Первородный снова вздохнул, ему надоело ждать. Или же, возможно, он больше, чем сам Лавр, переживал об утекающих от них минутах. Поэтому произнеся знакомые каждому магу на континенте слова, он усмехнулся, увидев в глазах Лавра понимание этого простенького наставления:

— Древний закон гласит: «Имя души своей не смей никому говорить». Знакомо?

В подтверждение Лавр мог лишь кивнуть головой. Никогда прежде он не задумывался над этими словами, считая их не более чем древней, ничего не значившей присказкой. В которой, однако, никто не смел усомниться.

— Чтобы лишить твою душу бессмертия, необходимо знать ее истинное имя. И истинное имя у каждого свое, оно не повторятся. Узнать его невозможно, если сам не расскажешь. Поэтому…

«Не сходится…» — подумал Лавр.

— Подождите, — перебил он мага. — Подождите.

Образы Марии и Тмина ярко вспыхнули перед его глазами.

Лавр знал, что у них было одно имя души на двоих.

— Но ведь говорят, что у суженых имя души одно на двоих. Разве не так? У госпожи Марии… У ведьмы Алых озер и у ее… суженого оно было одним. Так мне Яр сказал. И у меня нет причин ему не верить.

— Разве я говорил о доверии или недоверии? Ты еще молод, и есть вещи, которые тебе не нужно знать.

Лавр попытался возразить, но успел лишь открыть рот, прежде чем услышал, как кто-то позвал его по имени.

«Что?»

Рядом никого не было.

— Сириусу нужны Первородные, чтобы свершить обряд воскрешения, — продолжил маг. — И я говорю не о некромантии. Это детские фокусы в сравнении с тем, что он хочет сделать. Мы знаем об этом, поэтому прячемся от него, как только понимаем, что Сириус возродился.

— Понимаете? Как?

— Мы это чувствуем, — произнес заключенный. — Будто воздух становится разряженным во всем мире, стоит ему только сделать первый вдох. Семь лет назад мы это почувствовали, и для нас вновь настали неспокойные времена. И теперь мне вдвойне неспокойно на душе, потому что существуешь ты — способный видеть Первородных.

«Мои глаза…»

— Именно, — сказал маг, словно услышав мысли Лавра. — Твои глаза для нас опасны. Поэтому, узнай о тебе другие, твоя жизнь будет в опасности и вне стен Министерства.

— Что? Из-за моих глаз другие Первородные?..

— Все возможно.

— Тогда, зачем сказали мне бежать? Или почему сами не пытаетесь, чтобы рассказать обо мне своим друзьям? Раз мое существование способно обречь вас всех на погибель, то разве Вы не должны завершить мой цикл?..

— Возможно, будь я сейчас в другой ситуации, то так бы и поступил. Не держи на меня за это зла. — Впервые за их разговор голос мага прозвучал бодро. — Хочешь верь, а хочешь нет, однажды мне был предсказан этот разговор. Поэтому я до сих пор жив. Сириус слишком самонадеян, считает, что гордость не позволит мне уйти из жизни, самостоятельно завершив этот цикл. Впрочем, Шедар тоже потерял хватку в этих делах.

— Шедар?.. Неужели… Его Превосходительство?

— Да. Запомни это имя, хотя столь неполноценная душа, как твоя, никогда не совладает с первородной.

«Я — неполноценный?»

— Что это значит? — спросил Лавр, вновь слыша, как кто-то зовет его. — Нет, не важно. Я должен вернуться в свое тело, — сказал он, подняв взгляд вверх. — Что-то случилось.

— Время вышло, — констатировал маг. — Возвращаясь к предсказанию, что я однажды получил. Мне было сказано, что находясь в лишениях на смертном одре, я встречу проводника, которому суждено объединить мир в тот миг, когда он будет на грани исчезновения. Хочешь спросить: «При чем здесь я?» Я не знаю. Может, это вовсе и не ты. Может, эта встреча произойдет со мной не в этом цикле. Предсказания Сестер всегда запутаны.

— Сестер?..

— Да. Помнишь еще, о чем я говорил в самом начале?

— Лавр!..

— Беги с рассветом. К Туманным горам, — сказал маг. — Беги к Сестрам тамошней общины. Сириус боится Сестер. Во всяком случае, боялся раньше. Надеюсь, ничего не изменилось. Проси у Сестер убежища, расскажи от кого бежишь и почему. Тогда они в помощи тебе не откажут.

— Лавр!..

— И берегись Сириуса. Если он поймает тебя, найди в себе силы не дать ему добраться до твоих глаз. Ему нужны наши души для жертвоприношения в обряде… Опять. Не дай нам стать жертвами его лицемерия и гордыни.

— Лавр!..

Лавр видел, как мир перед его глазами растворялся в мутной пелене. Как и днем, его душу принудительно возвращали в тело.

— Береги себя, — услышал Лавр напоследок, пребывая в кромешной темноте. — Да встретимся мы снова…

✦✦✦

Когда тяжесть навалилась на плечи, Лавр понял, что вернулся. Мышцы в ногах свело от усталости, ступни и ладони покалывало от холода.

Лавр несколько раз моргнул, но мир вокруг по-прежнему был размыт. Лишь когда пришло осознание того, что на плечи ему давили чьи-то ладони, холод проник и в его сердце.

Зачем Назар стер защитные знаки?

— Дитя, нельзя заставлять Нас волноваться за тебя, — услышал он.

И от страха мир вокруг заиграл красками.

Лавр вскочил на ноги, и лишь благодаря подставленному плечу Назара, не упал обратно на пол, когда боль в икрах и спине пронзила тело.

— В-Ваше Превосходительство!— воскликнул колдун, не зная, как быть.

Эдгар стоял напротив него и внимательно вглядывался в его лицо. Его губы были растянуты в легкой улыбке.

— Мы искали тебя, дитя. И наконец нашли. От кого ты здесь прячешься?

— Ни от кого, — произнес Лавр, отвечая на вопрос Эдгара. Голос у него дрожал. — Я… Я здесь… Я тут практиковался.

Прозвучало не очень убедительно.

Лицо Эдгара озарила пародия на улыбку, теплую и доброжелательную, но в его глазах не блеснула и маленькая искорка того радушия, коим он одаривал Лавра в первые дни пребывания юного колдуна в Министерстве.

— Вот оно что, — все же произнес он, кивнув. — Но зачем нарисовали защитные знаки? К слову, Мы хвалим того, кто их нарисовал.

Назар, от волнения икнув, поспешил поблагодарить Эдгара за похвалу.

— Б-благодарю, Ваше Превосходительство, — произнес он, покорно поклонившись. — Я… Я тоже много практиковался.

— Практика залог успеха, — согласился Эдгар со словами молодого чародея. — Дитя, ты сам придумал эти символы? Никогда прежде Мы не видели таких чар.

— Д-да! — воодушевился Назар пуще прежнего, получив неожиданную похвалу. В его глазах заиграл блеск самодовольства. — Я читал много книг о защитных барьерах… различных барьерах. Здесь, и в архиве. И решил, что можно попробовать их совместить. У меня же получилось, Ваше Превосходительство?

Эдгар еще раз взглянул на пол. Он был доволен результатом, полученным Назаром и наградил юношу взглядом отца, гордящегося успехами своего ребенка. Этого было достаточно для того, чтобы заставить Назара смотреть на него глазами полными восхищения.

Однако Лавр видел теперь лишь напускную маску добродетеля, коим Эдгар никогда не являлся.

— Ваше Превосходительство, — начал Лавр, стараясь говорить ровнее и уверенней, руки у него дрожали, поэтому он спрятал их за спину, — что привело Вас сюда в такое время?

Назар от страха громко вздохнул. Задавать такие вопросы Эдгару было не просто непозволительно, а расценивалось как прямое неуважение к его персоне. Каждый в Министерстве с неким благоговением относился к одному из сильнейших чародеев этого времени. Эдгар в глазах многих был ликом силы и справедливости, его слова и его поступки не могли поддаваться и крупицам сомнений. Но Лавр прямо спросил, по какой причине он пришел в хранилище. Чуть ли не упрекнул Первородного в том, что он посмел прервать его, отвлечь от важного дела.

Именно так прозвучал вопрос колдуна для Назара. И несколько опешив, он отшагнул от него, исподлобья взглянув на Эдгара.

— Мы искали тебя, дитя.

Сердце в груди Лавра сбилось с ритма, пропустив удар.

— Слышали, как был ты расстроен дневной неудачей. И захотели поговорить с тобой об этом. Но не нашли тебя в твоей комнате.