Наконец, очередь дошла до Дамарока, который до этого ещё ни разу не успел высказаться. Он не стал обострять проблему, и на удивление даже выступил в мою защиту:

– Мильтена можно понять – в последние дни много всего приключилось. Мальчик беспокоится о мире во всём мире и хочет принимать активное участие в происходящем. Я в его годы был почти таким же. Подумаешь, покушение на жизнь – что здесь такого? В таком юном возрасте не воспринимают многие вещи всерьёз. Остаётся лишь порадоваться, что он сумел так тихо разрешить произошедшее, что даже мы об этом узнали только через несколько дней, и то, можно сказать, случайно. Окажись на его месте Драго – половина леса на той стороне реки была бы уже обращена в пыль, Старая шахта обрушена, а все каторжане сожжены, как соучастники.

Драго сделал было шаг вперёд и открыл рот, чтобы что-то возразить, однако сдержался и вернулся на место, снисходительно махнув рукой, мол, пусть старик болтает, что ему вздумается. Такое поведение не осталось незамеченным для Корристо – магистру явно не хотелось, чтобы ещё и внутри круга начались конфликты. Члены ордена Инноса должны были быть едины и все споры между собой решать исключительно в рамках кодекса и принятых норм этикета. Когда Драго успокоился, Верховный маг облегчённо вздохнул. Дамарок тем временем продолжал свой монолог, как ни в чём ни бывало.

– Хотя Мильтен и обманул наше доверие, утаив важные сведения, в остальном он поступил взвешенно и рассудительно. Я прошу Вас, магистр, учесть это при выборе наказания. Кроме того, подозреваю, что молодой человек приложил куда больше усилий, чем мы думаем, для того, чтобы переговоры между лагерями стали возможны. Он единственный среди нас, кто напрямую общается с Гомезом. Надо сказать, что с тех пор, как он стал вхож в окружение барона, нас практически оставили в покое, толпы шпионов больше не крутятся у нашего порога и не заглядывают искоса в окна. Мне, как вы знаете, нравится тихая жизнь, поэтому я склонен поддержать идею мирного урегулирования. Даже плохой мир лучше хорошей войны. Разжигать конфликты – любимое развлечение Белиара, и мы, как верные слуги Инноса, должны всячески этому противодействовать. Я готов сам написать письмо Сатурасу, если в этом будет необходимость. Однако, проведение переговоров на территории Старого лагеря выглядит довольно сомнительным предприятием. По моему мнению, необходимо разделить оба запланированных события – пусть бои на арене, если в них будет необходимость, пройдут независимо от переговоров и станут лишь закреплением заранее достигнутых соглашений. Вот моё слово.

После речи Дамарока у меня возник лишь один вопрос: как старому алхимику, который то и дело забывал добавлять нужные ингредиенты в эликсиры, удалось произнести столь длинную и логичную речь? Либо я всё это время жестоко заблуждался, считая его ни на что ни годным занудой, либо же с ним за последние пару дней произошли серьёзные изменения. Может, всё дело в тех микстурах, про которые упоминал Корристо?

Все маги круга высказали своё мнение, теперь очередь была за моим наставником.

– Желает ли кто-нибудь добавить к сказанному что-то ещё? – спросил магистр.

Никто не ответил, и, выдержав непродолжительную паузу, лидер продолжил:

– В таком случае, подведём итоги. Один человек высказался за сохранение нейтралитета, трое – в той или иной степени за участие в переговорах, и один предлагает показать нашу силу, страхом заставив каторжан соблюдать порядок. Что ж… голос большинства будет услышан. Мастер Дамарок напишет письмо Сатурасу, и мы скрепим его подписями всех членов круга. Это будет показателем нашей заинтересованности в мирном решении конфликта. Наёмники магов воды должны прекратить любые посягательства на конвои Старого лагеря, дабы не создавать перебоев в снабжении королевских кузниц магической рудой. Это вопрос государственной значимости, и потому не подлежит никакому обсуждению. Остальные условия мирных соглашений нас не волнуют. В связи с напряжённой обстановкой и высокими рисками мы не можем позволить себе непосредственного участия в переговорах – в этом вопросе маги круга будут сохранять нейтралитет. Точно также мы не потерпим вмешательства со стороны в наши дела. Эти аспекты останутся неизменными в том виде, в каком они существуют сейчас. Любые агрессивные выпады против нас со стороны кого бы то ни было будут пресекаться самым жёстким образом. Все ли согласны с таким решением?

Маги, включая меня, высказали своё одобрение. Решение Корристо было обоснованным и мудрым. Жаль, что моя надежда на то, что волшебники обеспечат безопасность переговоров, не оправдалась. Но учитывая все обстоятельства, даже такой результат был несомненной победой.

Ближе к вечеру призрак Уистлер снова явился, на этот раз, забрав подготовленное письмо. Оно было надёжно запечатано не только сургучом, но и специальным охранным заклятьем – на листе бумаги была изображена особая руна, которая в случае вскрытия письма в течении минуты излучала ощутимый магический фон. Если письмо будет вскрыто до попадания в руки адресата, то при открытии, он обнаружит истощённую руну, не излучающую энергии, и поймёт, что кто-то до него уже читал эти строки. Маги часто пользовались таким приёмом при важной переписке. Впрочем, независимо от того, было письмо вскрыто или нет, охранная руна лучше любой подписи гарантировала, что сообщение написано опытным чародеем и не является подделкой. Теперь решение было за магами воды, нам оставалось только ждать.

Корристо после совета вызвал меня к себе на разговор.

– Ты не оправдал моего доверия, ученик, – строго произнёс мастер. – Я рассказал тебе всё про Ксардаса от начала и до конца, заранее допустил к изучению четвёртого круга магии… и что получил взамен? Ты пропадаешь где-то целыми днями, потом приносишь кучку жалких трофеев и говоришь, что гулял по лесу. Ладно – это ещё ничего. Но утаить от учителя факт покушения на свою жизнь? Что ещё ты от меня скрываешь, Мильтен? Как я теперь должен относиться к твоим словам?

– Простите, магистр… – выговорил я, потупившись.

– Прощение нужно заслужить, – строго ответил наставник, – думаешь, тебе всё так просто сойдёт с рук? Почему стражники болтают, будто молодой маг огня развлекается с наложницами Гомеза? А? Что ты на это скажешь?

– Клевета и зависть. Не всем нравится, что Гомез прислушивается к моему мнению.

– Допустим, в это я ещё могу поверить. Просто в голове не укладывается, что человек, на которого указал сам Иннос, может так паскудно себя вести. Но что ты скажешь на остальные обвинения?

Я ничего не говорил. Похоже, сегодня был не мой день. Ни отговорки, ни оправдания не могли помочь. В этот раз Корристо разозлился не на шутку, это чувствовалось по его пренебрежительному тону. Похоже, он давно уже подозревал меня во многих грехах, и теперь лишь подытоживал все свои наблюдения.

– Молчишь? Хорошо, молчи. И будешь молчать ещё неделю!

– Что? – не понял я.

– То, что с этого дня ты примешь обет молчания сроком на одну неделю.

– Но…

– Никаких но. Это окончательное решение. И не думай, что на этом всё кончится. Это временная мера для того, чтобы удержать тебя от очередных глупостей. Ты маг, и должен вести себя подобающе. Если по-хорошему понять не выходит, значит, нужны более доходчивые методы. На ближайшую неделю ты поступаешь в полное распоряжение Дамарока и не будешь выходить на улицу ни под каким предлогом без его или моего личного разрешения. Будешь помогать ему работать – для этого не нужно болтать. По истечении этого срока, когда ты вновь сможешь говорить, мы обсудим следующую часть твоего наказания. Чувствую, что придётся тебе всё же пройти испытание смирения. Твоё обучение будет приостановлено минимум на год. На этот период ты будешь выполнять обязанности послушника. Я не допускаю тебя к освоению третьего круга магии до этого времени. Дальше будет видно.

Приговор звучал, как удар молота по голове. Я подозревал, что мне достанется, но не думал, что разозлю Корристо настолько сильно.