На улице перед заведением, где они провели ночь, почти ничего не изменилось. Гора тел мёртвых грабителей из банды Мархуза никуда не делась и при свете нарождающегося дня выглядела ещё более внушительно. Жора вошёл в зал и подивился тому, как быстро Кассин и его домочадцы навели порядок в трактире. Дети трактирщика под предводительством матери Асары вооружились метлой и тряпками и чистили столы и стойку от винных пятен. Уборщики расставили всё по местам, а с пола смели осколки битой посуды. Семь воинов из десятка Револя помогали в меру скромных возможностей, так как здесь остались только те, кто получил ранения в предыдущей стычке с грабителями.

Георгий присел за стол и рассказал о северянах. Ветераны слушали новости и хмурились. Неожиданно в дверь постучали и потребовали впустить защитников веры Единственного бога. Кассин от удивления раскрыл рот и в помещение ввалились воины в качественных кольчугах. Они посмотрели на облаченных в форму стражи спутников Жоры и сразу потеряли к ним интерес. Паладины уселись за столы, но Кассин сообщил, что запасы вина растеклись по полу винного погреба. Один из предводителей заявил, что до похорон они не нуждаются в алкоголе, но от хорошего завтрака никто не откажется. Ожидая еду, они обсуждали подробности охоты на «дракона». Рядовые паладины выглядели слегка потрёпанными и из беседы стали всплывать подробности произошедшей схватки. Они действительно догнали табун лошадей, но «дракон» оказал отчаянное сопротивление и, перебив парными клинками более полусотни воинов, почти скрылся от преследователей. Однако произошло вмешательство высших сил, и Единственный бог оказал покровительство верующим. Он явил истинную мощь и старший инквизитор Торнитий, руководивший операцией, испустил божественный свет, который ослепил «дракона» и его скакуна. Паладины воспользовались ситуацией и убили Врага людского. Сейчас его тело посадили на вороного коня и собираются отвезти во дворец.

Георгий сидел за столом и, опустив голову, скрипел зубами от бессилия. Револь, поднявшись из-за стола, вышел наружу, чтобы посмотреть на трофей паладинов. Вслед за ним отправился Жора и Георгий. Они увидели, как на вороного дестирэ усадили мёртвое тело, облаченное в посечённую, выполненную в форме чешуи, кольчугу. Покойника привязали ремнями, а шлем топфхелм с нарисованной пастью приладили к седлу.

Жора тихо проворчал, что нашёлся Ворон, но никаких шагов предпринимать не стал, так как во дворе дома, некогда принадлежавшего сотнику, топтались около полусотни паладинов. Вскоре поступила команда: «в седло» и двадцать паладинов отправились в путь. Во главе колонны ехал худой лысеющий мужчина в одеянии инквизитора. Он окинул взглядом наблюдающих за кортежем «стражников» и отвернулся. Остальные паладины начали обживаться в доме с подземным ходом и на Георгия со спутниками не обращали внимания. Стало ясно, что воспользоваться тоннелем не получится, так как защитники веры Единственного бога это не кучка грабителей и перебить их как банду Мархуза не удастся.

Возник резонный вопрос, как выйти за пределы города? Теоретически стража может не узнать людей из сотни Гервина, но рисковать и ломиться через ворота смысла не имело. Револь поманил их за собой и вскоре Георгий и Жора оказались на городской стене в сторожевой башне. Десятник предложил спуститься вниз по веревке и оставить одного из воинов, чтобы тот в случае крайней необходимости помог тайно вернуться в город. Георгий возразил, потому что, таким образом, он подвергнет опасности жизнь этого воина. Если его опознают как одного из ветеранов из сотни Гервина, в лучшем случае просто убьют, а в худшем начнут пытать и выведают, где прячется королева.

Револь объяснял, что на стене должен остаться хотя бы один человек, чтобы снять с зубца верёвку. Жора предложил сложить длинный канат вдвое и использовать скользящую петельку. Десятник почесал лоб и улыбнулся. Вскоре дюжина воинов тайно покинула город и направилась к убежищу.

Георгий, предаваясь мрачным думам, совершенно не следил за дорогой. Наконец придя к какому-то определенному решению, он посмотрел на Револя и спросил:

— Как думаешь, далеко ли произошла битва?

Десятник задумался и ответил:

— Не думаю. Они скакали ночью по берегу, а там сплошные камни, так что галоп не использовали. Вы хотите взглянуть на место сечи?

— Да. К тому же там погибли ваши люди.

— Это да. Надо бы их похоронить, — согласился Револь. — Но пешком мы будем добираться полдня, а коней увели паладины.

В беседу вмешался Жора и спросил:

— Скажите, а как хоронят жрецов Единственного бога?

— Не знаю, а что?

— Просто в трактире один из паладинов сказал, что до похорон ему вино не нужно, — напомнил Жора. — Однако во дворе мы видели всего полсотни всадников. Где остальные? Куда делись их кони? Вы говорили, что там целый табун. Не логично ли предположить, что вслед за авангардом движется процессия с мёртвыми телами?

— Но они могли остаться на поле боя, — возразил Револь.

— Давайте рассуждать здраво, — подняв указательный палец вверх, произнёс Жора. — Допустим, если из павших воинов остановивших «дракона» сотворить некое подобие мучеников, отдавших жизнь во благо веры, станут ли жрецы отказываться от подобной возможности? А проводить траурное мероприятие вдали от паствы неразумно. Вывод, сейчас по берегу в сторону города едут полсотни коней с навьюченными телами паладинов. Вопрос только в том, много ли там охраны?

— Не думаю, — мрачно произнёс Георгий.

— Тогда предлагаю пробежаться и увести пару тройку коней.

— А что делать с паладинами? — спросил Револь.

— Я не воюю с мёртвыми и вам не советую, — сказал Жора. — Здесь, конечно нет некромантов, но обижать духов усопших чревато неприятностями.

— Вы верите в мистику? — спросил Георгий.

— Я считаю, что мёртвые заслуживают достойного погребения, даже если при жизни они считались плохими людьми. И ещё, я не знаю, кем был тот воин, которого приняли за вас, но думаю, и его тоже неплохо бы похоронить.

— Его имя княжич Даркайнар из Гнезда Орла, — сообщил Георгий.

— То-то я думаю, что лицо у покойника на Вороне уж больно знакомое, — проворчал Жора.

— Вы знакомы?

— Не совсем. Просто встретились в одном из княжеств. Мать его невесты лечила мои раны, — пояснил Жора.

— Вчера его невеста погибла.

— Жаль, хорошая девочка. Была

— Согласен. Она пожертвовала жизнью, чтобы спасти жениха, — сообщил Георгий и рассказал о том, как Эйри прикрыла Даркайнара от удара копьём. Из-за этой смерти и началась битва с паладинами перед трактиром.

— Какая-то несчастливая у них судьба, — тяжело вздохнул Жора. Он помнил ту женщину, которая лечила раны Мих-Костонтису. — Сначала она, потом он. Может это проклятье?

— Не уверен, хотя я не верю в мистику…

— Ну что, побежали или вы хотите навестить родных?

— Револь, — обратился Георгий к десятнику, — мы сбегаем на место боя, а вы идите в убежище.

— Но я должен вас оберегать, — попытался возразить воин.

— Осилишь пробежку в полной броне? — спросил Георгий и, оценив физическое состояние Револя, сам ответил: — Думаю, нет. Тебе бы поспать не мешало, а мы до заката вернёмся. Обещаю сам ни на кого не нападать. Костонтис, а вы быстро бегаете?

— Почти как ветер!

Обойдя по кругу вход в убежище, Георгий вывел Жору на берег моря. Песчаный пляж с множеством лошадиных следов тянулся на несколько километров и терялся за небольшим мысом. Сначала пробежка давалась легко, и Георгий ускорился, однако он взял слишком резвый старт и сбил дыхание, а безрукавка бригантинного типа давила ему на плечи. Бежавший позади него Жора не носил доспехи и не испытывал подобных неудобств. Он, подставив лицо под резкие порывы ветра, радостно улыбался. Перед забегом Жора перекинул перевязь длинного меча диагонально через спину и ножны не путались под ногами, в то время как Георгий несколько раз чуть не споткнулся о собственное оружие. Плюнув на эстетику, он остановился и так же перевесил клинок назад. Жора одобрительно кивнул и побежал вперёд. Он почти не устал и даже не вспотел, так как Мих-Костонтис под управлением одноглазого ведуна закалил это тело словно булатный клинок.