— Ты не говорил об этом, — сказал Гийом. — А Георга точно убили? Не могли паладины солгать?

— Кто ещё кроме него мог полсотни паладинов зарубить?

— Ну не знаю, может Грайден?

— Нет, старый пень такое не осилит. Кишка тонка, — возразил герцог. — К тому же на нём кольчуга приметная. Ты же сам говорил, что в форме чешуи.

— Кольчугу могли из дома сотника забрать.

— А эта девка Арина? Ведь только у неё ламеллярные доспехи есть, — воскликнул герцог. — А лица я не видел. Паладины её обезглавили.

— А что же они голову с собой не привезли?

— Не знаю, — задумчиво произнёс герцог. — Думаешь, она может остаться в живых?

— Что же ты у Тирнетия не уточнил?

— Да, а сейчас и не спросишь. Хотя, Брильтан, напомни мне спросить старшего паладина, как там было дело. Что-то не нравится мне отсутствующая голова.

— А тела не осталось? — спросил Гийом.

— Я же говорю, Враг людской посмертное проклятье запустил, и трупы в пепел обратились, — поморщился герцог и неожиданно усмехнулся. — Ладно, об этом после свадьбы.

— Какой свадьбы?

— А ты не слышал? Я и Лирталина — любовники.

— Так она же сбежала!

— Ну что ты, она сейчас в комнате с малолетним королем, а сбежала её служанка. И в море утонула. Завтра, устроим торжества. Согласись, раз старый пень решил жениться, чем я хуже? Так у нас и будет, я на трон взойду, и юг заберу, а Брильтан останется на севере. Раз уж ты вызвал нашу армию, сегодня они пустят аристократов под нож. Пока мы с вами лясы точим, мои воины верхний город под контроль берут. Все бунтовщики как раз в столице сидят, так что ждёт их «ночь кровавых клинков». Одним ударом я смогу обезопасить себя от всех заговорщиков. Хорошо же мы с Брильтаном придумали?

Жора слушал регента и удивлялся наивности Георгия. Он утверждал, что верил герцогу, и думал, что это простой уставший человек, которого утомило бремя власти. А оказывается, регент жаждал прибрать к рукам почти всё королевство.

— А что на это скажет Кровавый жнец?

— А что он может сказать? Он на востоке сидит, вот там и останется. Мы с Брильтаном его внука с женой из Кортара выдавим, а то как-то некрасиво, что они на переправе сидят, и серебро лопатами гребут. Пора бы поделиться.

— Ох, не зря тебя «дуболомом» кличут, — усмехнулся Гийом.

— А что тебе не нравится?

— Уж слишком большой кусок хочешь отхватить, того и гляди, подавишься, — пообещал барон.

— Да неужели? С чего это вдруг?

— Да вот есть у меня предчувствие, что жрецы обознались, а королева жива и здорова и за тебя пенька трухлявого точно не пойдёт, — сказал барон.

— Ну, мы еще посмотрим. Ты пока в клетке посидишь. Я тебе обо всех успехах расскажу. Вот тогда и скажешь, что ты там предчувствовал, — воскликнул герцог и, отвернувшись, посмотрел на младшего сына. — А тебе сынок, я тоже верил. Думал, солгала королева и на тебя напраслину навела. Я ведь настолько, в тебя верил, что опоил Нихолора. Если бы ты сейчас с ним сразился, он бы проиграл, так как зелье в вине силу забирает, и человек слабеть начинает. Чем быстрее двигается, тем скорее отрава по телу расползается. Если бы ты невиновным был, в судебный поединок бесстрашно бы вступил, а так, ты мне больше не сын. Не стать тебе наследным принцем. У меня только Брильтан остался, а ты уезжай куда хочешь, но помни, здесь тебе не рады. Я за твою голову награду назначу, так что беги сынок. Хоть к жрецам беги, хоть в Бездну, мне всё равно.

— Но отец!

Герцог обошёл стол и, усевшись в кресло, сказал:

— Но напоследок сделаю тебе подарок.

— Какой?

— Позволю посмотреть на то, как погибнет тот, чью голову ты так страстно желал! — герцог самодовольно усмехнулся и, резко опустив руку, скомандовал: — Бей!

Георгий давно подозревал нечто подобное, поэтому, пока регент изображал театр одного актера, он взглядом указал рыцарю на отдушины и тот утвердительно кивнул. Когда прозвучала команда герцога, Жора совершил перекат через спину, тем самым пропуская арбалетный болт над головой. Поднявшись на ноги, он держал в руках длинный меч в ножнах. Очередное быстрое движение и клинок с граненым острием засиял тусклым светом. Жора не следил за действиями Георгия, так как сосредоточился на битве. Он пронзил голову Ольтана остриём и теперь отбивался от крепыша и двух рыцарей, стоявших до этого за дверью. В ходе боя он продолжал наносить уколы в уязвимые места и периодически поглядывал за спину.

Георгий не стал следить за успехами напарника, так как, уклоняясь с траектории выстрела, упал на левое плечо и перекатом переместился к столу. Перевернув столешницу, он придавил герцога к креслу и нанёс размашистый удар секирой по старшему сыну герцога. Брильтан вовремя отреагировал и сумел отразить широкое лезвие. Георгий не являлся ярым фанатом боя на топорах, но кое-что умел и вскоре старший сын герцога получил рукоятью по зубам. Голова Брильтана откинулась назад, и он отлетел к стене. Георгий собирался шагнуть вперед, но почувствовав опасность, резко сместился в сторону. К нему, закрываясь щитом и держа в левой руке меч, подкрадывался рыцарь в латах. Видимо он надеялся застать «ванна» врасплох, но у Георгия сработало шестой чувство. Он совершил то, что обещал себе ни за что не делать — «берсерк» снял с плеч медвежью шкуру и кинул ее в противника. Левша прикрылся, и когда тяжелая мохнатая накидка накрыла кромку щита, Георгий нанёс диагональный удар снизу. Лезвие не пробило латы, но ему это и не нужно, главное, что противник споткнулся и быстро опустил щит вниз. Георгий ударил его кулаком, и норманнский шлем без забрала не сумел сохранить целостность лица. Рыцарь упал, загремев латами о каменный пол.

Краем глаза Георгий оценил обстановку и понял, что Жора пронзил голову Ольтана остриём и теперь отбивался от крепыша и двух рыцарей, стоявших до этого за дверью. Теоретически нужно было бы помочь соратнику, но Георгий чувствовал, что время, данное на перезарядку арбалета, убегает, поэтому схватив в руки ткань, которая ранее накрывала клетку, кинул ее в сторону отдушин. Разумеется, никакой пользы не было, так как она быстро упала на пол. Тогда Георгий поднатужился и перевернул длинный стол вертикально. Таким образом, он смог дотянуться до отверстий и перекрыл сектор стрельбы. Пока он дёргал тяжёлую столешницу туда-сюда, герцог орал, словно его режут, а потом как-то затих. Зато на ноги поднялся латник. Он потряс головой и, вытерев с лица кровь, бросился вперед. Георгий уделил ему внимание. Пока сбивал с ног и рубил левшу, Георгий заметил что Брильтан, двигаясь вдоль стены, пытается покинуть комнату. В беглеца полетела секира и лезвием попала по бедру. В отличие от левши, сын герцога не озаботился защитить ноги, поэтому острая кромка рассекла мышцы и разрубила кость. Споткнувшись, он упал вперед и ударился головой об угол клетки.

Гийом, увидев поверженного герцога и его сыновей, начал хохотать, словно безумец, при этом он приговаривал:

— А ведь я предчувствовал твое падение! Я всё предчувствовал!

А левша в посеченных латах оставался жив. Он снова встал на ноги и попытался поднять меч. Георгий приблизился к нему вплотную, схватил его левой рукой за подбородок, а правую положив на затылок, рывком сломал ему шею.

Жора оглянулся на Георгия и, убедившись, что тот побеждает, вновь сосредоточился на противниках. Его длинный клинок порхал как бабочка и жалил как оса, находя различные щели в доспехах и проникая туда граненым острием. Жора не совсем понял, было ли зелье в кубке с вином, так как никакой слабости не чувствовал. Вскоре он расправился с двумя рыцарями и добивал крепыша. Его клинок снова испил крови, и тело коренастого противника осело на пол.

Однако веселье только начиналось, так как в коридоре послышался топот множества ног. Георгий грязно выругался и, подобрав секиру, побежал в приёмную регента. Жора последовал за ним. Выглянув в общий коридор, они увидели толпу воинов, спешащих на помощь герцогу.

Северяне добежали до входа в кабинет и, прикрывшись щитами, начали плотным строем приближаться к «ванну» и седому рыцарю. Неожиданно за спиной Георгия прозвучал голос, который он меньше всего ожидал услышать: