сам становился его частью. Каждая клеточка его тела сейчас наполнялась энергией, куда-то исчезла усталость, боль в мышцах и все помехи. Чистая Сила текла сквозь него, омывала его со всех сторон, как целительная сила воды, унося все лишнее. Хотелось одновременно петь и спать, двигать горами и просто сидеть, глядя на плывущие в небе облака. Хотелось всего и сразу — и не хотелось больше ничего. Он достиг могущества, вершины, и сейчас в его власти было абсолютно все. Даже не шевеля пальцем, он мог бы воздвигнуть гору — и стереть с лица земли целый город. Мог повелевать погодой и приказывать самим богам. Он и был богом — с такой-то Силой!

Да, это была Сила. И в ней была опасность, но сейчас Эльфин не чувствовал ничего. И ничего не помнил. Даже его собственное имя — то, которое он взял себе несколько недель назад, — и то куда-то растворилось. Эльфин — теперь было просто набором звуков, не имеющих смысла. Да, собственно, больше ничего вокруг не имело смысла, смытое огромной Силой, которая текла сквозь него и которая стала частью его самого. И он тоже стал частью этой Силы и с радостью позволил ей увлечь себя в ослепительный полет, распахивая навстречу ей разум и душу и растворяясь в ней.

А потом легкая рука легла на плечо, и реальность вернулась так легко и быстро, словно не было этого сна-полета наяву. Юноша оглянулся, хлопая мокрыми ресницами, и встретил взгляд своего двойника. Взгляд настолько трезвый, что он окончательно пришел в себя, вспомнил все и крепче стиснул посох.

— Ты чувствуешь? — Двойник выглядел слегка озабоченным. — Чувствуешь Силу?

— Д-да, — кивнул юноша, начиная понимать, что слишком глубокое погружение в эту стихию может оказаться губительным и что призрак Покровителя Эля только что спас ему рассудок.

— А ты чувствуешь, что с нею что-то не так? Что она какая-то… ну… странная?

Эльфин нахмурился. До сих пор он не имел дела с какой бы то ни было Силой в чистом виде и просто не знал, какой она должна быть. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что имел в виду его двойник.

В Силе был гнев. Затаенный, безысходный гнев существа, которое в бессильной ярости посылает проклятье своим врагам, зная, что никто и никогда не отомстит за него, поскольку его смерть пройдет незамеченной и никому не нужной.

В Силе было отчаяние: неужели это конец? Неужели все?

В Силе был страх. Самый банальный страх смерти. Это в Обители-то боевых магов? В Цитадели воинов?

Двойник мягко, но сильно сжал плечо… Юноша снова, теперь уже осторожно, окунулся в волны Силы. Но если сначала он походил на юнца, впервые в жизни ныряющего в бурное море, то теперь он погружался с расчетливостью искателя жемчуга, умеющего не только плавать, но и подолгу оставаться под водой, становясь частью мира рыб и кораллов. Сила перестала быть просто стихией, развернувшись ему навстречу другой стороной, и он покачнулся, придавленный тяжестью и яркостью внезапно нахлынувших образов.

Их взяли неожиданно. Глубокой ночью, без предупреждения, Обитель окружили войска короля. Четыре мага-некроманта, не подозревая, что вскоре аналогичная участь постигнет их Орден, сплели вместе с Видящими парализующее заклинание, которое погрузило всех адептов Ордена Меана в глубокий сон. Часовых «сняли» на постах, и рыцари вперемешку с волшебницами ворвались внутрь.

Многие все же успели сбросить оковы колдовского сна — Меан дает своим адептам особое умение концентрировать разум и тело. Но драгоценные секунды все равно были потеряны. Почти все наставники были убиты в своих постелях, успев только проснуться перед смертью. Весьма немногие вскочили, хватаясь за оружие, и практически никто не успел оказать достойного сопротивления.

А потом всех, кто остался в живых, пригнали сюда: нескольких наставников, раненных в бою, около двух десятков магов среднего и низшего рангов и чуть больше сотни учеников и послушников. Все еще находясь под действием заклятия некромантов, никто из них не сопротивлялся. На глазах у изумленных магов волшебницы-женщины осквернили родник, вычерпав его силу. И пока он не наполнился снова, в глубокий колодец одного за другим сбросили всех адептов Ордена Меана. Живых вперемешку с мертвыми и умирающими.

Каждого подводили к краю колодца, связывали и сталкивали вниз, не разбирая, был ли это адепт, облеченный властью и Силой, или послушник, мальчишка, только что присланный сюда в обучение из отчего дома и еще не сделавший своего выбора. Одни шли на смерть с гордо поднятой головой, другие — с ненавистью в глазах, третьи — со слезами отчаяния и дрожа от страха. Но на их чувства и мысли победители не обратили внимания, не слушая ни проклятий, ни просьб, ни отчаянных криков и стонов. Сверху навалили тела убитых. И оставили умирать в темноте, среди разлагающихся тел, постепенно захлебываясь в Силе, которая вскоре снова начала наполнять родник. И запечатали его сверху каменной плитой, чтобы никому и ничему не было возврата из небытия.