— Может, их в ров покидали? — Тара осторожно подкралась к краю, заглядывая вниз. Льор присоединился к ней, перевешиваясь через перила, и никто из них не заметил, как исказилось лицо рыцаря, — большинство Перворожденных все-таки боятся высоты. А эта полукровка и юный ученик драура смеялись над слабостью своей расы.

— Странно… там тоже ничего нет. Как думаешь, вода могла унести тела вниз по течению? — Льор обернулся к девушке.

— Не знаю, — пожала плечами Тара.

— Это невозможно, — подал голос рыцарь. — Здесь не такое сильное течение. Трупы забили бы русло. Вода ждала бы несколько лет, прежде чем… — Он осекся, покачав головой.

Не особо обращая внимания на эту странность, драур одного за другим на загривке притащил всех скакунов. Асатор с молчаливым уважением и опаской следил за драуром. Тара тоже взирала на это с разинутым ртом. Ей ни разу не приходилось видеть ничего подобного. Нет, иногда в Альмрааль приезжали бродячие артисты, которые показывали чудеса силы и ловкости на потеху публике, но тогда «охотнице» было некогда глазеть на представление — пока толпа жадно смотрела на силачей, она срезала кошельки у ротозеев.

Принеся последнего, пятого, скакуна и поставив его на землю, Фрозинтар выпрямился, прислушиваясь к себе. Энергии оставалось не так много. Когда рядом была Седона, драур не делал больших запасов впрок — ведь он мог прикоснуться к девушке в любом момент. Теперь юной альфары больше нет — душа болезненно сжалась от горьких воспоминаний, — и у него осталось не так уж много жизненных сил. На пару-тройку дней, если ничего не случится.

— Ну что, тронулись? — поинтересовался он у Асатора. — Или вы хотите задержаться?

— Зачем? — горько покачал тот головой. — Здесь явно не осталось никого в живых. Кто бы ни позаботился о телах павших, они не задержались тут надолго.

— Тогда по коням?

— Погодите. — Льор выпрямился. — Милорда Карадора нет!

Фрозинтар выругался, быстрым взором окинув площадь. Так и есть! Неугомонного эльфа и след простыл. Когда и куда он успел исчезнуть? Ведь только что был тут!

— Карадор! — гаркнул он во всю мощь. — Вот гоблин!

— Милорд, где вы? — Льор сорвался с места. — Отзовитесь!

— Может, с ним что-то случилось? — Тара вцепилась в перила, отрезавшие ров от площади.

— Да с ним вечно что-то случается, — в сердцах махнул рукой драур. — Всем оставаться на местах! Не затопчите следы!

Приказ явно запоздал — он же сам, таская туда-сюда скакунов, прошелся по площади вдоль и поперек. Но все равно бывший наемник шлепнулся на четвереньки, принюхиваясь, как огромный пес. Его терзал настоящий страх — потеряв Седону, он не мог допустить еще и потери друга. Слишком многое связывало его с правнуком Тариэли. И если это происки бывшего хозяина…

Пробежавшись на четвереньках, драур «подцепил» ниточку следов неугомонного эльфа и мысленно выругался — Карадор направлялся куда-то в глубь поместья.

— Эй, рыцарь! — через плечо окликнул он Асатора. — Что в той стороне?

— Часовня Покровителей, два замка, — начал перечислять тот.

— А наверху?

— Там были казармы Преданных и замок Наместников.

Крикнув Таре, чтобы присмотрела за лошадьми — да девушка и сама бы не пошла за ними, все еще не придя в себя после многодневной голодовки и бега по лесу, — драур побежал вперед. Асатор и Льор кинулись следом, на ходу выхватывая оружие. Цепочка следов, обогнув стену какого-то замка, по лестнице привела еще на одну площадь, со всех сторон стиснутую зданиями. Только справа ввысь поднималась почти отвесная скала. Камень в этом месте сохранил первозданный вид — имелась даже дикая растительность, плющ и камнеломка.

— Что дальше? — Фрозинтар прекрасно чуял след Карадора, но хотел знать, что тут за здания.

— Вот там и там — замки, — показал рыцарь. — А впереди как раз часовня.

Следы вели в ту сторону.

Часовня так плотно прилегала к скале, что вместо одной из стен был природный камень. Все часовни Покровителей строились по единому плану, разве что эту сверху донизу покрывал типичный для темных альфаров рисунок — сплошные геометрические узоры, в то время как эльфы предпочитали растительный орнамент и стилизованные изображения животных и птиц. Густая поросль плюща аркой опутывала приоткрытые двери.

— Карадор! — позвал Фрозинтар, выпрямляясь на пороге часовни. След неугомонного эльфа вел внутрь. — Ты здесь?

Слабое эхо метнулось под сводами, откуда-то издалека долетел слабый отклик. Он запутался в отголосках эха, и лишь тонкий слух драура смог разобрать, что это было его имя. Он переступил порог, увлекая за собой остальных.

— Вот это да! — не сдержался Асатор, проходя внутрь.

Рыцаря можно было понять. Весь пол в часовне был покрыт скелетами. Теперь стало ясно, куда делись погибшие защитники поместья-столицы и убитые орками мирные жители. Время и падальщики слизали плоть с костей, изуродовали даже кости, так что определить, кем при жизни были мертвецы, не представлялось возможным. Но все они лежали ровными рядами, причем эльфы были устроены отдельно от альфаров и элле, а детей расположили возле женщин. Весь пол был занят телами, оставался лишь узкий проход от дверей в сторону алтарного придела, где в пыли четко отпечатались следы сапог Карадора.

Асатор изменился в лице, останавливаясь и озираясь по сторонам.

— Здесь явно кто-то побывал до нас, — промолвил рыцарь.

— Орки? — предположил Льор. Юноша был напряжен как струна и сжимал рукояти боевых ножей так, что побелели костяшки пальцев.

— Вряд ли. Не стали бы темноволосые так обращаться с телами врагов. Это означало бы одно — уважение к павшим противникам. А орки и уважение — это… — Он покачал головой, отказываясь даже в мыслях допустить такое. — Это несовместимо!

— Орки бывают разными, — неожиданно заспорил Льор. — Я почти год прожил в орочьей семье. Вот. — Он оттянул ворот туники, показывая покрывавшие левое плечо ритуальные шрамы и татуировки. — Это значит, что я — младший приемный сын в клане Эль-Бран. Когда учился у мастера Эльфина, я несколько раз навещал свою названую мать… Но те, кто когда-то захватил мою родную семью и продал нас, — добавил он тише, — совсем другие.

Рыцарь только покачал головой, не зная, что ответить на это.

Фрозинтар сделал несколько шагов по узкому проходу, оставленному между рядами костяков. Наметанным глазом он замечал, что многие скелеты не просто уложены на полу и разделены по полу и виду — возле мужчин также лежало оружие, а рядом с некоторыми женщинами были найдены веретена, превратившаяся в войлок пряжа или посуда. Все говорило о том, что часовню превратили в один большой могильный склеп. Значит, эти тела были приготовлены для погребения по всем правилам — разве что ни сжечь их, ни пустить на плотах и лодках по рекам у добровольных могильщиков не получилось. Вряд ли они не сумели заготовить нужное количество дров — на склонах гор росли вековые сосны и ели, вполне годные для костра. Другой вопрос, что у тех, кто тут потрудился, могло не быть времени и сил и пришлось ограничиться массовым захоронением. Что ж, все лучше, чем оставить тела валяться под открытым небом без присмотра.

— Где они? — подумал вслух драур.

— Кто?

— Те, кто проводил погибших в последний путь. Как считаете, кто-нибудь мог уцелеть?

— Не знаю, — покачал головой Асатор. — Мраморный Остров уничтожен. Не осталось никого живого.

— Как это «никого»? А кто же тогда это сделал?

— Сам теряюсь в догадках. Но Наместник Дейтемир Коралловый и лорд Отрандир Обсидиановый уже после войны посылали на Остров отряды рыцарей в поисках уцелевших. Я также слышал, что лорд Наринар Янтарный поднимал в Совете вопрос о том, чтобы заново заселить эти земли, но его не поддержали. Тех, кто прежде жил на Мраморном Острове и уцелел после учиненной темноволосыми бойни, можно пересчитать по пальцам. — Рыцарь поднял восемь пальцев. — Я — девятый. Охотников присоединиться к нам не было и нет. Возможно, это сделали посланные кем-то из лордов отряды поисковиков. Мой лорд искал выживших сразу после войны. Он велел прочесать западную часть Мраморного Острова, но безрезультатно.