Сестра остановилась и обернулась к магам через плечо.

— Жизнь в целом не так сложна, как кажется, Яр. А пути, что однажды переплелись, не так просто развязать.

Сестра ненадолго замолчала.

Видимо считала, что после этого маги последуют за ней.

Но ни Яр, ни Лавр с малышом Шалфеем не сдвинулись с места.

И после Сестра вздохнула.

— Отчасти я понимаю ваше недоверие, — произнесла женщина, вновь оборачиваясь к магам. — Вы много пережили по пути сюда, Лавр, Шалфей. И все же, сестринская община — место, в котором вам ничего не будет угрожать, а Сестры — те, кому можно верить. Яр, мое имя Ольга. Пусть с тобой мы лично и не знакомы, но нас с тобой связывает Мария. Да переродятся наши души в одно время…

— И мы вновь встретимся, — выдохнул чародей, игнорируя расползающуюся в груди боль. — Так ты знаешь?..

— Я знаю обо всем, что знает наша Матерь, — сказала Сестра. — И о причине, по которой вы сюда пришли, я тоже знаю. Сириус переродился.

Ее слова прозвучали как приговор.

Лавру было неуютно.

Он шел за Ольгой, чувствуя на себе десятки взглядов. Они цеплялись за него. За его лицо, волосы, спину. Оставались на одежде, пытались проникнуть под нее. Неприятный озноб распространялся от его шеи вниз по позвоночнику, теряясь где-то на пояснице.

Лавр слышал тихий шепот — вышедшие встретить их женщины негромко переговаривались, обсуждая гостей общины. Они были удивлены. А еще напуганы. И то, и другое брало свое начало в непонимании: Почему эти мужчины пришли в общину?

— Я думал, что Сестры всегда закрывают свои глаза.

Яр сказал о том, на что Лавр даже не обратил внимания. И ведь действительно, подумал он, приглядевшись к Сестрам. Окружавшие их женщины были одеты в такую же белоснежную, как и у Ольги, одежду, но на их глазах не было повязок.

— Мы закрываем наши глаза лишь вне стен общины, чтобы не видеть мирские грехи и не поддаваться им, — пояснила Ольга. Ее глаза так же были открыты, белую полоску ткани она сжимала в своей руке. — Я прошу прощения за своих сестер, ими движет невинное любопытство. Каждая из них была воспитана в этих стенах с младенчества, и мир за пределами общины… тот мир, что так привычен вам, представляется им чем-то диковинным.

— Значит, эти Сестры выросли в общине? — спросил Лавр.

Молодые девушки, что вышли встретить их, и в самом деле выглядели молодо. Женщины постарше стали появляться среди них только сейчас, когда слух о том, что в общине объявились мужчины, успел разлететься. И женщины смотрели на прибывших магов с опаской, в их глазах не горели блики невинного, как сказала Ольга, любопытства.

— Конечно. Все они сироты или подкидыши. Это абсолютно нормальное явление для сестринских общин — именно так мы и пополняем свои ряды.

— Значит, стать Сестрой во взрослом возрасте уже не получится?

— Верно. Лишь пока душа чиста и невинна, слова Великой Матери смогут ее достигнуть. Душа, познавшая мир за пределами общины никогда не сможет принять лишений, что идут с нами рука об руку на нашем пути.

Ольга заметила кого-то среди женщин. Нахмурилась. И подозвала к себе одну из Сестер. Когда та подошла к ним, Ольга коротко произнесла:

— Займи Жанну каким-нибудь делом.

И продолжила путь.

Сестра поклонилась Ольге и поспешила исполнить указание.

— Вы голодны? — обратилась Ольга к магам. — Наши столы не ломятся от деликатесов, но наша еда сытная и калорийная. Самое то, чтобы восполнить силы после долгой дороги. Думаю, наш разговор займет какое-то времени, поэтому предлагаю вам для начала отдохнуть. Воспользуйтесь нашей купальней, отдайте свои одежды Сестрам. Они выстирают их и высушат. Как понимаете, мужских одежд в общине нет, я не могу предложить вам чистую одежду взамен вашей.

— Мы это понимаем, — Яр оглянулся на Лавра и малыша Шалфея. — И благодарны за гостеприимство. Я понимаю, что община — закрытая территория. Не каждой женщине позволено здесь находиться, не говоря уже о мужчинах. Мы не станем злоупотреблять гостеприимством Великой Матери, и от отдыха с едой мы не отказываемся, но я считаю, что откладывать разговор нельзя.

Если Ольга и была чем-то недовольна, то ловко это скрыла.

— Да будет как вы хотите. Следуйте за мной, поговорим без лишних ушей.

Ольга привела их в комнату, которую с натяжкой можно было бы назвать кабинетом. Ни ковров на каменных полах, ни штор на узких окнах. Лишь круглый, высеченный из камня стол и такие же, приросшие к полу стулья. В стене — углубление для камина.

— Прошу, присаживайтесь.

Ольга первой заняла место за столом.

Яр, Лавр и малыш Шалфей сели напротив нее.

— Что ж, — протянула Ольга, обводя магов взглядом. — Значит, Сириус…

Глаза у нее были большие, карие. Лицо очерчивали полоски острых скул. Сестра была излишне худощава, как подумалось Лавру. Впрочем, крепко сложенных женщин он в общине не увидел.

— С чего бы нам начать?.. — Ольга постучала пальцами по краю стола. — Пожалуй с того, что вам известно о Сириусе?

Эту часть беседы взял на себя малыш Шалфей. Он рассказал Сестре о своем предыдущем воплощении, и как бы Лавр не старался ущипнуть ученика, чтобы тот говорил меньше, мальчик ничего не утаил от Ольги. Сестра слушала его внимательно, не перебивала. Иногда кивала головой, будто подтверждая сказанное колдуном.

— Значит, ты не знаешь, что произошло с твоей сестрой и остальными магами после того, как твой цикл был завершен? — подытожила Ольга, когда малыш Шалфей закончил говорить.

Она будто и вовсе не была удивлена тем, что перед ней сидел Первородный маг.

— Нет. Я лишь знаю, что брат Канопус был против того, что замышлял Сириус. Но… что случилось дальше, я не знаю.

Малыш Шалфей понурил плечи, а Ольга вновь кивнула. Того, что она услышала, было достаточно, чтобы убедиться в правдивости чужого рассказа. Теперь настал и ее черед рассказать о том, что Сестры поколениями хранили в секрете от магов континента.

— Обряд Сириуса положил начало многовековому кошмару, последствия которого мы с сестрами до сих пор не можем устранить, — начала она. — Сириус совершил страшный грех, обманув древних богов, и тем самым проклял собственную душу. Шалфей, ты видел Сириуса в то время, когда его тело разъедало от его греха и понимаешь, о чем я говорю.

Мальчик вспомнил облик завершившего его цикл мага и поморщился.

— Я знаю, что совершил Сириус. — Яр помнил прочитанную вместе с Марией книгу. — Он отдал богам не ту жертву. Не ту, что они выбрали.

Губы Ольги дернулись не то в улыбке, не то в горькой усмешке.

— Верно. Любовь Сириуса к Канопусу, его названному брату, была так велика, что он пожертвовал жизнью своей названной сестры Спики, и думал, что это сойдет ему с рук. Впрочем, как бы мне не хотелось винить Сириуса в том, что случилось, Великая Матерь научила меня прощать. Винить Сириуса не в чем, — вдруг добавила Ольга. — Кто знает, как бы поступил Канопус, выбери боги жертвой Сириуса. Или как бы поступил каждый из нас, желая спасти того, кто дорог душе и сердцу. Сириус вызвал на себя гнев богов, а вместе с тем и обрек на страдания весь народ континента. Высокая цена за одну спасенную жизнь.

Ольга провела ладонью по столу, словно смахивая с него пыль.

— Но Сириус был умен и талантлив, этого у него было не отнять. В одночасье тот, кто был повинен в бедствии мира стал для этого мира спасителем. Обряд, что он придумал, должен был умилостивить богов, но… цена, которую предстояло заплатить, была слишком высока. Канопус это понимал. Наверняка это понимал и Сириус, но вина за то, что происходило с миром снедала его изнутри. И он боялся. Боялся потерять свою душу.

Ольга вновь усмехнулась.

— Знаете ли вы, — внезапно переменила она тему разговора, — чем занимаются Сестры в своих путешествиях?

Маги переглянулись.

— Вы несете в мир учения Великой Матери, — сказал Яр. — Учите добродетели, самопожертвованию. Помогаете тем, кто нуждается в помощи, наставляете.