— Как искоренили похожие идеи в Стордоре, — кивнул Гатар.

До полной победы было еще далеко, доклады подчиненных Норма из Тайной Канцелярии указывали на скрытое сопротивление, при скрытой поддержке старой аристократии. Но огромная любовь обычных живых к Марене, как раз боровшихся с идеями «люди выше всех остальных, которых надо убить», и поддержка войска, а также бывших наемников, не давали противникам выступить открыто.

— Марене это понравится, дружба и союз, открытость и смешение, — еще кивнул он.

Огромная ладонь Гатара припечатала свиток.

— Очень хорошо! Благодарю вас, Отсон!

Тот лишь склонил лысеющую голову, мол, это мой долг. Гатар не стал объяснять, что благодарит его не за действия, направленные на усиление Стордора, а за новые возможности для Марены. Любимая жена слишком уж казнила себя за «убийство наставницы» и это (вкупе с видом сына и словами Бранда) вдруг странным образом отрезвило Гатара и вырвало из состояния странного бессилия.

— После встречи правителей в Артаве, сразу с нее я отправлюсь на север, — добавил Гатар.

Портальная сеть была отремонтирована после поломок от чрезмерной нагрузки в прошлом году, но было решено не подвергать ее второй раз испытанию. Войску предстояло остаться и беречь границы Стордора, особенно зорко следить за Зандом и границей с Вольными Землями, а с собой Гатар собирался взять гвардию и героев, изъявивших желание поучаствовать в битве у Провала.

Главнокомандующий Стил уже вел их всех, при поддержке магов-телепортистов, на северо-восток. Бросок через Вольные Земли, с дополнительным сбором молодежи орков и удар по диким кентаврам, в промежутке между Провалом и драконьими горами. Без задачи истребить, просто облегчение работы в будущем, после закрытия Провала, а также сокращение дистанции, чтобы маги-телепортисты не надорвались.

Как раз догнать в городе, вначале побывав в столице Лотонии на встрече правителей.

— Я остаюсь и помогаю королевам править Стордором, — кивнул Давади, — все, как договаривались.

— Вот и отлично, — выдохнул Гатар, испытывая странное волнение.

— Я верю в вас, ваше величество, — сказал Отсон, — вы сможете удержаться от злорадства и мести в адрес Алавии и сможете действовать в интересах всех королевств.

«Защищая дриад, кто бы мог подумать», подумал Гатар, но вслух ничего не сказал.

— Если вы все еще сомневаетесь…

— Это не сомнения, Отсон, вы нужнее здесь, и мы все уже обсудили и договорились.

Гатар поднялся, ощущая, что мышцы просят действия.

— Я переживаю за королев, — добавил он.

— Мы все переживаем, — ответил Давади, тоже поднимаясь.

Мышцы просили действия, нетерпение внутри нарастало, толкало вперед, словно пытаясь компенсировать недавнее время бессилия и растерянности. Как встарь, мчаться по степи, сражаться, не думая о проблемах и заботах страны, знать, что делаешь нужное дело, этого Гатару очень сильно не хватало. Протрезвление (пусть и не буквальное) также показало Гатару, насколько его мысли и поступки были искажены страхом за жен и детей. Следовало бороться со страхом, чтобы тот не сожрал окончательно изнутри, хотя в сложившейся ситуации оторваться от жен было вдвойне тяжело.

Пройдя в тренировочный зал, Гатар скинул все и остался в одних лишь традиционных широких штанах, после чего долго махал секирой, отрабатывая колющие выпады кончиком лезвия, на предельной дистанции. Напряжение мышц и разума, концентрация на задаче, попытка повысить умение еще на единичку, хотя бы умение, о повышении профессии Воина Гатар уже давно не мечтал. Профессия короля стала основной, и чтобы повышать ставшего второстепенным Воина следовало прилагать в разы больше усилий, на что у него не имелось ни времени, ни возможностей.

После тренировки он привычно вознес молитву богу воинов и сражений.

— Благодарю тебя, Терун, и вскоре я все же попробую сдержать данное мне обещание!

Гатар не был готов к тому, что случилось потом. Сознание его затопило ощущение присутствия бога.

— Ты помнишь, что обещал мне? — прогрохотали небеса в голове Гатара.

Грохот не грома, но оружия, сталкивающегося с другим оружием. Оглушающий, могучий звон.

— Я обещал следовать за мастером Брандом и быть достойным его, а также нести повсюду имя твое, о могучий Терун!

Фактически, Гатар не сдержал того обещания, так как не следовал за Брандом и не нес имя Секиры Небес повсюду. Кто другой мог бы сослаться на то, что Гатар обещал следовать «за Браном» и поэтому обещание недействительно, но именно что кто-то другой, не Гатар.

— Я знаю, что не справился, но не собираюсь искать отговорок, — добавил он все же.

Если Терун все же решил покарать его, то следовало принять наказание так, как подобает воину.

— У тебя еще будет шанс показать, что ты достоин! — прогремели небеса.

Гатар не стал благодарить и обещать, что не подведет, поумнел за этот год.

— Укажи мне путь, — попросил он, припадая на одно колено.

— Следуй за Алмазным Кулаком и будь достоин его! — грохотали небеса. — А когда он окажется недостоин, срази его в спину, во славу всех воинов, отдавших жизни за живых!

— Сразить его? В спину⁈

Голос Гатара превратился в лепет, руки задрожали, в общем, он стал противен самому себе и на мгновение пожелал, чтобы Терун покарал его за такую слабость и позор для всех воинов. Заодно и проблема решилась бы, не пришлось бы сражать мастера Бранда.

— Он выступил против богов и их воли, поклялся отомстить небесам, кто так поступает?

— Демоны Бездны, — онемевшими губами еле слышно произнес Гатар после долгой паузы.

— Что несут демоны Бездны всем живым?

— Красивые лживые речи и погибель.

— Достойно ли соблюдать честь воина с демонами?

— Нет, о Секира Небес, у них нет чести и их можно бить в спину.

Вот теперь у Гатара действительно звенело в голове, а тело пошатывалось. Мастер Бранд действительно так поклялся, об этом упоминал хвастун Минт, когда они появлялись в Таркенте несколько дней назад. Алмазный Кулак собирался закрыть Провал, и живые верили ему, но все прошлые попытки закрытия приводили лишь к расширению Провала.

Но все прошлые подвиги Бранда! Победа над хозяином подземелий⁈

Гатар ощущал себя так, словно сейчас потеряет сознание, его шатало, в голове звенело, мысли метались и даже грохот небес, голоса бога, словно истончался до писка насекомых. Он держался лишь потому, что не следовало два раза подряд показывать свою слабость перед богом и самим собой. Что он за воин и король, если вместо встречи неприятностей лицом к лицу, с оружием в руках, начнет падать в обморок, как какой-нибудь изнеженный эльф, прищемивший пальчик?

— Алмазный Кулак силен, но он пошел против богов и решил уничтожить всех живых, а значит на нем вина и уязвимость!

С небес спустилась сияющая секира и Гатар, поднялся с колена, машинально ухватил ее двумя руками за древко. Небеса раскололо громом и молнией и Гатар оказался снова в тренировочном зале. Руки его крепко сжимали секиру, которую он после тренировки вернул на место, это Гатар помнил точно. Мгновение его раздирали противоречивые чувства, радость, что Марена забрала секиру Джаггера Мясника и сожаление, что она ее забрала. Несокрушимая секира с благословением Теруна, о, Гатар смог бы совершить ей массу славных дел!

— Благодарю тебя, Терун, за указанный путь! — совершил он воинский поклон.

Но говорил эти слова король Гатар, не воин. Сразить Алмазного Кулака, шутка ли! Никому этого не удавалось ни разу! В то же время Гатар обещал, просил указать ему путь и достойно ли воина было теперь отказываться от своих слов? Недостойно. Как недостойно было бы прибегать к уверткам и не ездить к Провалу, скажем.

Гатар переоделся и вышел из зала, отдав приказ:

— Церемониальную одежду и броню! Магов сопровождения! Я отбываю в Артаву!

— Погоди, муж мой, — раздался голос, от которого у Гатара по телу прошла дрожь.