Адри с благодарностью взглянула на отца. Даже в этой ситуации он пытался дойти до правды, не поддаваясь своим чувствам.

Однако и эти слова Джей оставила без ответа.

— Леди Гаренсон! — вмешался Годард седьмой. — Вам был задан вопрос!

Чуть пошатнувшись, Джеймера подняла голову.

— Я не знаю…

Эти три слова утонули в поднявшейся волне возмущения. Бросив на дочь брезгливый взгляд, граф Гаренсон отвернулся.

— Что же толкнуло вас на этот проступок, леди? — перебивая соседей, поинтересовался мужчина, сидевший по правую руку от короля.

— Я должна была сделать все, чтобы оправдать ожидания своей семьи. — в голосе Джей было не больше жизни, чем в камне.

— Они ожидали от вас преступления? — скривился кто-то. — Согласен с графом Гаренсоном, девице полагается смерть.

Адриана немного подалась вперед. Неужели Джей не попытается сказать хоть что-то в свою защиту? Но признанная красавица стояла застыв, как изваяние, и кажется не видела никого.

— Хочу напомнить, — голос Рейнарда перекрыл царивший вокруг шум, — Все читали документы допроса, и должны помнить, что виконтесса Гаренсон стала орудием в чужих руках. Это конечно не отменяет ее вину, но позволяет рассчитывать на снисхождение.

Его слова погрузили зал в звенящую тишину. Наконец, один из соседей графа Таллеса встрепенулся.

— Пожалуй, я соглашусь с его милостью. Учитывая обстоятельства, леди вполне можно приговорить к тюрьме.

Граф Гаренсон возмущенно выдохнул.

— Глупость не может служить оправданием. Я выступаю за казнь!

— Как вы можете? — искренне возмутился кто-то, — Это же ваша дочь!

— У меня нет дочери!

Джей, стоявшая до этого момента с безучастным видом, дернулась, как от пощечины. Адриана почти физически ощутила ее боль, и сердце ее сжалось.

Сейчас перед ней стояла не предавшая одногруппница, а улыбчивая белокурая девочка тринадцати лет.

— Ты опять рассыпала книжки? Давай помогу. — Джей смотрит дружелюбно, без капли превосходства.

— Это не по правилам, я должна справляться сама.

— У тебя обязательно получится, но сейчас надо спешить, иначе опоздаем на урок. Просто смотри на них, а я могу даже отойти в сторону.

Джеймера отбегает, но книги, подчиняясь ее взгляду, возвращаются в сумку.

Черноволосая девочка с облегчением выдыхает, ей еще далеко до такого мастерства.

Адри моргнула, выныривая из воспоминаний. Вокруг снова был зал суда. На младших курсах Джей действительно была самой доброй и самой внимательной из учениц, а учеба давалась ей очень легко. Она первая спешила на помощь, когда кто-то терпел неудачу.

Однако к старшим курсам характер признанной красавицы внезапно испортился. Вместо слов поддержки, от нее все чаще стали звучать едкие замечания. А чужие успехи она воспринимала как личное оскорбление. Не из-за того ли, что у остальных окреп дар, а чета Гаренсон требовала от дочери полного превосходства?

Но ведь что-то же должно было остаться, от той прежней Джей?

— … так значит, граф Гаренсон, граф Верес, герцог Амильтон за смертную казнь? — выдернул ее из мыслей голос короля.

В зале суда по-прежнему шло бурное обсуждение. Кто-то настаивал на своем, кто-то колебался. Поддавшись внезапному порыву, Адриана встала.

— Ваше Величество! — два слова… и в зале воцарилась гробовая тишина. Джеймера, будто только сейчас заметив однокурсницу, тихо охнула и зажала ладонью рот. — Могу я просить о милости?

Годард седьмой смерил ее долгим взглядом.

— Говорите, леди Таллес.

— Я… — голос предательски прервался. На миг вернулся почти забытый страх — страх публичных выступлений. Но сейчас ему никак нельзя поддаваться. Она должна говорить. — Я лето и осень проработала в пекарне. Пекла и продавала хлеб. Но сейчас мои помощницы остались одни, им не хватает рабочих рук.

— … так пусть ваш отец отправит прислугу. — буркнул кто-то и умолк, придавленный королевским взглядом.

— Продолжайте.

— Джей всегда была очень талантливой ученицей. Будет жаль если ее способности пропадут зря. Да, она оступилась… запуталась… Но, мне кажется, было бы справедливым, раз я здесь, чтобы она заменила в пекарне меня. Поверьте, жизнь в рабочем квартале не лучше заточения. Однако там тоже живут люди, и им нужен хлеб.

— Вы предлагаете, чтобы моя дочь кормила простолюдинов⁈ — вскинулся граф Гаренсон. — Этому не бывать! Проступок Джеймеры предполагает лишь одно наказание…

— Кажется… — с легкой насмешкой вмешался Рейнард, — Мы уже выяснили, что осужденная леди вам не дочь.

Граф побагровел, глотая воздух, но почему-то не осмелился возразить.

— Считаю наказание справедливым. — прокашлявшись, граф Таллес встал со своего места. — И хочу напомнить, что случившееся, в первую очередь коснулось моей семьи. А раз так, я вправе настаивать, чтобы виновная прошла тот же путь, на который обрекла мою дочь.

Адриана быстро моргнула, смахивая выступившие на глазах слезы. Она была благодарна отцу за поддержку, хоть и не собиралась продавать пекарню, чтобы Джеймера прошла тот же путь.

Ей просто хотелось, чтобы вдали от своего семейства, под влиянием Таи, Джей смогла бы воскресить те лучшие качества, которыми когда-то обладала.

Спустя еще несколько минут, Годард седьмой стукнул ладонью по столу, призывая к молчанию.

— Выслушав мнение всех сторон, я принял решение. Леди Джеймера Гаренсон виновна в том, что подвергла жизнь своей соученицы опасности. Ввиду того, что умысел ее не простирался так далеко, и принимая во внимание мнение леди Таллес, считаю правильным назначить следующее наказание…

Адри невольно задержала дыхание. Представители знатных семейств зашевелились. Одна Джей осталась безучастной, будто ей не было дела до того, каким образом решится ее судьба.

— Джеймера Гаренсон лишается титула и принадлежности к своей фамилии, и в дальнейшем должна сама зарабатывать себе на жизнь. В ближайшие пятнадцать лет ей запрещено покидать город… Половину этого срока она обязана отработать в пекарне. В случае самовольного отъезда, наказание будет заменено на смертную казнь. Мое слово.

Все присутствующие склонили головы, принимая волю короля. Хотя, по мнению Адри, приговор вышел довольно жестоким. Но она и так сделала все, что смогла.

— Ваша милость…

Рейнард с готовностью повернулся к ней.

— Я знаю, что меня ждет отец, но могу ли обратиться к вам с просьбой? — Адриана волновалась, но какое-то внутреннее чувство настаивало, что она не может вот так просто уйти.

— Вы же знаете, что я сделаю все, что в моих силах, леди Таллес.

— Могу ли я поговорить с Джей?

Мужчина даже не удивился. Более того, в болотного цвета глазах, мелькнуло понимание.

— Разумеется. Позвольте вас проводить.

В камере, где была заперта осужденная, только стены из крупного камня напоминали о городских подвалах. Однако было гораздо чище, воздух не пах плесенью, а вместо гнилой соломы стояла грубо сколоченная кровать.

Бывшая однокурсница сидела на узкой лавке, обхватив колени руками. Взгляд ее по-прежнему ничего не отражал.

— Джей… — позвала Адриана, когда Рейнард закрыл за ней дверь.

Джеймера вздрогнула и подняла голову. Вблизи, ее лицо казалось еще более изможденным. Но даже черное платье и окружающая обстановка, не смогли уничтожить совершенную красоту.

И только сейчас, глядя на нее, Адри окончательно осознала, что совершенно не чувствует злорадства или зависти. Единственное, что переполняло сердце до краев — сострадание. Чужое отчаяние было таким же мучительным, как когда-то свое.

— Адри… — на голубые глаза навернулись слезы. — Адри, мне так жаль…

— Знаю. — подойдя ближе, девушка опустилась на лавку. — И я не держу на тебя зла.

— Еще в тот день, когда ты ушла в сад. — голос Джей задрожал, — Я поняла, что натворила. Но было поздно… А потом… Потом начался настоящий кошмар… — захлебнувшись в рыданиях, она уткнулась в колени.