Подъезжая к развалинам, лорд кивнул одному из своих спутников, и тот громко протрубил в рог призывный сигнал. На этот звук замок ожил — распахнулась воротина, и навстречу высыпало практически все население. Это были три эльфийки — две постарше и одна совсем юная, пятеро детей и семейство светлых альфаров. Среди них выделялись двое мужчин — отец и сын. Все дети — три девочки и два мальчика, младшего из которых мать несла на руках, — были одеты в старые, линялые, но чистенькие платьица. Оба альфара, отец и сын, носили на поясе оружие.

Всадники осадили коней перед воротами, не торопясь спешиваться.

— Замок Водяная Лилия. До войны здесь жила семья одного из моих вассалов, — объяснил Видящему лорд. — Семья из восьми эльфов, не считая детей. Сейчас остались лишь три женщины и их дети. Я помогаю им по мере сил, поскольку мой долг — заботиться о своих собратьях. Без меня они вряд ли переживут эту зиму. А им еще и приходится защищаться от грабителей, для которых нет ничего святого!

Плечи связанного пленника при этих словах чуть напряглись, но он не пошевелился и не сказал ни слова.

Один из рыцарей отцепил от своего седла волочившуюся за ним оленью тушу, двое других сбросили сверху дичь, которую везли. Сам лорд пожертвовал одного из зайцев. Мужчина-альфар подошел к туше, достал нож и сразу стал ее разделывать.

Обменявшись с хозяйкой замка несколькими словами, лорд развернул коня и поскакал своей дорогой. Отряд рыцарей потянулся следом.

— Темноволосые убили всех защитников этого замка, — негромко промолвил лорд. — Женщины из Водяной Лилии скрывались в лесу вместе с детьми, а потом вернулись, чтобы похоронить останки своих мужей, братьев и отцов. Леди до сих пор надеется, что ее сын жив, ибо она не нашла его среди погибших.

Ехать оказалось недалеко — через несколько минут, миновав небольшой лесок и луг, а также еще один замок, на этот раз совершенно пустой и разрушенный — поля вокруг зарастали травой и молодыми деревцами, — всадники выехали к большому замку, стоящему на холме, под которым протекала речка. От берега к берегу ее был перекинут мост, такой массивный и добротный, словно его делали тролли. Замок в отличие от многих не выглядел так уж сильно пострадавшим от войны. Только приглядевшись, можно было заметить, что ворота у него новые, а на стенах не хватает некоторых зубцов.

Герольд снова протрубил сигнал, и ворота стали открываться, чтобы пропустить всадников.

— Замок Инвемар, — сообщил лорд молодому магу. Поскольку подавляющее большинство замков носят имена своих владельцев, за исключением тех, которые получены как приданое в результате женитьбы на богатой наследнице, то лорд таким образом заодно и представился.

На дворе охотников встречала целая толпа — около десятка альфаров и рядовых рыцарей-эльфов бросились принимать коней, в то время как слуги спешили разобрать дичь. На крыльце показалась леди Инвемар в сопровождении четырех девушек — две из них были постарше, а две совсем девочки. Вместе с нею вышло несколько дам.

— Мой лорд! — Леди Инвемар приблизилась к супругу. — Вы вернулись с богатой добычей! Позвольте вас поздравить! А ваш брат, Овимар, только напрасно скитался по болотам — кабана ему достать так и не удалось.

— Овимар чересчур горяч, — скривился лорд. — Вот и поплатился за свою несдержанность… Дорогая, я привез не только дичь. У нас сегодня необычный гость!

Думая, что речь идет о нем, юноша сделал шаг вперед, но в это время одна из старших девушек-эльфиек вскрикнула и сбежала с крыльца. Растолкав рыцарей, она бросилась к связанному пленнику-альфару, которого как раз в это время сняли с коня и поставили на ноги.

— Норрик? — воскликнула она. — Это ты? Пленник кашлянул и неуверенно улыбнулся:

— Миледи…

— Вот тебе! — Размахнувшись, девушка влепила ему пощечину. — Это за моего отца! А вот это, — последовал новый удар, — за моего жениха! Если бы не ты, — третий удар, — они были бы живы! Ненавижу тебя! Ненавижу! Вот тебе! Вот!

С каждым восклицанием она била альфара по щекам и лицу, с рыданиями выкрикивая проклятия. Пленник лишь мотал головой, не произнося ни слова, но прежде чем девушка успела окончательно разбить ему лицо, молодой маг бросился вперед и встал между ними. Девушка вскрикнула от ярости, когда он перехватил ее запястья.

— Остановитесь, миледи! — ясно и четко сказал юноша. — Что вы делаете? Вы бьете того, кто не в состоянии защитить себя! Не теряйте своего лица!

— А ты кто такой? — закричала девушка. — Ты ничего не знаешь! Если бы он не бросил моего отца, он был бы жив! И мой жених тоже!

Она разрыдалась в голос, и юноша выпустил ее запястья. Один из рыцарей тут же подхватил плачущую девушку на руки и поспешил унести в дом. Она плакала так горько, что все невольно остановились, провожая ее глазами.

— Не стоит осуждать леди Оссирель, — промолвил лорд Инвемар. — Она — наследница и старшая дочь моего соседа, лорда Оссира. Мы вместе сражались с темноволосыми. Ее отец и мой сын, ее нареченный жених, погибли в том бою. Тогда многие доблестные рыцари и благородные лорды расстались с жизнью. Погибли, но не отступили, не поддались трусости и панике! — Последние слова явно предназначались для пленника, на плечах которого до сих пор болтался военный мундир. — Уже после битвы я сам отвез тело лорда Оссира его семье. Его жена умерла от горя в тот же день, девочки остались сиротами, и я привез их в свой замок и назвал дочерьми… Но довольно о грустном! Миледи, — обратился он к супруге, — сегодня вечером нас ожидает небольшое развлечение. Мы собираемся повесить этого дезертира!

У пленника от ударов Оссирель были разбиты губа и нос, под глазом уже начал наливаться синяк, но он ответил лорду мрачным взглядом исподлобья.

Леди выпрямилась, и юноша уже подумал, что она собирается вступиться за пленника, но женщина лишь сказала:

— Думаю, мой господин, что лучше это сделать после ужина. Сцена казни некоторым может испортить аппетит.

— Что я, зверь какой-нибудь? — улыбнулся лорд Инвемар. — Девчонки, если не хотят, могут не смотреть! Но ты права — лучше отложить казнь. Тем более что я устал и проголодался.

— На кухне уже готовят ужин, милорд, — улыбнулась леди. — Сейчас будет готова купальня.

— А пока разреши представить тебе и другого нашего гостя. — Лорд Инвемар взял за локоть Видящего. — Мы спасли его от этих бандитов. Это… э-э…

— Я — медиум, госпожа, — представился юноша. — На войне мне пришлось быть целителем, так что можете называть меня так.

— Господин целитель, — леди Инвемар кивнула ему с улыбкой, — прошу вас быть нашим гостем.

Час спустя все собрались в большом зале замка на ужин. Переступив порог, молодой маг замер от удивления, разинув рот. Хотя хозяин и уверял, что замок пострадал от войны и сейчас вокруг лишь остатки былой роскоши, все-таки большой зал был украшен лучше, чем у него дома убирали зал на праздники. Яркие полотнища с гербами и различными символами спускались с пола до потолка, на колоннах были цветные ленты и венки осенних желтых цветов, пол устилали пестрые циновки, а на скатертях была красная шелковая кайма. Лавки для гостей были тоже покрыты чистым сукном, а на возвышении, где стоял стол для самого лорда и членов его семьи, на полу были набросаны лепестки роз. В нише разминались акробаты и настраивали свои инструменты музыканты, которые должны были услаждать слух пирующих и развлекать их.

Угощение тоже было на славу. Кроме оленя и косули подали двух молодых барашков в соусе из белого вина, свежие хлебы с маслом, фрукты и ячменную кашу с ягодами и грибами. Для хозяина и его семьи были приготовлены фаршированные яйца и запеченная рыба. Вина, правда, было мало — только один бочонок, для самого лорда и его семьи. Остальные довольствовались элем и яблочным соком, который наливали исключительно юным леди.

Молодого мага усадили за стол хозяев, как единственного гостя. Напротив него устроилась старшая дочь лорда Инвемара, взиравшая на него с мягкой улыбкой. Кроме лорда и леди Инвемар, а также их дочери и молодого Видящего тут был младший брат владельца замка, лорд Овимар, и его супруга. Еще два лорда, которые лишились своих замков и временно гостили здесь, пока не восстановятся их дома, устроились среди рыцарей. Там же юноша заметил и Оссирель. Подле нее обнаружился тот самый рыцарь, что унес ее со двора, рыдающую в три ручья. Он то и дело предлагал ей те или иные блюда, и их головы иногда так тесно сближались в тихой беседе, что не было сомнений — совсем скоро он вытеснит из ее сердца образ погибшего жениха.