Сириус это понимал. Но с каждым новым циклом он становился все несдержанней и импульсивнее.

Если бы этим магам удалось лишить Лавра обоих глаз, то для Сириуса колдун стал бы бесполезен. Весь этот цикл был бы бесполезным. Но к счастью и на удачу, вместе с Лавром был Яр — воспитанник Министерства, и вместе с тем пустивший в свою чистую душу зачатки черной магии.

Сириус взглянул на потолок. Прошло лишь несколько лет с тех пор, как начался его новый цикл, а он уже так устал от жизни. Сколько бы раз Сириус не перерождался, его продолжали окружать никчемные маги, на которых нельзя было положиться. Слабые и беспомощные, но при этом такие надменные и наглые.

Раз за разом.

Из цикла в цикл.

Одно и то же.

Кто просил этих двух магов — волшебника и ведьмака — калечить Лавра? Кто говорил им лишать его глаз? Разве так сложно следовать четким указаниям?

«Приведите Ларва обратно в Министерство», — так звучал приказ Эдгара.

Большего от них никто не требовал.

— От головы тоже избавься.

Сириус потер правый глаз. Глазницу жгло изнутри.

Возможно, глаз Лавра не принимал его тело. Возможно, само тело не принимало глаз Лавра. В любом случае это был лишь глаз, он не обладал тем магическим свойством, которое так жаждал заполучить Сириус.

«Значит, дело не в самих глазах», — решил маг.

Дело было в крови? В происхождении?

В душе?

Ответа на эти вопросы у Сириуса не было. Он лишь знал, что существует маг, способный видеть первородные души.

«В прошлый раз я проиграл, — подумал Сириус, припоминая образ мужчины, за глазами которого он охотился в своем предыдущем цикле. — На этот раз победа будет за мной».

Сириус больше не совершит ошибок. Он не будет пытаться вернуть Лавра силой. Вместо этого он заставит колдуна лично явиться в Министерство и предстать перед ним. У Сириуса для Лавра есть наживка — талантливая и добрая волшебница.

«Сестрица Камилла», — так называл ее послушник по имени Владимир.

Но всему свое время.

Воистину весна — пора возрождения. Солнце растапливало остатки лежавшего на земле снежного покрова. Мир наполнялся звуками новой жизни, окрашивался во всевозможные оттенки зелени.

Теплый ветер приятно обдувал его лицо, путался в волосах, пропитывая их запахом морской соли. Лавр летел над гладью Холодного моря, держа путь к своему дому.

Дому.

Короткое слово нежным трепетом отзывалось в сердце колдуна, и он вглядывался вдаль, мечтая, как можно скорее разглядеть на горизонте полоску родного острова.

Он покинул свою общину еще будучи ребенком, взрослел и менялся вдали от родных. Прошло несколько лет с тех пор, как он видел их в последний раз. Как они отреагируют на его внезапное возвращение? Он так и не сообщил своей семье, что с ним случилось. А ведь с того дня, как он потерял свой глаз, прошло несколько месяцев.

Вспомнив о своей утрате, Лавр поморщился. Скрытая под повязкой рана заныла пульсирующей болью.

— Профессор?..

Лавр повернул голову на голос.

Малыш Шалфей за прошедшие месяцы заметно подрос. И как сказала на прощание Ольга — возмужал. Слова Сестры заставили маленького колдуна загордиться собой, розовый румянец на щеках еще долго не сходил с его лица, ведь мальчишке уже исполнилось десять лет! Похвала из женских уст начинала теплом отзываться в юном мальчишеском сердечке, хотя осознание этого придет к малышу Шалфею нескоро.

Лавр взглянул на ученика и согласился с Ольгой, за зиму он и в самом деле возмужал. Но дело было вовсе не в росте, хотя несколько сантиметров к гордости самого малыша Шалфея он действительно прибавил. У мальчика изменился взгляд, заострились скулы. Он то и дело плотно сжимал губы, словно не решаясь сказать то, что вертелось у него на языке. И это не могло не печалить Лавра — не таким должен быть десятилетний мальчишка.

Пусть и с первородной душой.

— Профессор?.. Неужели укачивает?

Малыш Шалфей крепче сжал пальцами черенок своей метлы. И несколько раз покрутился вокруг Лавра, легко лавируя и ловя воздушные потоки, словно был рожден летать, а не ходить по земле.

Сам Лавр похвастаться такой ловкостью не мог. Его и в самом деле укачивало, но причина тому, как решил сам Лавр, являлся страх упасть, а не сам полет как таковой.

Поэтому на вопрос ученика он лишь покачал головой.

— Уверены?.. Полеты очень коварны. Может, стоило еще несколько дней потренироваться, прежде чем отправляться в путь? Госпожа Ольга ведь нас не выгоняла.

Слова малыша Шалфея были чистой правдой. За прошедшие месяцы ни сама Ольга, никто либо из Сестер не высказали и намека на то, что Лавру и малышу Шалфею пора уходить. Они приняли их в своей общине, и выходили Лавра. Вылечили его раны, помогли ему встать на ноги.

Лавр всегда будет благодарен Сестрам и Ольге за ту помощь, что они ему оказали.

Но рано или поздно всегда наступает момент прощания. Для Лавра и малыша Шалфея эта пора пришла вместе с весенним солнцем и устоявшейся теплой погодой.

— Мы засиделись на одном месте, — произнес Лавр, вновь устремляя свой взгляд вдаль. — И пользовались гостеприимством Ольги дольше, чем того требовалось.

— Не говорите так! Госпожа Ольга видела, как тяжело Вам было восстанавливаться. Она не хотела нас отпускать, предлагала еще немного задержаться, чтоб уж наверняка!..

Малыш Шалфей привычно закусил губу и сжал рот, недоговаривая того, что так и просилось слететь с языка.

Лавр не мог винить ученика за испытываемое им беспокойство. Пусть его раны давно затянулись, а кости срослись, Лавр чувствовал — и Ольга по-видимому тоже — что он не был готов вернуться в большой мир. Слишком близок он был к завершению своего цикла. Слишком ярко он помнил холодные объятия смерти. С того дня, как он очнулся в общине, осознав, чего лишился и чего мог лишиться, не окажись рядом Яра, Лавр переживал падение с вершины Туманной горы снова и снова. Каждую ночь к нему являлся волшебник — его мучитель. Каждую ночь он чувствовал жар чужих пальцев на своем лице.

— Может, стоило перед отлетом принять лекарство? — обеспокоенно спросил малыш Шалфей. — Госпожа Ольга ведь предупреждала, что Вы не до конца поправились.

— Не переживай, — произнес Лавр, улыбнувшись ученику. — Еще пара часов, и мы будем на земле. Там и приму лекарство.

Мешочек с сушеными травами, которые Ольга заваривала ему каждый прошедший день, желая уменьшить боль колдуна, бережно хранился во внутреннем кармане плаща Лавра.

Несмотря на всю любезность Ольги и Сестер, Лавр мечтал покинуть общину с того самого дня, как узнал, что Яр ушел. Ему хотелось последовать за чародеем, догнать его и помочь справиться с тем, что одолевало его душу после использования черной магии. Но Яр ушел. Даже не попрощался. Исчез, как делал это последние годы, не давая обещаний вновь встретиться.

В глубине души Лавр понимал, что Яр ушел искать Марию. Ольга рассказала ему, что душа ведьмы Алых озер уже переродилась и начала новый цикл.

Новую жизнь.

«Надеюсь, ты найдешь ее», — подумал Лавр, наблюдая за летевшей поодаль от него стайкой птиц, так же, как и он, возвращавшихся домой с зимовки.

Лавр искренне желал Яру встречи с той, кого он так долго искал.

«Может быть, — размышлял колдун, услышав признание Ольги, —встретившись с госпожой Марией в ее новом цикле, Яр наконец-то сможет отпустить ведьму Алых озер».

Ведь Мария, кем бы она не стала, его не вспомнит.

Прощаясь в мире, где живут колдуны и колдуньи, чародеи и чародейки, волшебницы и волшебники, ведьмы и ведьмаки, всегда говорят: «Да переродятся наши души в одно время, и мы вновь встретимся».

Но какой смысл в этой встрече, если маги, переродившись в новом цикле, не могут друг друга узнать?

✦✦✦

Лавр и малыш Шалфей приземлились в самом центре общины, сопровождаемые удивленными взглядами местных магов.

— Лавр?.. — послышалось сразу же, стоило только колдунам почувствовать под ногами твердую землю. — Это же наш Лавр!