— Паладины! — воскликнула Арина. — Помните, возле тайного хода я остановилась? Мне показалось, что слышу женский крик.
— Значит, не показалось, — мрачно констатировал Георгий.
— Хм, смотри, какие запасливые, даже продукты с собой унесли, — хмыкнул Жора. — Как я погляжу, здесь нет ни одной женщины. Значит, есть шанс их спасти.
— Видимо жрецы хотели проверить, смогут ли пробраться в храм снизу, — задумчиво произнёс Георгий. — Как я об этом не подумал! Ведь знал же, что они опять в городе!
— Пап, после будем волосы на себе рвать. Надо выручать маму, — сказала Арина и направилась к выходу. — Вот о какой опасности говорила мама, а я не так её поняла! Это я виновата!
— Все мы не без греха, — проворчал Георгий. — Я иду в дом Гервина. Вы со мной?
— Разумеется!
Девять человек добежали до нагромождения камней и окунулись во мрак тоннеля. В этот раз факелы не зажигали, так как паладины могли выставить охранение. Впереди, используя истинное зрение, кралась Арина. Она дошла до ворот, которые оказались запертыми на засов. Девушка прислушалась и, убедившись, что за дверью никого нет, применила заклинание для отпирания замков. За её действиями наблюдал Жора и, качая головой, тихо ворчал: «Какое простое плетение. Прелесть».
Вскоре засов отъехал в сторону и створка раскрылась. Арина поманила мужчин за собой и тихо проникла в конюшню. Жеребцы в яслях беспокойно заржали. Остальные животные, привязанные к коновязи снаружи во дворе, начали откликаться. Караульные решили проверить, что потревожило лошадей. Они раскрыли ворота конюшни и Револь, вместе с двумя ветеранами, выскочил из тьмы как чёртик из табакерки.
На вопли умирающих охранников не обратили внимания, так как остальные паладины, находились на втором этаже дома в общем зале. Они громко кричали и топали ногами. Из сплетен, услышанных днём в городе, Жора знал, что воинов должно остаться около полсотни человек. Как сражаться с профессиональными паладинами? Они же легко могут смять их горстку, однако времени размышлять не оставалось, так как он услышал женский визг.
Первой в зал ворвалась Арина. Она прыгнула вперёд и, взмахнув парными клинками, отрубила две головы. Георгий вошёл вслед за дочерью, и его по старой памяти прикрывал Жора. Он увидел, что двадцать облаченных в кольчуги мужчин сидели за праздничным столом и наблюдали за тремя невольницами Саладара сына Алисара, исполняющими прямо на столешнице подобие танца живота. После того как дверь раскрылась, паладины оглянулись и начали подниматься на ноги. Несмотря на расслабленное состояние навеянное любованием обнаженных женских тел, воины быстро сосредоточились на битве. Хотя, разъяренный Георгий и свирепая Арина не оставили паладинам ни единого шанса. Жора удивлялся глядя на навыки этой юной особы. У него сложилось впечатление, что если бы он с ней начал сражаться, то девица бы раскатала его в тонкий блин и нарезала на кусочки. Радовало одно, Арина на его стороне и её ярость ощущали только паладины.
Невольницы спрыгнули со стола, отбежали в угол комнаты и прижались друг к другу, чтобы их случайно никто не зацепил. К сожалению, хорошо обученные воины смогли проредить команду нападавших и трое ветеранов не пережили эту битву.
Георгий посмотрел всего на трёх девушек и бросился обыскивать дом. В личных покоях Гервина он обнаружил инквизитора, усердно пыхтевшего на служанке королевы. Именно она издавала крики, и жрец так и не понял, что его братья по вере перешли в разряд воспоминаний. Георгий схватил его за шею и, ударив пару раз кулаком в лицо, грозно рыкнул:
— Где остальные?
Жора слушал его бормотания и удивлялся, зачем Георгию нужен палач-теоретик, если он всего одним грозным видом напугал инквизитора до мокрых штанишек. Из бессвязного бормотания стало ясно, что большая часть жрецов отправилась в верхний город, чтобы совершить молебен в разрушенном храме. Сам инквизитор решил проверить подземный ход, ведущий в темницы. Наткнувшись на «квартирантов», он приказал перебить мужчин, а женщины должны скрасить досуг. Раз уж эти паладины не попали в верхний город на панихиду по усопшим, инквизитор разрешил устроить поминки в этом доме. Свернув ему шею, Георгий привёл полуголую служанку Милу в общий зал и заявил:
— Их увели в верхний город. Я понимаю, что нас мало, но я не оставлю жену на растерзание жрецам!
— Пап, куда ты собрался? — спросила Арина. — Я поговорила с девочками и те сообщили, что мама, обе королевы и эриния ушли прогуляться по берегу.
По внешнему виду стало заметно, что у Георгия отлегло от сердца. Осталось найти его супругу, пока она опять куда-нибудь не пропала. Собрав со столов продукты, которые паладины похитили из их убежища, Георгий приказал седлать коней, с расчетом по два на каждого человека. Он сказал, что надо убраться подальше от столицы, а для этого нужны заводные лошади, чтобы, когда утомится одна, сразу пересесть на другую.
Вскоре из тоннеля они вышли в бухту контрабандистов и Георгий, вместе с Ариной помчался искать любительниц ночных прогулок. Женщины обнаружились на берегу и совершенно не понимали, с чего это вдруг отец и дочь бросились обнимать Энжелу. Однако узнав причину неудержимого потока нежности и странного проявления заботы, она расстроилась, сказав, что Гервин был хорошим человеком.
Далее последовала долгая скачка. Объехав город по кругу, кавалькада двинулась вдоль русла реки на север. К сожалению, Жора забыл о малой выносливости спутниц. И в качестве наездниц они тоже не проявили талантов. Хотя, три купеческие невольницы родом из степей вполне неплохо держались в седле. Арина так же показала талант, а остальные тормозили всадников. До рассвета они отъехали от столицы километров на десять, а до города Кортар гораздо больше. Ко всему прочему младенцам скачка совсем не понравилась, и они орали так, что впору затыкать уши.
Жора наблюдал за тем, как Георгий выругался и принял решение свернуть к реке. Он собирался нанять судно, идущее вверх по течению. Добравшись до небольшой деревушки, они спешились и начались переговоры. Староста, а по совместительству владелец карбаса — малого парусно-гребного суда, заломил космическую цену и, получив серебро, округлил глаза. Видимо он не ожидал такого расточительства. По его хитрым глазкам стало видно, что он сожалеет, что не запросил в два раза больше. Однако взглянув на свирепую рожу «ванна», сразу поумерил алчность и, проводив пассажиров на отдалённый пирс, начал готовиться к отплытию.
Пока он возился, в деревню прискакали всадники. Судя по неброским нарядам и добротным доспехам, в скромное поселение пожаловали наёмники. Они потребовали напоить лошадей и спрашивали, есть ли в деревне кузнец? Затем одни из них обратил внимание на табун, который оставили на сохранение старосте и его домочадцам. Кто-то из воинов опознал сёдла, принадлежавшие паладинам, и этот факт их заинтересовал. Узнав, что среди путников есть женщины с детьми, предводитель спустился на берег и дошёл до пирса. На борту карбаса он увидел представительниц слабой половины человечества, и одетую в плащ эринию.
К предводителю подошли несколько воинов, и они спустились на пирс. В качестве парламентеров выступили Жора и Револь, в то время как Георгий и Арина, так же прикрывшая доспехи просторной накидкой, ожидали результата переговоров. Вскоре к первой партии наёмников присоединились два десятка. Они, стоя на берегу, разглядывали женщин сидевших на борту. В какой-то момент, Жоре удалось объяснить любопытным воинам, что благородный Нихолор ли Косхельт со свитой может отправляться куда пожелает.
Георгий поторопил замершего в нерешительности лоцмана, и староста вновь возобновил подготовку к отплытию. На берег прискакал мужчина в более добротных доспехах. Он крикнул, что коня подковали и пора двигаться дальше. Однако присмотревшись к женщинам, он закричал:
— Это королева Лирталина! Задержите их. Не дайте отплыть!
Наёмники быстро обнажили мечи и атаковали Жору и Револя. К их величайшему сожалению, и рыцарь, и десятник прошли сотни битв, так что внезапное нападение не принесло плодов. Облачённый в качественную бригантину Жора стоял на пристани и не позволял врагам прорваться к кораблю. Его длинный меч порхал словно бабочка, а гранёное остриё жалило больнее пчелиного укуса. Вскоре на берегу лежали несколько мёртвых тел.
