— Ну что отродье Врага людского, не помогли тебе крылья?
— Какая же ты сволочь, — сказала Арина.
— Скоро мы догоним судно, и я женюсь на Лирталине. А в качестве свадебного подарка преподнесу жене твою отрубленную голову, — примеряясь для удара, сказал Вератий. — Но это не всё! Потом я поведу войска и захвачу Верилину. Она будет сидеть на цепи, а я радовать её ночами. Видишь, как хорошо я придумал!
— Чем? — спросила Арина и, совершив перекат под ноги Вератия, распорола аристократа от паха до горла.
Жора видел, что происходит около Арины. Он заметил, как Георгий бросился вперёд и убивал стоявших на его пути наёмников. Воины разлетались от его мощных ударов секиры, но он всё равно не успевал. В какой-то момент он отбросил оружие в сторону, и начал рвать глотки врагов отросшими когтями, которые пробивали доспехи лучше любых клинков. Георгий получал ответные удары, но Жора заметил, что покрывавшая тело черная чешуя полностью защищала монстра от повреждений. Георгий не стал полноценным двадцатиметровым драконом с крыльями и хвостом, но эта переходная форма помогала выживать тем, кто встал на путь перерождения. В этом хищнике остались только инстинкт убийства и жажда крови. Он рвал врагов, а в его голове звучала фраза:
«Единственное что мне нравится в людях, то, что они все умирают! Убей их всех, не щади никого!»
В какой-то момент враги закончились. Вокруг лежали только мёртвые тела. Неожиданно мускулистый покрытый черной чешуей хищник совершил прыжок и вытащил из воды старосту, который всю битву провёл в укрытии. Монстр-драконид поднял лоцмана за шею и собирался оторвать ему голову, но неожиданно прозвучал голос:
— Папа, оставь его в покое! Он не враг!
Драконид медленно приблизился к раненой девушке, и с интересом начал разглядывать Арину, которая держала на коленях голову крылатой блондинки. Эриния умирала и на её губах пузырилась кровь.
— Пап, ты что, не узнаёшь меня? Это я — Арина. Твоя любимая дочка. Пап, хватит меня пугать. Прими нормальный облик. Ну же, ты что ничего не помнишь? Ты Георгий. У тебя есть жена Энжела, дочка Арина, то есть я и маленькая Малышка. Они сейчас там, на корабле. А это эриния Ляля. Она помогла мне. Вы оба спасли мне жизнь. Пап, вернись!
Драконид задумался и, приняв облик человека, сказал:
— Не Ляля. Её имя Крылатое спасение! Или на языке драконов — Ирвастилина!
— Ирвастилина — Крылатое спасение. Мне нравится, — тихо прошептала эриния и улыбнулась. Её взгляд остекленел, и на прекрасное лицо крылатой девы упала слеза, скатившаяся со щеки Арины. Дочка Георгия всхлипнула, вытерла глаза тыльной стороной ладони и сказала:
— Это я виновата в её смерти. Прости меня Ирвастилина. Пап, её надо похоронить. Наверное, лучше сжечь.
— Так и сделаем, — кивнул Георгий, и когда Арина встала, произнёс заклинание, которое обратило эринию в пепел. После импровизированного обряда похорон, он повернулся к старосте и сказал: — Ты сидел под настилом и ничего не видел. Если пойдут гулять слухи о чудовище, я тебя найду. Ты понял?
— Да, — кивнул он и бочком засеменил в сторону деревушки.
— М-да, папа, ну и покрошил ты наёмников. И что самое интересное, их пара сотен и ни одного живого. А ведь это всего лишь переходная форма! Что будет, если стать полноценным драконом? Пап, я тебя боюсь, — воскликнула Арина. — Но ничего, скоро наберём побольше энергии, и тогда ты вернёшь себе истинное тело. Кстати, ты снова стал брюнетом. О, и у тебя штаны порвались, так что старайся спиной не поворачиваться, а то засмеют.
В отличие от остальных пассажиров кораблика, Жора видел в кого превращался Георгий и понимал, что с подобным монстром не только демоница-марилит не справится, но и гористо Моррах от него быстро сбежит. Жора осознал, что ему не стоит провоцировать это чудовище, и только когда драконид превратился в человека, Жора повёл судно к берегу.
Женщин, впрочем, и самого Жору впечатлило самопожертвование эринии, а Фая даже прослезилась. Она вытерла набежавшую слезу и отвернулась. Королева Лирталина так же всхлипнула носом, и лишь Энжела не стала проявлять эмоции, но она тоже тихо поблагодарила Лялю за спасение дочери.
Карбас, управляемый Револем и Жорой пристал к пирсу и Георгий с Ариной взошли на борт. Оставаться на берегу не имело смысла, так как вокруг валялись мертвые тела. Георгий в форме драконида обычно распарывал горло и шёл дальше, так что оторванных конечностей почти не наблюдалось.
Судно отчалило, и Жора показал, как ставить парус. Стоило им отдалиться от берега, как Лирталина крикнула:
— Там корабли! И на борту вооружённые люди! Мы не сможем от них уйти! А ведь я почти поверила в спасение!..
Как оказалось, Лирталина напрасно паниковала — на кораблях вниз по реке передвигались воины герцога восточной провинции Грайдена ла Дракон. Как потом рассказала Арина, он получил известие от внука, что армия северного герцога направляется в столицу. Кровавый жнец поинтересовался у невесты Орелии, не хочет ли она устроить свадьбу в главном городе королевства? Разумеется, она согласилась и жених, быстро мобилизовав резервы, привёл полки в город Кортар, где правил его внук Горотар с супругой Верилиной. Погрузившись на подготовленные корабли, войска продолжили путь по реке.
Встреча Арины и Грайдена произошла на флагманском судне. Девушка бросилась на шею старому герцогу, и тот обещал позаботиться о семье любимой «внучки». Когда в порт вошла армада с тысячами воинов, закалённых в боях со степняками, остатки местных властей с заискивающими улыбками гарантировали герцогу лояльность.
Аристократы, кого не перебили северяне в «ночь кровавых клинков», так же убеждали его в преданности. Им повезло, что Бриан ла Берилвельт умер от множественных переломов, — видимо столешница, которую опустил на него Георгий, оказалась слишком тяжёлой. В противном случае регент бы возглавил войска и, скорректировав цели, не ограничился всего десятком влиятельных персон, среди которых оказался враг Георгия — граф ле Дарговельт. Без централизованного управления северяне превратились в банду мародёров и дружины аристократов, оказав активное сопротивление, загнали их обратно во дворец.
Днём Кровавый жнец подъехал к воротам дворцового комплекса и вежливо попросил северян удалиться из столицы. Лишившись командного состава, воины принесли присягу Грайдену, погрузились на корабли и отчалили вверх по реке. Во избежание осложнений их сопровождали воины Горотара. Как потом стало известно, они вернулись в северное герцогство, и там началась борьба за власть.
Регентский совет остался, но возглавила его королева Лирталина. Она показала себя вполне разумным управленцем и не стала притеснять верных вассалов. А вот начальника стражи ли Бортюре сместили с поста и казнили как изменника. Свидетелем обвинения выступил Нихолор ли Косхельт, который рассказал об откровениях виконта ле Мерельтельт. Жора описал события той ночи и поведал о причинах появления в доме купца. Ему задавали каверзные вопросы, но Жора сослался на грабителей, которые вошли в дом после ухода Георгия и десятка стражников под управлением Револя. В результате смерть виконта списали на местных разбойников, а о преступлении десятника никто не узнал. Потом Револь поблагодарил Жору и тихо шепнул, что опасался разоблачения. Он-то не знал, насколько сильно благороден Нихолор, поэтому планировал прорываться с боем из зала суда. К счастью Жора прекрасно понимал, что «стучать» на того, кто прикрывал тебе спину, это, по меньшей мере, некрасиво. В мире, где слыхом не слыхивали о толерантности и равноправии гораздо выгоднее иметь надёжного соратника, чем печься о справедливом возмездии для никчёмного аристократа.
За заслуги перед короной, Лирталина пожаловала благородному рыцарю ленные владения в западной части королевства. Теперь он получал в собственность небольшой надел, расположенный у самой границы с королевством Эргент. Жора поблагодарил венценосную особу и сообщил, что как только поможет королеве Фае вернуться домой к ваннам, так сразу же приедет в новые владения. Во всей этой истории его огорчало то, что жеребец Буран погиб во время битвы паладинов с Даркайнаром, но ему удалось найти Ворона. Оказывается, дестирэ поймал какой-то конюх и хотел продать заезжему рыцарю. После задушевной беседы с Жорой, конюх осознал всю глубину морального падения и, вернув вороного владельцу, уходил по улице, потирая ушибленное мягкое место.
