Я со вздохом поднял голову, уставившись в маску равнодушным взглядом.

— Ну и что, милая? Будешь меня взглядом буравить? Я всё прекрасно понимаю, ты разозлилась, врезала ей… ну бывает и хуже. Не убила же, — я пожал плечами. А внутри нет-нет и проскальзывало гадкое опасение: «Как сейчас нападет на меня, свихнувшись, о чем говорил Цефодрис Башни Оро…» — всегда страшно, когда над тобой нависает двухметровая биометаллическая махина.

Девушка молча подняла правую руку и коснулась моего виска пальцами, положив ладонь на щеку. Я прикрыл глаза.

«Прости…» — до меня донеслась волна вины, испытываемая девушкой. — «Почему от тебя исходит настороженность?»

Я облегченно выдохнул — оказалось, что всё это время я задерживал дыхание. Положив левую ладонь поверх её руки, я отозвался:

«Не знал, как ты отреагируешь… вдруг приревнуешь… внутри фрейма эмоции превращаются во всё разрушающий ураган. Не хотелось бы попасть под горячую руку…» — я невесело усмехнулся. Вина, доносившаяся до меня, усилилась. Теперь перед глазами живо вставал нашкодивший котёнок, которого мама-кошка оттаскала за шиворот, и он сжался, в ожидании продолжения экзекуции. Сконцентрировавшись, я направил девушке поток тепла, которое ютилось в моём сердце.

«Я боюсь, Трим…» — я ощутил мелкие, частые волны страха. — «Боюсь навсегда остаться тут… ужесточиться! Я боюсь стать убийцей…» — девушку захлестывал ужас, идущий откуда-то из глубины.

Прервавшись, я обнял биометаллическую махину, представляя, как два огня-сознания сливаются друг с другом. И вновь окружающий мир исчез. Исчезло всё внешнее — лишь пустое пространство и два косматых рыжих шара, слившихся воедино. Один шар мелко дрожал, испуская белые и синие протуберанцы. Словно свеча, которая вот-вот потухнет. Открывшись девушке, я постарался укутать её в тепло и нежность внутри меня. И это возымело свой эффект — неприятные синие и белые оттенки исчезли, пламя стало ровным.

«Сколько бы ни прошло времени — ты выберешься из фрейма… помнишь я сказал тебе, чтобы ты помнила обо мне и ради меня обязательно вернулась?..»

Девушка не ответила, но затаилась, ожидая.

«Условия не изменились. Помни ради кого ты борешься. Помни, что у тебя есть, к кому вернуться, и кто тебя ждет. И только ради этого не сдавайся!»

«Спасибо…»

В следующую секунду я ощутил, как моих губ коснулись мягкие, нежные губы Лайлы. Её податливое, молодое тело прижалось ко мне, обдавая жаром переполнявшего её возбуждения…

Дёрнувшись, я открыл глаза и ошалело захлопал ими. Губы до сих пор чувствовали касания губ девушки, а тело, не смотря на комбинезон, ощущало жаркие прикосновения… Что за?!..

Кажется, я произнес это вслух, потому что до меня тут же донеслись эмоции и мысли Лайлы:

«Ты тоже ощутил?!»

Ещё бы я не ощутил…

«Что это было?» — этот вопрос я адресовал ей.

«Ну-у-у…» — она замялась, — «я очень хотела вновь ощутить тебя, коснуться тела, почувствовать тепло… так давно не ощущала тебя по-настоящему, что стала уже забывать, каково это. Внутри этой железки всё приглушенно… ну и… вот…»

Я улыбнулся, ощущая смущение, доносившееся от девушки. Кажется я знаю, как мы можем восполнить нехватку близости.

По здравому размышлению, мы решили, что Кассилити лучше не знать о том, как в данный момент выглядит Лайла, потому, переведя корабль в разгон, через двадцать минут мы ушли в гипердрайв.

Процесс создания новых доспехов возобновился. На этот раз сразу на двух «станках».

В Торговом союзе мы вышли через два гиперпрыжка. И это было очень быстро, учитывая, что теперь корабль находился в гипере пятнадцать дней, а его общая скорость в варпе увеличилась в полтора раза. Пройденное им за один прыжок расстояние равнялось двадцати двум дням нахождения в гипере на старом Риан Эго. Вначале, по плану, нужно было разобраться с Лумирами, затем можно будет наведаться на Гурию. Переведя корабль в гипердрайв, я с чистой совестью покинул рубку, направившись на склад, где производился огромный танковый МРДТ. Вернее… не производился, а завершил своё создание час назад, перед выходом из гипера. Отложив его осмотр, я не покидал капитанского мостика до самого ухода в более-менее безопасное гиперпространство.

Лайла уже ждала на складе.

«Мне нравится!..» — донеслись до меня восторженные мысли девушки.

Я хмыкнул. Да… за месяц сеансов общения друг с другом и слияния наших сознаний, мы научились «слышать» мысли партнера на расстоянии. Восхищалась девушка не спроста. Малую версию моего «дровосека», покрытого броней Оро, — Ар-18У — она уже видела одиннадцать дней назад — он создавался девятнадцать дней. Теперь пришел черед его танковой версии: АрТ-1У — аргонитовый танк первой модели, усовершенствованный.

По сравнению с малым доспехом, коим являлась модель «Ар», это была внушающая уважение махина. Трехметровая белоснежная громадина с редкими «золотыми» линиями и отдельными деталями в стиле Оро. Круглый, приплюснутый сверху белоснежный шлем-полусфера, с золотым кантом в нижней части, вмонтирован прямо в корпус. Внутри широких, громоздких плеч расположилось две полноценных ракетницы с системой залпового огня. Боезапас, в полной сохранности, разместился в верхней спинной части РДТ — уже без приставки «Малый». Вдоль позвоночника крепилась крупная плазменная турель, выдвигаясь вверх и превращая конструкт в мобильную орудийную установку. Руки громоздкого дровосека-танка были оборудованы массивными щитогенераторами, позволяющими образовывать энергетический щит в радиусе десяти метров. Двигатели у танковой версии являлись увеличенной копией аналогичных у «Ар-18У», разместившись всё в тех же местах: руки, ноги, голени, бёдра, лопатки и нижняя часть груди. Вмонтированные прямо в корпус, они привлекали внимание разве что отверстиями-соплами. В грудине, спрятавшись от посторонних взглядов под броней, разместилась аргонитовая пластина круглой таблетки с мою голову диаметром.

Я скомандовал открытие. Раскрывшись спереди, доспех неподвижно замер, сияя черным нутром — всё что не нужно видеть постороннему глазу было спрятано. Свиснув, — в чем не было необходимости — я подозвал «обычный» белоснежный доспех, сплошь покрытый «золотыми» линиями и вкраплениями. Скинув комбинезон одной командой с нейросети, — на самом деле это требовалось только для полноценной работы медицинской системы и не было обязательным — я забрался внутрь и загерметизировал «дровосека». Интерфейс и прочее внутри не поменялось, но было довольно непривычно видеть свою броню в белоснежных и золотых тонах…

Чуть подлетев, я приблизился к танковой модели и мягко приземлился в его «объятия», — амортизационная система — тут же оказавшись заключенным в непроницаемую броню, очутившись в полной темноте, разгоняемой лишь светлым экранчиком перед моим лицом. Потребовалось три секунды, чтобы темнота развеялась, и я наконец увидел происходившее снаружи громадного танка. И это было нечто… ощущения двоились. Я находился внутри небольшого доспеха, но видел всё от «лица» огромного АрТ-1У, вращая его головой-полусферой синхронно со своей.

Немного приноровившись к ощущениям, я сдвинулся с места, осваиваясь. Ракетницы в плечах, плазменная пушка сзади и энергетический щит слушались просто великолепно, а индикаторы слева внизу обзорного экрана показывали идеальное состояние обоих доспехов и их комплектующих. Я был доволен. Только эмоции и мысли Лайлы не ощущались — она вообще никак не ощущалась. Должно быть аргонит, или броня Оро, — либо вообще всё вместе, — глушили нашу связь.

А заодно вспомнилось, как мне тяжело было управляться МРДТ впервые. В этот раз я базу по бою внутри тяжелого экзоскелета не покупал, о чем пожалел довольно быстро — было очень тяжело ориентироваться и передвигаться в махине, раза в четыре больше тебя. Благодаря тому, что информация имеется не только в памяти мозга, но и в памяти моей души, как сказала тогда Тамика, кое-какие знания у меня сохранились… но базы тем и хороши, что вживляют знания на уровни телесных рефлексов. Которых в этой временной линии я ещё не приобрел. С тяжелым вздохом я раскрыл вначале нутро огромного доспеха, а следом и малого, выбираясь наружу.