Это было не трудно. Однажды я уже делал это, но там был Повелитель Разума. Да и с Лайлой тоже. Сейчас мне нужно было не убить, и уж тем более не «заразить». Необходима информация. Перед глазами возник тусклый желтый шарик, сплошь покрытый черными точками, буквально «воняющими» трупами, и серо-зеленой пушистой плесенью, отдающей запахами затхлости, сырости и гнили. Сознание человека подрагивало в ужасе.

Приблизившись, представляя собой косматый ком огня, я выпустил ложноножки с невероятно тонкими иглами и все их вонзил вглубь такого мерзкого шарика. Подрагивание прекратилось. Потянув, словно по трубочке, содержимое шарика, я за мгновения осушил его, получив всю память человека, отфильтровал и выяснил что мне было нужно. В следующий момент желтенький шарик рассыпался пеплом.

«Слабак», — фыркнул я, выходя в реальный мир.

Через минуту я уже удалялся от места преступления, оставляя в комнатке три тела. Судя по тому, что они привели меня в промышленную зону — тут место, которое не контролируется СБ и найти моё тело тут было бы трудно. Наверняка они специально выбрали скрытное местечко. Значит их тела тем более не будут обнаружены раньше времени. Быстро найдя контакт Тауро, я вызвал его на связь…

Комнатка, образованная спаянными металлическими каркасами контейнеров-боксов. Четыре тела. Мертвых. Пять минут, или около того, после ухода Трима ничего не происходило. Если бы посторонний наблюдатель в этот момент оказался внутри, он бы заметил, что в груди одного из тел, пробитой чудовищным ударом, загорелся рыжий уголек. У второго тела была вспорота шея, до позвоночника. Края раны обуглились и начали медленно тлеть, словно бумага, брошенная на затухающие угли в печи. Третье тело было страшным — череп обуглился от высоких температур, глаза лопнули, а кожа местами сползла, обнажая кость. В глазницах мертвеца начали разгораться ярко-рыжие искры. Лишь четвертое тело осталось неизменным. Снаружи.

Ещё через пару ударов сердца угольки и искры набрали силу, интенсивно засветились и неожиданно пришли в движение, словно стали живыми. Уже мертвая плоть начала тлеть, обнажая кости. Огненные копошащиеся точки, как никогда похожие на червей, стремительно поедали плоть, уничтожая без следа. Через несколько секунд уже тлела одежда и даже кости, рассыпаясь от касаний Огненного Тления.

Через минуту в своеобразном гараже не осталось и следов от тел. О недавней бойне напоминало лишь выжженное пятно на полу, словно от плазмы, да зарядник от винтовки, сиротливо валяющийся в углу. Его выкинул один из бойцов, когда перезаряжал неожиданно отказавшее оружие, вставляя сменный блок.

Когда-то великая, славящаяся своей обороной Цитадель, — с большой буквы — в которой держали заключенных, теперь представляла собой жалкое зрелище. Поднявшееся рыжее солнце Гурии освещало сверху, демонстрируя местами закоптившиеся бетонные стены, по которым больше никто не патрулирует. Орудийные гнёзда сиротливо смотрели на мир пустыми провалами бойниц. Деактивированные турели ПВО, лишенные блоков питания, словно понурили свои головы, навсегда уставившись в красно-рыжий песок пустыни.

Помещения внутри тоже опустели. Уже никто не бегал по ним впопыхах, ругая подчиненных-дуболомов за неосмотрительность. На складах не лежало вооружение и не стояли боевые мехи, готовые отражать нападение как изнутри, так и снаружи. Турели были изъяты из ниш, потому стены и потолок зияли прямоугольными провалами.

Лифты давно не работали, реакторы были заглушены. Колоды с заключенными пустовали. Держать после грандиозного побега было больше некого. Фигура в грязном оранжевом балахоне с глубоким капюшоном неподвижно замерла в центре зала с клетками, широко расставив руки, словно прислушивалась к чему-то. Пальцы, обтянутые в тугие коричневые перчатки, чуть шевелились, словно перебирая струны музыкального инструмента. Незнакомец — или незнакомка? — словно прислушивался к чему-то. Лицо под капюшоном скрывала когда-то оранжевая маска с респиратором, давным-давно выцветшая до белого.

Наконец нащупав что-то, неизвестный резко оттолкнулся от пола и одним прыжком оказался на втором уровне с клетками. Прямо напротив комнаты, в которой когда-то отбывали наказание заключенные. Три металлические площадки-койки, прикрепленные к стенам и укрытые драными матрацами. Давно не работающие двери с заклинившим механизмом и серые бетонные стены. Ничего. Он сделал шаг внутрь.

Почувствовав, что наступил на что-то, он убрал ногу и присел на корточки. Подцепив пальцами ошейник с раскрошенным механизмом, он втянул воздух через респиратор. Если можно было бы заглянуть под маску, то взгляд мог бы увидеть, как Ищущий — именно так называли представителей его профессии — улыбался. Если бы он умел улыбаться. Он нашел то, что искал.

Вместе с Лайлой мы лежали на крыше нашего дома, подставив полуобнаженные тела ласковым лучам солнца. Обоим было тепло и хорошо. В тот день, связавшись с Тауро, я рассказал ему о произошедшем и встретился в тихом ресторанчике на одном из нижних уровней. Там я поведал ему о содержимом памяти последнего боевика. Шейдовские оперативные группы, руководство которых отдало команду уничтожить «курицу, несущую золотые яйца» — меня. А большего оперативник не знал сам, слепо выполняя приказ. Руководство он тоже не видел и понятия не имел, кто именно ему отдает приказы, чтобы в случае поимки не выдать. Тем не менее, это послужило поводом для размышлений нам обоим.

Тауро хищно усмехнулся — раз зашевелились диверсанты их врага, стремясь устранить значимые дворянские фигуры, значит можно подловить змею, которая неосмотрительно зашевелилась в кустах, привлекая внимание движением. На мой вопрос, попал ли кто ещё под атаку, он сдержанно кивнул и коротко добавил:

— Три дворянских рода. Мы ждали чего-то подобного, потому удалось обойтись без жертв, но и они сбежали, либо убились на месте при поимке.

— Ответный ход? — я лениво приподнял бровь.

— Уже, — губы Серого тронула змеиная усмешка.

Эта невинная фраза говорила о многом. Например, организация СДР-ПИГ — Специальный Диверсионно-Разведывательный Полка Империи Гьялха — уже сделала ответный ход в Шейде. Как однажды взорвали верхушку Шейда, — кроме империи больше некому это было делать — включая дядю Кассилити.

Распрощавшись, мы направились каждый в свою сторону. Я на бот, а он куда-то в глубь станции. И вот теперь мы с Лайлой лежали на крыше и просто загорали. Всё что можно было сделать — сделано. Осталось дождаться Тамики. Пробовал и через Тауро узнать на счет поиска своей планеты, но он лишь развел руками. В группу исследователей он не входит и связей среди исследовательского департамента у него нет — не того полёта птицы. Оставалось лишь надеяться на ощущения Лайлы, тем более что запланированный турнир, ныне отмененный, будет уже через два месяца. А значит и моё перемещение.

— Трим? — девушка повернула ко мне голову, изучая меня через темные очки. Солнце слепило немилосердно, не смотря на энергетический щит, чуть сдерживающий свет.

— М-м-м? — лениво отозвался я. Говорить не хотелось. Я уподобился ящерице, лежащей на раскаленном камне и впитывающей тепло. Никакого шевеления. Только тепло и только блаженство.

— Мне нужна база о твоей планете. Этой… Зем… ле, — название Терры она произнесла с жутким акцентом иностранца, приехавшего в Россию. Я громко фыркнул, разлепляя глаза и поворачивая голову. Значение просьбы до меня дошло не сразу.

— Ты имеешь в виду… — я непонимающе закатил глаза. Мозги, должно быть уже зажаренные в черепной коробке, а не только сваренные, работать отказывались напрочь.

— Я же за тобой полечу. Мне нужно знать о вашем обществе, — повернувшись на бочок, девушка положила голову на согнутую руку, локтем упертую в лежанку. Подняв вторую кисть в воздух, загнула указательный пальчик. — Ваш язык, ваши традиции и обычаи.