— А что же тогда произошло бы после свадьбы?

— Два варианта: либо наш дражайший принц просто умер, либо стал бы прямой марионеткой Габриэллы. Как вы понимаете, второй куда более логичен. Просто управлять королем, как куклой, куда удобнее, чем перемещать в тело чужую душу, которая слишком уж много знает, – Виктор перевел взгляд на меня. – В общем-то, с того момента, как Габриэлла сделала это, всё что я мог – это приходить к тебе в момент, когда грань между сном и реальностью стирается. Но, увы, я даже в такой ситуации не мог рассказать большего, ведь моя магия всё ещё была со мной, просто использовать я её не мог. Однако обмолвись я о чём-то из контракта – умер бы раньше, чем договорил. Ты меня не слушала, и тогда я решил зайти с другой стороны и приказал Кларе отравить королевского фамильяра…

— Странная отцовская любовь, – фыркнула я. – Предпочел бы, чтобы меня отправили на плаху, нежели я бы стала женой марионетки?

— Да, было рискованно, но я решил, что из-за привязанности нашего принца к тебе ты, скорее всего, сможешь просто сбежать. А вот случись свадьба… с твоим-то характером… в общем, Габриэлла быстро бы от тебя избавилась. Так что поверь, шансов выжить под клеймом преступницы было больше, – Виктор прокашлялся, как если бы после долгого рассказа запершило в горле. – Ну что, как вам такая правда?

Какое-то время все сидели молча. Переваривали информацию. Ну а Виктор всё ждал реакцию. Вот, наконец, королева произнесла:

— Габриэлла, вероятно, уже поняла, что ты проговорился?

— Да. Определенно. Но раз её тут ещё нет, значит, убивать она меня пока что не собирается. Вообще, если бы ты не заметила след её магии, я бы так и остался лишь каменной статуей. Моё состояние стазиса – один из пунктов договора. И, увы, просто прийти во сне и сказать: «привет, дочура, я в камне, расколдуй, пожалуйста» я не мог. Так что нам всем очень даже повезло.

— Да, сыграй мы свадьбу до того, как мама пришла бы в эту лавку, и план Габриэллы был бы успешно выполнен. Я бы стал её марионеткой, а Виктор так и остался бы каменной статуей…

— Ну а Клара ведь знала? – я глянула на молчаливую птицу. – Она не могла сказать?

— Ты недооцениваешь продуманность Габриэллы, – Виктор усмехнулся. – Всё строго прописано в контракте. Единственной брешью было лишить меня магии, чтобы она же меня и не убила при случае. Да только будучи статуей, я и этого сделать не мог. Да и не задумывался об таком, пока ты не сказала. В общем, ещё немного, и всё бы полетело в бездну.

— Вот только что нам со всем этим делать? – куда спокойнее и сдержаннее спросил Дерек.

— Надеяться, что остальные члена совета не замешаны в плане Габриэллы, – отозвался Виктор, скрестив руки на груди.

— Видимо, нам придется прямо пойти к ним с обвинением, – задумчиво произнесла королева. – Вот только когда мы придем и прямо обвиним одну из них в таком ужасном преступлении, тут уже будет два варианта развития событий. Либо начнётся суд над Габриэллой, который мы выиграем, либо…

— … новая война, – сухо добавил Дерек, когда королева смолкла.

— Снова и снова возвращаемся к этому, – Алиса вздохнула и подняла взгляд на нас с Виктором. – Так или иначе, теперь вы становитесь невероятно важными свидетелями. И Габриэлла вполне может и правда захотеть убить вас…

— Весьма вероятно, что она не будет действовать столь опрометчиво и открыто, – Виктор хмыкнул. – Но да, если поймёт, что иначе тонущий корабль не спасти, рискнёт пойти даже на убийство.

— Тогда нужно действовать как можно скорее, – кивнула королева. – Я сейчас же расскажу всё мужу, и мы направимся в Афшер, дабы выдвинуть официальное обвинение против Габриэллы. Нужно добиться, чтобы она попала под стражу до того, как решит как-либо действовать.

— Что будет со мной, ваше величество? – Виктор склонил голову чуть в бок.

— Тебя бы судить по всем строгости, – королева звучала очень недовольно, но выдохнула и добавила: – однако, ты спас меня от болезни, рассказал правду до того, как случилось необратимое, а главное – теперь ты нужен, чтобы доказать вину Габриэллы. Поэтому официально решение таково – будешь заперт здесь, в лавке. Мы окружим её сильнейшим барьером, направим сюда лучших воинов. В общем, сделаем всё, чтобы здесь было безопасно.

— То есть закроете меня под домашний арест? – Виктор ухмыльнулся.

— Меньше ёрничай. Это лучшее, на что ты можешь рассчитывать, да и то, – королева перевела взгляд на меня, – если твоя дочь не против такого соседства.

Столько информации вылилось, что просто голова шла кругом. А теперь ещё и это. Сейчас мне хотелось вновь придушить Виктора, однако всё же он умудрился сделать хоть что-то хорошее. Поэтому я помедлила, но в итоге не очень-то восторженно произнесла:

— Ладно. Пусть остаётся. Нас двоих одновременно охранять будет легче.

— Тогда решено, – Алиса кивнула. – Теперь пора разобраться с брачными метками. Ты ведь сможешь убрать эту магию?

— Да. Хоть она и весьма изощренная, но держится на нашем с Дереком контракте. Разорвём его и всему конец, – Виктор посмотрел на меня. – Однако мне нужна будет твоя помощь. А то, как ты могла заметить, магией я теперь обделен.

Неужели это и правда закончится? Хотя ситуация становилась лишь ещё более жуткой и сложной…

— Говори, что делать, я помогу.

— Клара, тащи нужный контракт, – прикрикнул отец.

— Сейча-а-ас, – протянула ворона и запрыгала в сторону хранилища. Уже скоро тот самый договор был на столе. Виктор протянул мне раскрытую ладонь.

— Подпитаюсь немного твоей магией…

Я замешкалась. Дерек всё ещё сидел за столом и ждал, смотря куда-то в сторону. Интересно, о чём он сейчас думал? Вот уж вряд ли о том, что наши метки вот-вот спадут. В конце концов, были новости и куда важнее. Однако мне самой почему-то было очень… грустно. Я понимала, что это иррациональные чувства. Нужно радоваться, что весь злобный план Габриэллы был раскрыт, и всё же словно казалось, что как только мы потеряем брачные метки, сразу же потеряем и друг друга. Хотя… а было ли у нас что-то кроме них? В конце концов, зачем себя обманывать? И вообще, сейчас не время думать о таких мелочах.

— Ну? – голос Виктора вернул меня в реальность. Вместе с этим Дерек поднял взгляд, и я моментально отвернулась, дабы посмотреть на отца.

— Да, – я подала ему ладонь. – Задумалась.

Эшрит ничего не ответил. Никто ничего не говорил. Вернее про возможную войну и прочее – конечно, а вот про наше с Дереком положение… Хотя стоп, надо перестать об этом думать. Наверное, это очень глупо и эгоистично рассуждать о своих чувствах, когда мы стоим перед лицом такой угрозы, как межмировая война, на которой могут погибнуть миллионы.

Виктор положила свободную ладонь на контракт, а второй сильнее сжал мою руку. Через секунду бумага начала сгорать в фиолетовом пламени и в момент, когда последние «угольки» дотлели на наших глазах, брачные метки вдруг засветились сильнее. Настолько, что рисунок на пальце Дерека оказался виден даже через перчатку. Свечение постепенно начинало гаснуть, и когда почти исчезло, от пальцев поднялась фиолетовая дымка. Я поднесла ладонь к лицу. Было видно, как с этой самой дымкой печать становится всё более тусклой, пока, наконец, она не пропала вовсе.

— Вот и всё, – бодро произнес Виктор, отпуская мою ладонь.

«Вот и всё». Да уж. Какие простые слова, а почему-то внутри от них всё сжимается. Не понимаю. Я уже должна чувствовать что-то иное? Конечно, нельзя по щелчку пальца определить, перестал ли ты любить человека, однако как будто бы ничего и не поменялось.

Я перевела взгляд на Дерека. Он тоже смотрел на меня. Спокойно так, размеренно осматривал с ног до головы. Неужели и правда теперь ничего ко мне не чувствует? А я? Я чувствую? Ничего не понимаю. Внутри лишь смешались в плотный клубок страх и непонятная грусть. Но с чем они были связаны, учитывая, как многое сегодня стало известно – не разберешь.