Некогда великий город-крепость Царства Земли покрылся дымом от работы новых фабрик, производящих вооружение для Народа Огня. Из-за них город стремительно терял блеск и жизнерадостность. Даже знаменитые на весь мир почтовые трубы были заблокированы или разрушены, а на стенах зданий висели флаги с изображением трех черных языков пламени. Мирные жители старались находиться в своих домах, солдаты патрулировали улицы, а остатки сопротивления прятались под землей, словно черви.

За всем этим лениво наблюдал недавно прибывший в город высокий для своего возраста человек. Во время своего путешествия ему довелось многое увидеть и познать; ужасы войны и мелкие радости жизни. Он прошел длинный путь от жизнерадостного мальчика до того, кем стал сейчас.

Его черты лица были мало кому известны, так как он их хорошо скрывал под маской, отдаленно напоминающей традиционную маску Водного Племени. Маска белого цвета с красными полосами гармонично сочеталась с его длинным черным плащом с капюшоном и красным подкладом. Под плащом он носил черный костюм с красными акцентами и сапоги, а на руках у него были перчатки с металлическими пластинами.

Идя спокойно и уверенно, он вскоре добрался до своей цели — резиденции губернатора. Она была построена на месте бывшего дворца царя Буми и спроектирована так, чтобы отличаться от архитектуры Царства Земли для демонстрации превосходства Народа Огня.

Резиденция была окружена высокими стенами и воротами, чтобы защититься от возможных атак повстанцев. Они были переполнены ненавистью по отношению к этому месту, считая, что именно здесь сосредоточен символ оккупации. По городу быстро расползлись слухи о богатстве внутренней части резиденции, украшенной золотыми элементами, дорогими коврами и мебелью.

Впрочем, теперь резиденции уже ничего не угрожало, как и богатству внутри нее. Совсем недавно повстанцы провернули очень хитрый и коварный трюк. Они притворились тяжело больными, благодаря чему смогли обмануть правителя города и проложить путь на выход из оккупированного Омашу. Солдаты Народа Огня испугались риска подхватить чуму, поэтому прогнали прокаженных прочь. Губернатор выпустил на волю сотни озлобленных на его народ повстанцев, но вместе с ними он также потерял сына.

Один из его верных людей предложил обратиться к наемнику, который набирал стремительную популярность. Все его задания оканчивались полных успехом, либо частичным провалом, да и тот был вызван далеко не по его вине.

— Эй! Сюда! — радостно замахал рукой молодой парень, увидев приближающегося к нему человека. Он его сразу узнал, ведь стиль одежды у того был действительно уникален. К тому же они виделись совсем недавно. — Рад, что наш почтовый ястреб доставил письмо. Хух… — быстро подбежав к нему, он вытянул правую руку, чтобы пожать руку своему спасителю. Тот же не спешил её сжимать, спокойно посмотрев на шлем лейтенанта Ли.

Немного подумав, наемник вытянул левую руку, а после произнёс: — Если хочешь, советую пожать эту руку, — предложил он тихим и холодным голосом, который заставлял окружающих внимательно слушать каждое слово. Этот голос был настолько холодным, что казалось, будто говорит зимняя метель.

— Что за неуважение, нет, я просто обязан пожать тебе руку по нормальному, если бы не ты, я бы уже умер, — совершено, не обидевшись и проигнорировав предложение человека в маске, воин огня попытался настоять на своем. Уже не так уверенно, даже могло показаться, что следующее возражение может полностью сломить его желание.

— Как скажешь, — убрав левую руку, наемник вытянул правую, за которую его собеседник радостно схватился двумя руками. Однако от этого рукопожатия он получил далеко не теплые чувства. Воину огня показалось, что он словно опустил руки в ледяную воду. Нет, ощущения ещё хуже, словно сотня ледяных иголок впились в его пальцы. Скрипя зубами, он резко убрал руки.

— Ух… ты случайно не заключил духа льда в свою руку? — попытка отшутиться была больше для того, чтобы сбавить напряжение. Заметившие рукопожатие двое стражников хотели вмешаться, а юный лейтенант Ли не хотел их смерти. — И всё же. Что не так с твоей рукой?

— Ты хочешь это знать? — без всяких обид спросил человек в маске, хотя это и была его больная мозоль.

— Да уже не особо. Ладно, губернатор Укано вместе со своей женой и дочерью в своем кабинете. Пойдем, я провожу тебя, — сняв шлем, он продемонстрировал свою жизнерадостную улыбку и повел наемника в резиденцию.

Миновав несколько коридоров, лестниц и обширных залов, вскоре они приблизились к двери кабинета. По пути на них много раз бросали подозрительные взгляды, а многие стражники крепче сжимали свои копья. Как бы намекая гостю, что не стоит делать глупостей.

— Подожди немного, надо оповестить, а потом ты можешь войти, — соблюдая формальности, Ли сперва оповестил губернатора о прибытии гостя, и лишь затем позволил тому войти.

— Так это ты тот самый наемник? — Укано недовольно посмотрел на гостя, всё ещё удерживая руку своей жены. Миччи страдала от потери сына в десятки раз сильнее, чем он, хотя они и любили его одинаково. Но Укано не смог бы стать высокопоставленным чиновником, если бы не умел держать многие эмоции глубоко внутри себя. И он был очень горд за дочь, которая сдерживала эмоции гораздо лучше его. Хотя он и не знал, что та просто ко всем относится холодно.

— Амон, — коротко представился гость своим новым именем, никак не показав почтения или пренебрежения. Он относился ко всем живым существам одинаково, вне зависимости от их нации, положения в обществе или происхождения. Все равны, а отклонения от нормы всегда можно уравнять — таков был его девиз, пришедший вместе с новым именем.

— Амон, значит… Нашего малыша Том-Тома похитили коварные последователи безумного царя Буми. Они… Они определенно хотят его использовать в своих гнусных целях. Я… я даже не представляю, на что способны эти безумцы. Поэтому… Я готов заплатить любую цену за возвращение нашего мальчика, — стараясь сохранить на лице решительность, он то и дело терпел поражение в этом плане. Любовь к сыну была слишком велика, а рыдания жены слишком невыносимы.

— Всё что угодно, — добавила Миччи, крепче сжав руку мужа.

— Я не планирую наживаться на вашем горе, — холодно ответил Амон, впрочем, как и всегда. — Мне знакомы ваши чувства. Однако любая работа должна быть оплачена, — сделав секундную задержку, он добавил: — Вы заплатите столько, сколько посчитаете нужным.

— Всё это кажется мне подозрительным, — сощуренными глазами посмотрела на Амона девушка, что до этого безучастно стояла у стены. — У наемников нет чести, так что мы не можем им доверять. Это была плохая идея — позвать его сюда.

— Страх, вина, стыд, горе, иллюзии, привязанности и ложь, — начал перечислять Амон, пристально смотря в глаза Мэй. — Я отказался от всего этого.

— И зачем наемнику отказываться от лжи? — высоко задрав бровь, спросила Мэй.

— Если человек честен с собой и другими, его собственное горло не станет затором для энергетических каналов.

— Ах… — глубоко вздохнула девушка. — Суеверный наемник, ещё лучше.

— Дочь, — бросив сердитый взгляд на главный раздражитель в этой комнате, губернатор вновь посмотрел на собеседника. — Я заплачу вам сотню монет нашего Народа, — он специально назвал смехотворную сумму, чтобы проверить правдивость слов собеседника.

— В таком случае я гарантирую, что приложу все силы, чтобы попытаться вернуть вам сына в целостности и невредимости, — кивнул Амон, совершенно никак не отреагировав на проверку. В свою очередь губернатор сделал у себя в голове пометку о солидной премии, а также проникся долей доверия к человеку перед ним.

И именно в этот момент в кабинет вбежал испуганный посыльный. Молодой человек в ужасе уставился на губернатора, чем вызвал легкий страх даже у Мэй. Все уже подумали о катастрофе с Том-Томом, как позади посыльного послышался женский голос, отдающий властью и высокомерием. С холодной улыбкой и притворной почтительностью она с порога поприветствовала губернатора: