Горн слегка кашлянул, как бы намекая, что ему есть что сказать. Когда Сатурас взглянул на наёмника, тот поспешил произнести заранее заготовленную речь:

– Мастер Сатурас! Это Мильтен – единственный выживший маг огня. Я давно его знаю и привёл в наш лагерь в надежде, что вы примете его и предоставите временное убежище. Мы только что от генерала Ли, он в курсе и поддерживает такое решение.

Почему-то Горн напомнил мне новобранца, докладывающего обстановку на посту неожиданно пришедшему с проверкой офицеру. С одной стороны, он хотел сообщить всё как можно короче, с другой – все его объяснения в итоге сводились к очевидным вещам.

– Очень хорошо, – бодро ответил Сатурас, – можешь сообщить Ли, что мы примем гостя. В конце концов, совсем недавно мы сами посылали гонца к магам огня с приглашением прибыть.

– В таком случае, я пойду? – уточнил Горн.

– Да, – кивнул чародей, – а нам с Мильтеном есть что обсудить.

После того, как Горн попрощался и вышел, Сатурас подошёл ко мне поближе и заговорил:

– Не сочти за обиду, но из всех магов огня я меньше всего хотел бы видеть на этом месте тебя. Насчёт остальных, как я понимаю, печальные вести не врут?

– К сожалению, они все мертвы, – ответил я спокойно. Первые слова Сатураса были весьма жестоки, но я понимал, что на самом деле являюсь самым неопытным, а потому практически бесполезный для взрыва рудной горы.

– Мне жаль, я знал Корристо ещё с тех времён, когда он пришёл в Варрант искать мудрости Аданоса, – будто извиняясь за свою первую грубость, произнёс волшебник. – Твой наставник в одиночку преодолел пустыню и, руководствуясь лишь смутными указаниями, нашёл пещеру, где временно укрывался мой покойный учитель. Такой стойкости и крепости духа можно лишь позавидовать, ведь он не владел и десятой долей тех навыков, которые с детства известны каждому кочевнику. Мы обычно не посвящаем чужаков в свои секреты, но он был очень настойчив, смирил гордыню и не пренебрегал никакими поручениями. В результате, мой наставник сделал для него исключение. В обмен, Корристо поделился с нами некоторыми техниками ордена Инноса. Именно мне было поручено присматривать за гостем. Тогда мы с ним и познакомились. Много воды утекло с тех пор.

– А кто был вашим наставником? – не сдержал я любопытства. Корристо упоминал, что искал знаний у магов воды, но подробностей не рассказывал, кроме того, что это было не легко. Я не мог упустить шанс узнать об этом побольше, пока Сатурас разговорился.

– Мы звали его Вечным Странником, он был лидером нашего народа. Вёл, но не властвовал, – задумчиво ответил чародей, – но теперь это не имеет значения. Зубен предательски убил его, присвоив себе то, что ему не принадлежало. А потом поработил или уничтожил почти всех, кто не признал узурпации. Потому мы, немногие выжившие тогда служители Аданоса, с готовностью поддержали Робара Второго в его войне с Зубеном, а потом и откликнулись на просьбу помочь с возведением барьера. Поверь, в тот момент это казалось хорошей идеей, а Ксардас умеет убеждать…

– Мои соболезнования. Похоже, моя недавняя утрата меркнет по сравнению с потерями вашего народа.

– Смерть является смертью, а горе горем, независимо от того, что было перед этим и что будет после этого, – философски ответил Сатурас, – мы же должны думать, как исправить то, что ещё возможно и не допустить повторения того, чего не должно больше случиться. Я скорблю по гибели твоих братьев по ордену не меньше, чем о потерях своего народа. Кроме того, Корристо и Дамарок могли помочь в исправлении допущенной ошибки, без их помощи мы едва ли сможем совладать с мощью юниторов, заряженных энергией рудной горы, а это значит, что не сможем выбраться. А пока мы сидим здесь, Зубен охотится на последних выживших кочевников, а орки всё сильнее теснят войска Робара, что и вовсе ставит выживание человечества под вопрос. Мы соглашались помочь, а не становиться пленниками навеки. Теперь, когда ещё и поставки руды прекратятся, существование барьера и вовсе теряет всякий смысл. Покончить с ним – это единственное, что должно нас сейчас волновать. Я надеюсь, что ты думаешь так же.

– Да, мастер. То, что барьер должен быть уничтожен, не подлежит сомнению. Есть только одно обстоятельство, которое меня беспокоит.

– Какое же? – немного удивился маг.

– Спящий. Корристо всерьёз воспринимал эту угрозу и в последние дни нам многое удалось узнать об этом демоне. В нашем распоряжении даже оказалась одна из рун Братства.

– Ах это… Да, наш наёмник упоминал об этом, но я не думал, что это так важно. Люди часто выдумывают себе всевозможных идолов, всех их и не перечислить. А что насчёт руны, она при тебе? – Сатурас явно заинтересовался.

– К сожалению, нет. Она, как и все другие вещи, осталась в обители. Если бы я сам в это время не был по поручению за пределами лагеря, то погиб бы вместе с остальными. При мне осталось лишь то, что всегда с собой.

– Жаль. Выходит, у нас никакой информации об их магии.

– Почему же? Во-первых, у меня есть несколько свитков, которые я выменял у одного из сектантов уже после крушения шахты, а во-вторых, я сам несколько раз сталкивался с колдовством Спящего.

– Сам? – Сатурас оценивающе на меня посмотрел, слегка прищурившись, – а какой круг ты уже успел освоить, мальчик?

– Третий, – ответил я, вспомнив слова Ксардаса о моём посвящении.

– Хм… Пожалуй, это больше, чем я ожидал. Но всё равно недостаточно. Едва ли твоих наблюдений хватит, чтобы понять принципы враждебной магии. Использовать примитивные боевые заклятья это одно, а расшифровывать смысл истинных рун, чувствовать их, это совсем другое. Из магов огня очень немногие были на это способны – их можно пересчитать по пальцам. И теперь, двое из них мертвы, как и ещё несколько, подающих большие надежды.

Слова Сатураса были довольно обидны. Сначала он заявил, что хотел бы, чтобы вместо меня выжил кто-то из более опытных магов, теперь и вовсе принижал не только мои способности, но, пожалуй, всю систему магии огня. Кажется, я начинал понимать, почему представители двух школ не смогли ужиться в одном замке. Трудно представить через что, должно быть, прошёл Корристо, когда в Варранте проходил «стажировку» в магии воды. Для гордого и уже успевшего зарекомендовать себя в ордене мага оказаться вновь в шкуре бесправного послушника, наверное, было тяжёлым испытанием. Похоже, последователи Аданоса считали свои знания, взгляды на мир и магическую подготовку исключительными и во всём превосходящими таковые магов огня. Было ли это на самом деле так, я надеялся выяснить, и потому пока не собирался спорить, а молча смирил свою гордость. В конце концов, я и сам знал, что маги огня пренебрегают многими знаниями, даже Ксардас то и дело упоминал об этом. Я не мог сотворить заклятье без использования заранее подготовленной руны или свитка, хотя видел, как Корристо воспламеняет свечи лишь движением руки. Но одно дело свеча, а другое – огненный шар. Ксардас, без сомнений, обладал навыками, позволяющими использовать магию напрямую, но не спешил делиться своими знаниями. А были ли маги воды способны творить заклятья без специальных рун? Мне не терпелось узнать побольше, но сейчас было не время для подобных расспросов.

– Корристо успел поделиться своими выводами на последнем совете круга, – решил я донести свои наблюдения, используя авторитет покойного наставника, раз мои собственные выводы Сатураса не интересуют.

– И что же он узнал? И, главное, как это связано с уничтожением барьера?

– Он узнал, что магия Спящего имеет общий источник с магией орков, а для изменения материального мира обращается к Белиару. Также стало ясно, что в пределах барьера имеется могучий носитель силы Белиара, который и обучал гуру Братства, надеясь использовать секту в своих корыстных целях. Именно этого демона и звали Спящим. Чтобы не допустить распространения влияния тёмного бога, Корристо сделал вид, что идёт с Братством на сотрудничество и даже передал им альманах, в котором описывались правила обращения с юниторами. Один из фокусировочных камней сектанты использовали во время церемонии призыва Спящего, но благодаря нарочно внесённой в текст книги ошибке, на финальной стадии ритуала собранная магическая сила вышла из-под контроля, в результате чего и погиб Юберион.