Диего удивился моему интересу касательно Мада, но согласился направить его ко мне, если я пообещаю не причинять бедолаге увечий. Следопыт порой защищал парня от чрезмерно жестоких издёвок и даже договорился с поваром, чтобы тот подкармливал дурачка, хотя он не только не выполнял норму в шахте, но и кирку ему в руки давать было опасно. Сердобольность Диего была вызвана вовсе не каким-то нездоровым по меркам колонии состраданием к слабым и беззащитным. Да, он жалел Мада, но помимо этого ещё частенько получал от безумца весьма ценную информацию. С парнем никто не считался: ни стража, ни скребки не боялись при нём обсуждать любые темы, всё равно ведь идиот ничего не понимает. Мад и вправду мало что понимал, но вот с памятью у него было всё в порядке. Этим и пользовался хитрый следопыт, иногда получая весьма неожиданные сведения. Конечно, выудить хоть что-то вразумительное из Мада было очень сложно, но Диего каким-то чудом это удавалось, хотя и стоило порой потрёпанных нервов.

Признаться, я рассчитывал использовать парня так же, как мой друг, только узнавать с его помощью всё, что пожелаю и без лишних разговоров. Заклинание контроля при должном навыке позволяло влезть в память жертвы напрямую. Навыка у меня ещё не было, но даже без этого можно было элементарно заставить дурачка рассказать всё по порядку без присказок и замечаний. Учитывая мою оторванность от мира, любой источник информации был крайне полезен, не говоря уж об этом идеальном шпионе. Мада даже в замок пропускали без проблем – страже там тоже нравилось развлечься и поизмываться над придурком. Какие только байки ему ни рассказывали, как ни дурили мозги – он во всё верил. Однажды кто-то ему сказал, что, если спать с мясным жуком в кровати, а лучше сразу с несколькими, то исцелятся все недуги, прибавится сил и в общем, жизнь наладится. Парень поверил и натащил в свою хижину этих противных насекомых со свалки. Судя по словам Диего, зрелище получилось отвратное, а шутники пытались предлагать Маду и более интимное знакомство с жуками. К счастью для дурачка, ни намёков, ни прямых указаний он элементарно не смог понять, зато наблюдатели посмеялись от души. Доволен остался также и повар, который отловив этих мерзких тварей, расползшихся от хижины Мада во все стороны, сделал из них рагу. Были и другие истории, одна краше другой.

На расспросы Диего о причинах моего интереса, я ответил, что заклинаниями рассчитываю наладить психику бедолаги. Призрак был поражён тем, что маги могут влиять на сознание человека, и попросил не проделывать с ним таких фокусов, даже если мы поссоримся. Конечно, я и не собирался – предупреждение в книге насчёт здоровых людей было недвусмысленным. В общем, Диего пообещал, что намекнёт Маду, чтобы тот со мной встретился. Подозрений это вызвать не могло – дурачок приставал ко всем встречным и то, что он заговорит с магом никого бы не удивило. Могло показаться странным разве только то, что маг не испепеляет наглеца, а спокойно выслушивает, но это были уже мои хлопоты – в конце концов, Иннос по заверениям некоторых проповедников, учил милосердию. На деле, несомненно, Иннос, как и Белиар, учили эффективно убивать своих врагов.

Мад появился в замке на удивление вовремя. Он сопровождал Диего, направлявшегося на встречу с Бартолло. Я специально просил следопыта проследить за дурачком, чтобы тот застал меня во дворе, а не завалился прямо в обитель магов. Конечно, можно было обойтись и вовсе без помощи, в конце концов, не заметить в замке странно озирающегося по сторонам человека в обносках, над которым все шутят, было тяжело. Но была другая проблема – Мада хоть и пускали в замок, но в последнее время он сам не спешил туда заглядывать. Одной из причин было то, что он обиделся на Торуса, а так как начальник стражи почти весь день ошивался у ворот замка, то Мад, стараясь его избегать, к ним не приближался.

Завидев Мада и Диего, которых я в этот день ждал уже с самого утра, я направился к середине двора, Диего заметил меня, что-то сказал Маду, и тот, странно на меня глянув, почесал голову и остановился. Призрак тем временем поспешил удалиться. Когда я подошёл, Мад всё ещё стоял на том же месте, в его глазах отражались страх и в то же время надежда:

– Гос-господин маг, – трясущимся голосом произнёс местный дурачок, – прошу, пощадите меня, снимите заклятье.

Я улыбнулся, начав догадываться о причине такого странного поведения Мада. Похоже, Диего наплёл ему какую-то нелепицу. Я театрально нахмурился и спросил:

– А заслужил ли ты это?

– Пожалуйста-пожалуйста! Я не хочу стать мясным жуком. Честно-честно, я не переступал через невидимую линию, да и в жизни не обидел ни одного жука!

– Значит, не переступал? – продолжил я с нажимом, – а где же, по-твоему, ты сейчас стоишь?

– Нет-нет, заверяю Вас! Я не хотел! Я не знал! Её же не видно.

Простак был действительно не в своём уме, это было очевидно. На такую глупость не повёлся бы даже трёхлетний ребёнок. Чем-то этот кретин напомнил мне стражника Аарона, которого я провёл с заклятьем невидимости. Однако надо признать, случай Мада был в тысячу раз более запущенным.

– Хорошо, – ответил я, – но мне понадобится немного времени. Постой смирно и ничего не говори, пока я не прикажу.

Парень раскрыл было рот, но я остановил его жестом и добавил:

– Ничего не говори, я же сказал.

Идиот быстро закивал головой. Я хотел напомнить ему, что я приказал стоять смирно, но понял, что такая задача будет ему уже не по силам, а потому промолчал.

Я выпил зелье магической силы и сконцентрировался. Мад, очевидно думал, что я снимаю воображаемое заклятье. На самом деле, я собирал всю доступную мне энергию для ментальной атаки. Хорошо, что никого из моих коллег поблизости не было, они могли бы почувствовать этот хоть и локализованный, но всё же довольно сильный импульс. Я ожидал натолкнуться на сопротивление, на стену, защищающую сознание стоящего передо мной человека. Я знал, как она ощущается, много раз тренировался в укреплении своего собственного разума. Каково же было моё удивление, когда вместо твёрдой, как камень, оболочки, я наткнулся на вязкую жижу. Порвать её не стоило ни малейших усилий, зелье магии оказалось явно излишним.

Говорят – чужая душа потёмки. Это верно. Но душа безумца ещё темнее. Моё сознание соприкоснулось с сознанием Мада. Яркие образы, детские воспоминания: разъярённое лицо матери, которая ругает и бьёт своего собственного сына за его непроходимую тупость. Побои, издевательства, вновь грязная ругань. Ребёнок растёт, мужает, но душевные травмы не заживают, они множатся и охватывают всё существо. Он пытается измениться, но врождённый кретинизм не даёт ему быть таким, как все. Парень страдает от этого, хотя не вполне осознаёт причину. Он не хочет жить, ему незачем, он не понимает для чего родился, не хочет и не может понимать. Снова мать, пьяная, взмыленная, уже постаревшая, но внушающая от того лишь ещё больший страх. Бьёт, ругает, проклинает. Страх растёт, достигает предела, накрывает целиком, рвёт на части, и вдруг сменяется ненавистью – неудержимой и безумной. Блеск стали, удар, кровь, ещё удар, кровь и слёзы. Слёзы, крик, истерический плач и темнота… Грязная тюремная камера, трюм грузовой галеры, полной каторжников, короткий приговор и падение в пруд за барьером. Дальше ничего нового. Издевательства, ругань, побои и боль, но ему уже всё равно, он даже не помнит, как сюда попал, не хочет ни помнить, ни знать.

Я в ужасе отшатнулся – совсем не такого эффекта ожидал от первого опыта и не сразу понял, что наткнулся на своеобразную защиту. Да, у Мада не было нормальной, по классификации Ксардаса, психической оболочки, но этот слой воспоминаний, страшных и печальных, служил ему своего рода щитом, который слабое сознание вытеснило на периферию, как можно дальше – туда, откуда боль быстрее развеется и уйдёт. Но воспоминания не уходили, не могли уйти сами собой. Я не стремился давать оценок ни действиям бедняги, ни поступкам его матери или кого-либо ещё из издевавшихся над слабоумным. Я ещё раз укрепил свою собственную защиту и предпочёл забыть то, что мне открылось – это отвлекало от поставленной цели. Но я неожиданно для себя вспомнил один давний урок, который мне давал ещё старина Боспер, учивший меня охоте: затравленный зверь – самый опасный.