— Здесь так пыльно, — закашляв, констатировал малыш Шалфей, спеша к широкому деревянному столу. — Как думаете, здесь есть еда?

— Есть. Поищи. — Лавр уже догадался, куда их привел Яр. — А я пока займусь очагом.

Яр и его учитель Ильдар, пока последнему позволяло здоровье, много путешествовали. И как рассказывал чародей, во многих местах континента у них было свое место — убежище, о котором не знал никто, даже Министерство.

— Ого!.. — Малыш Шалфей радостно воскликнул, хлопнув в ладоши. — Профессор, Вы только поглядите, сколько тут еды! И вся свежая!..

Мальчик принюхался к сверткам вяленого мяса.

— Все благодаря чарам Яра, — объяснил Лавр. — Правда это сказывается на вкусе, но есть можно.

Заложив в очаг сухие поленья, Лавр ударил найденным тут же кремнем о кресало, создав искру. Пламя быстро вспыхнуло в очаге и, убедившись, что в трубе была тяга, Лавр поспешил протянуть к огню руки. Приятная дрожь прошла от кончиков пальцев по всему телу, разнося вместе с собой столь необходимое замерзшему на морозе колдуну тепло.

— Малыш Шалфей, раздевайся и иди сюда, — позвал он ученика, расстегивая одной рукой свою накидку. — Для начала согреемся, а потом и поедим.

Мальчик подбежал к очагу и вскоре его лицо пылало уже не от холода, а от жара. Согревшись, колдуны не заметили, как заснули.

Проснулся Лавр от скользнувшего по полу сквозняка. Пребывая в полусонном состоянии, колдун услышал, как скрипнула дверь, и сон растворился в звуке учащенного сердцебиения в его ушах. Открыв глаза, Лавр сосредоточенно посмотрел на оранжево-желтые языки очагового огня — пламя все еще горело, а значит, проспал он недолго. Рядом, под боком, сопел малыш Шалфей. Он даже не почувствовал, что в хижине они больше не одни.

— Это я, — произнес Яр, заметив, что Лавр проснулся. — Ты спишь все также чутко, как и раньше?

— От старых привычек сложно избавиться, — ответил колдун, медленно поднимаясь с пола. От неудобной позы, в которой он просидел, ныли мышцы и ломило кости. — Что ты делал снаружи? Оставлял защитные чары?

— Активировал их. Там есть кровать, — Яр кивнул в противоположный от входа угол, — положи малыша Шалфея туда. Нечего на полу спать.

Лавр подхватил ученика на руки, мальчик недовольно что-то промычал, но не проснулся. Оставив малыша Шалфея на кровати, Лавр снял с него обувь и накрыл ребенка тяжелым одеялом.

— Давай поедим. Я сейчас что-нибудь приготовлю.

Готовил Яр быстро. Его движения были плавными, словно он накладывал чары, а не кашеварил. Запах еды начал распространяться по комнате и у Лавра заурчал живот.

— Циара моя близкая подруга, — стоя к колдуну спиной, сказал чародей.

Не ожидавший такой темы для разговора Ларв закашлял, подавившись воздухом.

— В-вот как…

— И моя суженая.

— Ч-что?..

Лавр смотрел на Яра, не зная, что и сказать.

— Разве не об этом ты хотел спросить у меня все это время?

Так и было. И Лавр надеялся, что Яр этого не заметил.

— Когда я был моложе, еще учась в Гимназии, у нас недолгое время была популярна забава — среди близких друзей мы называли друг друга именами наших душ.

Лавр нахмурился.

— Нарушали запрет.

— Верно. Несколько моих сверстников поплатились за эти забавы жизнями. Мне повезло больше.

— Нашел свою суженую.

— Точно. Не так уж много магов могут этим похвастаться. Я знал лишь одну такую ведьму.

— Госпожа Мария…

Лавр заметил, как при упоминании одного ее имени у Яра опустились плечи.

— Мы с Циарой все еще близки. Когда это удобно, и когда подворачивается случай. Хочешь ты того или нет, но суженых друг к другу тянет. Это как животный инстинкт. Природа, с которой ничего не поделать.

— Говоришь так, будто чувствуешь себя виноватым за это.

— Отчасти так я себя и чувствую. В моей душе зарождается вина, когда мы вместе. Будто… я тем самым предаю Марию и память о ней. Но Циара моя подруга. С ней легко, она понимает меня так, как никто другой. Причина ли в том, что у нас с ней одно имя на двоих, или просто так совпало, не знаю…

Яр замолчал. О чем он в этот момент думал, Лавр даже не догадывался. Но чувствовал, что раскрывая перед ним душу, Яр будто бы ждал от него понимания. И будто бы отпущения этой вины.

— Госпожа Мария завершила свой цикл, ее не вернуть, — сказал колдун, разглядывая многочисленные прорези на столовых досках. — И ее тянуло к Тмину так же, как к ней тянуло Тмина. Я помню, как он… жажда встречи с ней, словно безумец. Возможно, ты прав. Этот инстинкт сильнее здравого смысла.

— Она тоже не могла ничего с собой поделать, — произнес Яр настолько тихо, что у Лавра от звука его голоса болезненно сжалось сердце. — Ненависть к Тмину была сильна, но в сердце Марии все еще оставалось место для любви к нему. И это привело к тому, к чему привело.

— Ты ошибаешься, — подняв на чародея взгляд, заявил Лавр. — Госпожа Мария любила тебя, а не Тмина.

Яр рвано выдохнул, словно усмехнувшись его словам.

— Я говорю о том, что помню. Пусть те дни почти стерлись из моей памяти, но я помню, как мы с профессором подглядывали за вами, когда ты с госпожой Марией целовался в беседке, в саду с гортензиями. Тогда шел сильный дождь, и…

— Вы подглядывали за нами?..

Яр наконец-то обернулся к Лавру. Его озадаченное выражение лица насмешило колдуна и он, нисколько не стыдясь того момента из своего прошлого, заулыбался, продолжая:

— Это случайно вышло, так получилось. Но я до сих пор четко помню вас двоих в той беседке. Вы не могли друг другом насытится.

— Это звучит уже пошло.

Яр покачал головой, не веря, что их разговор дошел до такого.

— Но так и было. Будто весь мир ничего для вас не значил, и были только вы двое. Госпожа Мария была счастлива получить твою любовь после предательства Тмина. Я в этом уверен. Возможно, ее любовь к Тмину и вовсе была не более чем притяжением между сужеными, а с тобой… было по-настоящему. Поэтому, не вини себя за то, что тебя тянет к госпоже Циаре. Госпожа Мария тебя бы поняла.

Губы у Яра дернулись в кривой улыбке.

Лавру было жаль, что поговорить по душам они могли только теперь, когда он повзрослел. Сколько лет Яр хранил в себе терзавшие его душу чувства? О Марии ему даже не с кем было поговорить. Никто не знал о ней того, что знал Яр. Для магов, что слышали о ведьме Алых озер, Мария была лишь преступницей, безликой женщиной, совершившей преступление против Министерства. Она не была для них жертвой преступления Тмина. Не была магом с выжженной Пустоши. Для них она не была даже чьей-то возлюбленной.

Лишь темный маг, которого до сих пор разыскивали по всему континенту, хотя ее прах лежал в земле неподалеку от Министерства, под кустом гортензии с синими, как небеса, цветами.

Столь любимым ей цветом.

Утром от непогоды, что властвовала в этих землях несколько дней, не осталось и следа. Высокое голубое небо озарялось ярко-желтым солнцем. Его лучи прогревали белоснежный лес. Лавр вышел из хижины и вдохнул полной грудью свежий морозный воздух. От холода приятно покалывало щеки. До сестринской общины осталось идти от силы дня два — ничтожный срок в сравнении с тем путем, который они уже прошли. И от осознания этого колдун испытывал прилив сил и радости.

— Профессор, господин Яр зовет Вас завтракать! — крикнул малыш Шалфей, усаживаясь за стол. — Идите быфтрее, или фсе офтынет!..

До ушей Лавра донесся голос Яра, тихий, но поучительный. Чародей наставлял мальчика не говорить с набитым ртом.

Именно о таком Лавр когда-то и грезил. Пуститься в путешествие, подальше от стен и магов Министерства. Бродить вместе с Яром по континенту, открывать что-то новое и ничего не бояться. Жизнь, полная приключений. Пусть когда-то он и мечтал разве что сидеть, забившись в угол, с тяжеленой книжкой, чтобы никто его не беспокоил.

С годами мировоззрение меняется.

Лавр уже собирался зайти внутрь и присоединиться к завтраку, как его взгляд зацепился за мелькнувшее между стройными хвойными стволами рыжее пятно. На секунду сердце в груди колдуна замерло, а после забилось быстрее. От страха. Лавр отступил назад, обратно к хижине. И тут же понял, когда страх отступил, уступая место здравому смыслу, что именно его напугало.