— Осматривайте, — поджала губы та. — Все равно я пока занята.

И вернулась к прерванному занятию.

Обоняние у Даральда было, конечно, не такое острое, как у Перворожденных, но он все равно определил, что волшебница готовит простое укрепляющее питье. Оно поддерживало жизнь в тяжело и даже смертельно больном теле, но не могло справиться с недугом.

Даральд присел на постель и взял женщину за руку. Как и все знатные эльфийки, она была прекрасна. Больная была еще молода — с эльфийской точки зрения. Но эта бледность кожи, эти тени под глазами и… и…

Даральд наклонился к самому лицу женщины, потом попробовал посмотреть под другим углом и обернулся к мнущимся у входа эльфам. Этикет требовал, чтобы они ушли, но муж боялся оставить больную жену под присмотром человека-целителя, а приближенные и родня колебались, желая поддержать его в трудную минуту. Поймав взгляд Даральда, посланник сделал шаг вперед.

Как давно больна ваша жена?

— Мм… Несколько дней.

— Все это время ей был обеспечен наилучший уход и самое качественное лечение, — произнесла Видящая заранее обиженным тоном.

— Я не сомневаюсь в ваших талантах, — кивнул ей Даральд. — Я всего лишь хотел… э-э… повнимательнее ее осмотреть. Здесь для этого слишком темно.

Лорд-посланник хлопнул в ладоши, и в комнату тут же вошли два альфара-слуги, неся высокие напольные подсвечники с семью свечами в каждом. Подсвечники установили справа и слева от постели.

— Так достаточно?

— Вполне, — Даральд повернулся к больной, и любезная улыбка сползла с его лица.

При ярком свете на безупречной коже стали заметны легкие морщинки.

— Вы давно женаты? — поинтересовался он.

— Очень давно. Нас обручили, едва моя супруга вошла в возраст… А что?

— А как давно вы живете тут? В смысле в этом замке?

— Немало. Это так важно?

— Не особенно, — пробормотал Даральд и задумался. Диагноз вырисовывался очень ясно, но ему не хотелось в него верить.

Завершив манипуляции с укрепляющим настоем, Видящая подошла с другой стороны и стала поить больную. Вернее, она пыталась ее напоить — эльфийка, которая явно была в сознании, почему-то отказывалась от питья и подчинялась с явной неохотой.

— Ваша жена давно перестала есть?

— Что? — Перворожденный словно проснулся. — То есть как перестала есть? А разве это имеет значение?

— Да или нет?

— Да, — вместо эльфа ответила волшебница. — Леди в последние несколько месяцев очень часто вставала из-за стола, почти не притронувшись к пище. А с тех пор, как слегла, вообще ни крошки в рот не брала.

Даральд и Видящая посмотрели друг на друга через голову больной. Та обратила отсутствующий взор куда-то вдаль и не обращала внимания на то, что с нею происходит. Из кубка настоем она сделала всего несколько глотков.

Кивком головы дав понять, что все понял, Даральд взял тонкую нежную руку эльфийки, перебрал ее пальцы с безупречными ногтями. Кожа была уже не такой гладкой и нежной, какой ей полагается быть.

— Высокий лорд-посланник, — продолжая поглаживать кисть женщины, обратился Даральд к эльфу, — у вас есть дети?

— Мм… мы решили не заводить детей, — подумав, ответил он. — Пока не вернемся на Архипелаг.

— А когда вы собираетесь туда вернуться?

— Сейчас идет война с орками[21] — подумав, ответил Перворожденный, — после победы Наместник обещал отозвать нас на Архипелаг. Вот тогда мы и подумаем о детях! А пока рано. Сначала моя жена должна поправиться!

В это время лежащая на постели эльфийка что-то прошептала.

— Да, миледи?

До сих пор все говорили на языке Паннории, то есть по-человечески, но тут Даральд, упав перед больной на колени, обратился к ней по-эльфийски:

— Говорите, я вас слушаю!

Двумя руками взяв безвольную кисть, он слегка ее пожал и поцеловал тонкие пальцы.

Женщина смотрела на него. В ее глазах плавала боль.

— Зачем? — прошептала она. — Зачем это все?

— Вы не хотите спросить, кто я и что тут делаю? — поинтересовался Даральд. — Как ваше имя?

— Не все ли вам равно? Ангирель.

— Как вы себя чувствуете, леди Ангирель?

— Не все ли равно? — Она отвернулась.

— Нет. Есть кое-что, что знаете только вы. И больше никто во всем мире! Вы — моя последняя надежда, миледи!

Она вдруг заплакала. Слезы потекли по ее щекам, как вода, губы задрожали.

— Надежда, — прошептала эльфийка, — надежды больше нет, и нe на что надеяться, нечего ждать… Не для чего жить! Почему? Вы что-то знаете?

— Какое это имеет значение?

— Мы уже несколько раз пытались разговорить леди-посланницу, — подала голос Видящая. — Она молчит или уходит от ответа!

Даральд выпустил руку больной и отодвинулся, потирая лицо руками. Ему все было ясно.

— Ну что там? — не выдержал лорд-посланник. Даральд встал и подошел к знатному эльфу.

— Милорд, — вздохнул он, — у вашей жены болезнь.

Знатный эльф переменился в лице. Маска важной гордости уступила место растерянности. Он оглянулся на своих придворных, те тут же потупились. Видящая, когда на нее упал взгляд посланника, развела руками.

Эльфы не подвержены многим заболеваниям, их обходят стороной простуда и чума, у них очень быстро заживают раны и практически не бывает осложнений. Может быть, поэтому целительная магия у них не получила такого распространения, как среди людей и представителей других рас. Но имелась и у эльфов одна болезнь, опасная для Перворожденных. Одна-единственная, от которой не было спасения, которая не щадила никого — ни мужчину, ни женщину, ни взрослого, ни ребенка. Ее нельзя было предупредить, и единственный признак, по которому ее вычисляли в самом начале, — это потеря больным интереса к жизни. Больной эльф переставал есть и пить, разговаривать и заниматься делами и постепенно угасал.

— Значит, — пробормотал эльф, — ничего сделать нельзя? Даральду очень не хотелось этого говорить, но отчаяние на лице Перворожденного проступило столь явно, что он сказал:

— Почему нельзя? Можно!

— Сударь, — посланник схватил его за руки, — сделайте что-нибудь! Я вас умоляю! Спасите ее — и я сделаю все что угодно! Я осыплю вас золотом, я… если…

— Ничего не надо. Я попытаюсь помочь вашей жене, но у меня может и ничего не получится…

— Я понимаю! — Знатный эльф еще сильнее сдавил е руку. — Вы подарили мне надежду…

«И только попробуйте ее отнять!» — договорили его заблестевшие глаза.

— Лорд-посланник…

— Ларивар, лорд Ларивар из Дома Лоримира, — быстро представился тот.

— Лорд Ларивар, тут может помочь магия. Я попытаюсь понять, в чем причина болезни вашей жены. Для этого нужно чтобы все посторонние покинули комнату и дали мне немного времени.

— Вы будете колдовать?

Это спросила Видящая, подойдя сзади.

— Да, госпожа, но мне помощь не нужна. Я все сделаю сам!

— Выйдите все! Немедленно! — воскликнул лорд Ларивар и подал пример, первым направившись к дверям и подхватив под руку Видящую. Волшебница уходила с явной неохотой, то и дело озираясь на Даральда, который вернулся к постели-больной эльфийки и открыл саквояж, доставая все необходимое.

Собственно, он мог ничего не доставать — все, что было нужно, находилось у него в памяти. Но хрустальный шар пригодится при концентрации, а слабый аромат благовоний поможет пациентке расслабиться. Еще когда в первый раз взял ее за руку, Даральд понял, — женщина боится, она испытывает страх такой силы, что он полностью парализовал ее волю к жизни.

За дверью раздавались тихий шепот и шорох одежд — за ним подсматривали. Пусть смотрят! Дар удалил всех не потому, что готовился совершить нечто тайное или страшное, — просто не хотел, чтобы кто-нибудь отвлекал его вопросами.

Маг зажег благовония и установил хрустальный шар, последним штрихом нанес на ладони руны памяти и, взяв эльфийку за руки, сконцентрировался, проникая в ее мысли.

Страх…

«Кто здесь?»