— Что ты собираешься делать?

Малыш Шалфей не ответил, лишь сжал побелевшие губы, словно стиснув челюсти от боли.

Исходившая от ребенка магия обжигала печным жаром. Лавр сквозь одежду чувствовал покалывание на своей коже. Это была первородная магия. Такая чистая и сильная, что находиться рядом с ее источником казалось невозможным. Опасным.

Но Лавр продолжал стоять рядом с учеником даже в тот момент, когда услышал в ушах шум морского прибоя. У него кольнуло в висках и в следующую секунду он потерял сознание.

✦✦✦

Лавр открыл глаза и увидел перед собой перепуганное до бледноты лицо малыша Шалфея!

— Профессор!..

Мальчик всхлипнул и кинулся на шею Лавру, с силой сомкнув свои ладошки на его спине.

— Простите!.. Я о-опять не справился со своей м-магией!

Голова у Лавра раскалывалась, но моргнув несколько раз, прогоняя с глаз пелену, колдун осмотрелся. Волшебник лежал на земле без чувств на том же самом месте, где малыш Шалфей и удерживал его своей магией. Небо над их головами было серым. И лишь тишина, окутавшая порт Кипрея, неприятной тоской отзывалась у Лавра в груди.

— Как долго?.. Как долго я был без сознания?

— От силы минуту, профессор! — протараторил мальчик, заглядывая Лавру в глаза. — Вы почти сразу же очнулись, н-но я!.. Это все из-за моей магии…

Лавр это хорошо понимал. Первородной магии в малыше Шалфее было столько, что его маленькое тело было не в состоянии ее сдержать. Особенно в те моменты, когда малыш Шалфей начинал колдовать. Видя, в каком подавленном и испуганном состоянии пребывал ученик, Лавр ободряюще похлопал его по макушке.

— Тебе не за что извиняться. Ты ведь… справился?..

В этом Лавр уже не был так уверен. Но малыш Шалфей заулыбался, шмыгнув носом, и закивал головой.

— Я справился. Его волшебная палочка уничтожена.

Мальчик отпрянул от Лавра и показал колдуну свои ладони — те были перепачканы в чем-то черном, похожем на угольную сажу.

— Это все, что от нее осталось, — пояснил малыш Шалфей и, кивнув в сторону поверженного темного мага заулыбался еще шире. — Ему больше не подвластно волшебство.

От его слов у Лавра неприятно заскребло на душе.

Волшебник, лишившийся своей волшебной палочки, уже не волшебник. Все равно что немой колдун, не способный произнести в слух ни одного стиха, не мог называться колдуном.

Когда прошла тошнота, Лавр смог подняться на ноги. К этому моменту порт Кипрея накрыл сильный снежный ураган, а корабль, на котором Лавр и малыш Шалфей должны были отплыть из восточных земель континента, давно вышел из гавани и скрылся с линии горизонта.

Волшебника и ведьмака связали местные жители, и самосуд не был свершен лишь из-за того, что кто-то в толпе благоразумно заявил: «С темными магами должно разобраться Министерство». Услышав подобную мысль, Лавр лишь сильнее укутался в ворот своего плаща, и поспешил скрыться, надеясь, что когда темные маги придут в себя, он уже будет далеко и они не смогут найти его след.

Веры в то, что Министерство сможет с ними «разобраться» в душе у Лавра не было.

— Мне жаль, что ты опоздал на корабль, — сказала Павла, подставляя лицо под руки сестры. — Теперь придется искать другой путь?

— Все, что не делается, делается к лучшему, — заявила Магда в несвойственной ей манере.

Она наносила на багровеющие скулы Павлы лечебную мазь. Пахла та отвратительно, но ведьмы уверили Лавра, что чудодейственное средство избавит от заражения и поможет коже быстрее срастись.

— Воля Матери была в том, чтобы ты не попал на тот корабль, — сказала Мавра. — Прими это и поищи другую дорогу.

Лавр вздохнул.

Он не хотел искать другую дорогу, его вполне устраивала та, что он выбрал. Но корабль уплыл, и с этим уже было ничего не поделать.

Во всяком случае, так ему казалось.

— На самом деле, — осторожно начал малыш Шалфей, привлекая к себе внимание остальных. — Возможно, я знаю способ, как нам попасть на корабль, но я… я не уверен в своих силах. Я лишь пару раз видел, как это делается, но помню слова и… думаю, что смогу повторить.

— Что сможешь повторить, малыш Шалфей? — спросила Мавра.

Ее сестры и Лавр ждали от мальчика ответа. И он по своей детской наивности, сказал о том, о чем ему не следовало говорить:

— Я могу попытаться заговорить метлу для полета.

Мокрый снег хлестал его по щекам, резал, словно острие, и Лавр жмурился. Очки запотевали, по их стеклам стекали прозрачные капли, и из-за этого колдун был практически слеп. Лавр умудрялся протирать очки одной рукой, другой крепко держась за черенок метлы. Если метла резко опускалась или поднималась, когда малыш Шалфей пытался подловить ветряной поток, душа у Лавра опускалась к пяткам и в груди образовывалась холодная пустота. Малыш Шалфей же, держась за метлу обеими руками, задорно смеялся, будто не осознавая, что под ними — бушующее ледяное море, а сам он совершил то, о чем тысячи магов на континенте только и могли, что мечтать.

Если Павла с сестрами и заподозрили что-то, то ничего не сказали. И Лавр был им за это благодарен. Он не хотел врать ведьмам, и уж тем более он не хотел скрывать от них тот факт, что малыш Шалфей обладал первородной душой. Но разбалтывать об этом каждому встречному было опасно. А малыш Шалфей просто взял и при всех заговорил для полета метлу!

— Откуда?.. Откуда ты знаешь, как это делается? — спросил Лавр, перекрикивая шум завывающего ветра. — Все Первородные знают, как это делать?

Если это так, тут же подумал Лавр, то почему же тогда никто из Первородных не поделился этим знанием с остальными?

— Не думаю, что все!.. — крича, ответил мальчик. — Не все умели!.. Я точно не знаю, но, кажется, заговаривать предметы могли племена с юга континента!.. Это они потом учили нас, когда!..

Малыш Шалфей резко оборвал себя на полуслове и между колдунами повисла удушающая атмосфера неловкости.

Лавр хотел было подбодрить мальчика, но не знал, о чем тот в данный момент думал, и поэтому решил и дальше молчать. Он смотрел по сторонам сквозь мутные стекла своих очков и в какой-то момент в порыве неясного даже для самого себя раздражения переместил очки со своего лица на макушку. Ему хотелось обнять себя за плечи в попытке согреться. Лавр жалел, что был одет не по погоде — на высоте нескольких десятков метров над уровнем моря было сыро, холодно и до того противно, что колдун периодически проклинал про себя тот день, когда вообще решился покинуть Министерство.

Может, прав был Яр, когда говорил ему, что безопаснее всего сидеть под носом у своего врага? Там, во всяком случае, было тепло и сухо. Но вспомнив Первородного, посоветовавшего ему бежать, куда глаза глядят, Лавр корил себя за собственную трусость. Раз уж решился поменять правила в чужой игре, то будь добр не поворачивать назад.

— … ссор!

За своими мыслями Лавр не заметил, как малыш Шалфей уже несколько раз окликнул его, указывая на что-то под ними. Лавр посмотрел вниз и увидел корабль. Не сомневаясь, что это тот самый корабль, на котором они должны были отплыть из порта Кипрея, Лавр подумал: «Догнали!».

— Профессор! — Малыш Шалфей обернулся к нему. — Будем снижаться?

«Снижаться?»

Лавр вновь взглянул вниз и у него закружилась голова.

«Никогда бы не подумал, что боюсь высоты!»

— Или попробуем долететь до той стороны?

Малыш Шалфей указал куда-то вперед. Просто махнул рукой по направлению их полета.

— А у тебя хватит сил? — спросил Лавр.

Берегов северных земель континента не было видно. И виной тому была отнюдь не непогода, и не снег.

— Если сил не хватит, мы упадем…

Малыш Шалфей вздрогнул.

Подумал ли он об этом, задавая свой вопрос? Что будет, если его первородных сил не хватит для того, чтобы долететь до земли?

«Если упадем, то разобьемся об воду. Но если решимся лететь дальше, то доберемся до берега раньше, чем если спустимся на корабль».