— Вот что я предлагаю: Милинтика и Назария.

— А-сь? Откуда это взялось? Это же обычные имена! — сразу отклонила Кори.

— О, мне нравится Назария, — вставила Тоф.

— Послушайте. Назария означает «зоркая», что соответствует Тоф, способной сканировать пространство; она видит лучше многих, но выглядит как слепая. Это создает интересное противоречие, — начал я. — Дальше. Милинтика — это как полыхающий огонь, что идеально описывает Кори, способную поджигать землю и создавать магму. Несмотря на то, что она по природе маг земли. Еще одно противоречие.

— Может быть, просто Мили? — размышляя, Кори потерла подбородок. — Ведь Милинтика звучит сложно.

— Думай об этом как о полном имени, — я пожал плечами. — Тоф, а ты что думаешь?

— Хо-хо, — девочка изобразила злодейский смех. — Бойтесь меня, ведь я вас вижу!

И пафосно выкинула руку вперед.

Прямо жест «рука-лицо» сам собой напрашивается. Но пусть дурачится.

Так, осталось подобрать себе новое прозвище.

Если вспомнить прошлое, то гадалка предсказала, что я буду невидимым для мира. Тогда я еще не придавал этому значения, но позже повстречал циклопа, который был наемником. А во время нашего дружеского спарринга мне пришла мысль: быть наемником — значит быть незаметным для многих и получить свободу от наций. Стать незаметным для чужих обычаев, законов и всего прочего. Вместо этого — идти своим путем.

— Амон, — подтвердил я. — Означает «сокрытый» и «невидимый».

Хотя отец рассказывал о именах гораздо больше пары слов. Пытаясь вспомнить, я иронично ухмыльнулся. Обладатели этого имени, как правило, отличаются активностью и постоянным движением вперед. Они больше всего ценят свободу и независимость, часто проявляют лидерские качества, но, как правило, остаются одинокими. У них мало поддержки со стороны окружающих, близких и друзей, так как они часто сталкиваются с социальными трудностями. И причина этому — сокрытие истинных чувств за маской завышенной самооценки.

Удивительно, но во многом похоже на меня.

Недовольно скрестив руки и покачивая головой, вернулся к реальности.

— Ну, ты не очень сокрытый и невидимый, скорее выделяющийся, — напомнила Кори. — Ой, подожди, то есть… Это тоже противоречие? Ты же скрывал дракона.

— Типа того, типа того, — повторился я. — Мне придётся часто быть на виду и в центре событий. Поэтому — да, противоречие. Ладно, раз мы разобрались с именами и вашей экипировкой, можете приступать к женскому переодеванию. Я же отправлюсь в Северный Храм Воздуха.

И под смущенным взглядом Кори, которая некоторое время будет называться Мили, я направился к Северному Храму Воздуха. В прошлый раз мне не удалось оценить храм, расположенный на вершине горы. Были свои причины, которые сейчас отпали. Однако вести себя как терминатор было бы глупо, и я не пошел по прямому пути. Вместо этого сканировал окружение, используя сенсорику, и тщательно избегал людей. Шпионы могли скрываться под гражданской одеждой, притворяться нищими или беженцами. Не обязательно вступать в стычки с военными патрулями, чтобы привлечь внимание. Тем более, что я оставил здесь очень опасный и хорошо подготовленный отряд. Это, наверное, самый опасный отряд, состоящий из тех, кто выжил в экстремальных условиях, и с точки зрения этого мира, он представляет опасность.

Подойдя к основанию горы, я применил магию крови и воды. Первое было необходимо для быстрого поднятия вверх, а второе — для маскировки. Никогда не думал, что превращение себя в летающего снеговика может вызвать такой стыд, но эту мысль я выбросил из разума как можно быстрее.

— Механист, — произнес я имя инженера, изготавливающего мой костюм. — Хм, ладно, нужно сохранить деловые отношения.

В прошлый раз я попросил Кори убедить Механиста сделать заказ на должном уровне или даже безупречно. Надеюсь, она не усердствовала в выполнении моей просьбы; изобретатели могут выполнять работу хорошо лишь с ясным разумом. И чтобы его ум оставался ясным, я тщательно пробрался через беженцев в храме, используя сенсорику, чтобы избежать их внимания. Они заняли весь храм, и многие церемониальные залы монахов теперь стали временными убежищами беженцев Царства Земли.

Если бы маги воздуха воскресли, они бы подавились от гнева… Сколько бы я ни двигался по храму, избегая обычных людей, каждый раз сталкивался с признаками индустриализации. Множество труб, сложных вентиляционных систем, практически современная система водоснабжения и паровые машины. Да, добро пожаловать в Лондон XIX века. Неожиданно и приятно, что этот мир начал двигаться в сторону стимпанка. Подумать только, что скоро могут создать компьютеры еще до изобретения первых баллистических ракет.

Да, меня действительно заинтересовал вопрос: что ждет мир дальше?

Никогда не узнаешь, пока не увидишь.

— Эй, а давайте сегодня полетаем на флаерах! Я придумал новую игру, — раздался голос подростка, который общался с несколькими детьми. — Воздушные налетчики: один из нас будет держать предмет, а все остальные будут пытаться его отобрать. Что скажете?

Десятикратное ускорение.

Как пуля я пронесся из одного коридора в другой, чтобы избежать столкновения с детьми. Забавно получалось, будто я вампир. Текущее время склоняется к вечеру, сумерки приближаются незыблемо, наводя на мрачные ассоциации. Ха-ха, и если хорошенько подумать, то… Во многом я похож на вампира.

Взрыв!

Я услышал странный взрыв, звук которого донесся снизу. Оглядевшись, обнаружил подсвечник, подозрительно прикрепленный к стене. Понятно, скрытый вход в убежище гениального создателя — вполне ожидаемо.

При его отдергивании часть стены раздвинулась, открывая вид на изогнутую лестницу. Вероятно, до появления инженера существовало множество скрытых ходов, а с его приходом их количество значительно увеличилось. Судя по отделке, эту лестницу построили совсем недавно. Она ведет к важным, поистине громадным секретам, способным разжечь во мне дух авантюризма.

Так я думал, спускаясь вниз…

— Итак… если смешать это и это, то получится то, что получится, — пробормотал ученый, смешивая две колбы в одну. Это чуть не заставило меня подавиться воздухом. Отключив сенсорику, я быстро спустился вниз, вбежал в лабораторию и едва успел вовремя. Пришлось быстро вмешаться и разъединить жидкости в колбах, ведь они вызывали реакцию, способную вызвать мощный взрыв. Нельзя допустить, чтобы изобретатель получил травмы до сдачи заказа. Первый раз ему повезло, но удача — сложная штука.

— Могло бы и убить, — прокомментировал я мрачно.

— О, так это магия воды, — улыбнулся сумасшедший изобретатель.

Некоторые части его тела были заменены на протезы. Неудивительно, что он проигнорировал мои замечания, приподняв монокль и внимательно изучая висящую в воздухе жидкость. Ему нет дела до того, что пару мгновений назад он мог пострадать или умереть. Конечно, водичка в воздухе гораздо интереснее собственной жизни.

Механисту всё равно, что ранее реагенты были смешаны. Однако, что могло вызвать такую сильную реакцию в воде? Водород и фтор, кислота и щелочь?

— Вы решили выполнить заказ уникальным способом. Что вы смешивали? — спросил я спокойнее, возвращая две жидкости в их колбы под внимательный взгляд изобретателя. Надеюсь, Механист не создаст устройство, способное управлять магией. Ведь это может усложнить контроль в обществе, где каждый может стать магом благодаря одному приспособлению. Потенциал человека ограничен, а наука безгранична в стремлении уничтожить мир.

— Ну, я добавил немного едкой кислоты в сладкую вязкую жидкость, оставшуюся от производства мыла, — ответил он.

От этих слов мне стало немного неловко. Хоть курс химии и живёт где-то в глубинах памяти, но я изучал эту науку больше ради интереса. И если взять все мои воспоминания… Очень надеюсь, что Механист не смешал азотную кислоту с глицерином. Понимание того, что этот человек чуть не синтезировал нестабильный нитроглицерин прямо перед моими глазами даже затмило немой вопрос — а он все полученные жидкости на вкус пробует?