— Если говорить честно, — начала Павла, выслушав рассказ колдуна, — то когда я ранее спросила, давно ли тебя преследуют, то я говорила не о малыше Шалфее.

— Значит, Вы знали, что был кто-то еще? — спросил мальчик.

И в его глазах блеснули искорки неодобрения.

— Почему же не сказали нам?

Павла пожала плечами.

— Потому что после того, как Магда нашла тебя, слежка прекратилась. Но это уже неважно, — сказала ведьма, словно отмахнувшись от обвинения в бездействии. — Лучше объясните мне, что это было?

Она поочередно посмотрела на колдунов. Но не увидев в их глазах понимания, решила добавить:

— Я про ту магию, которая пропитала на постоялом дворе каждый миллиметр. — Ее цепкий взгляд заметил, как на долю секунды на лицах ее собеседников отразился испуг. — Вот! Вот об этом я и спрашиваю! Что это было?

— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь? — Лавр постарался придать своему голосу ровный и спокойный тон. — Магия? А что с ней было не так?

Павла молчала.

Лавр молчал.

Малыш Шалфей, потупив взгляд, рассматривал дубовые половые доски, на которых сидел.

Павла привела их в заброшенный сарай в нескольких кварталах от постоялого двора. В нем пахло пылью и сушеными травами. А еще огнем от небольшого камина, в котором трещали влажные паленья. И сладостью от ягод, которые ведьма добавила в отвар для Лавра.

Ни малыш Шалфей, ни тем более Лавр, не спешили признаваться в том, что произошло.

— Не хотите говорить — не надо, — сказала по итогу Павла. И голос ее не звучал обиженно, скорее смиренно. — Не знаю, в чем причина вашего молчания. Или почему кто-то тебя преследует, — сказала ведьма, взглянув на Лавра, — но я знаю какого это, бежать от кого-то. Ты либо доверяешь тем, кто идет с тобой по одному пути, либо решаешься идти в одиночку. У меня есть мои сестры и наш круг. У тебя?..

Павла посмотрела на малыша Шалфея.

— У тебя нет никого, Лавр.

Лавр не стал с этим спорить, ведь малыш Шалфей не в счет — ребенок. Мальчик это прекрасно понимал, потому тоже не стал возмущаться.

— Я не навязываю тебе свою помощь. И уж тем более не навязываюсь тебе в друзья. Ведьмы и ведьмаки, знаешь ли, сильнее чем другие маги привязаны к своему кругу.

На этих словах сердце у Лавра болезненно сжалось и кольнуло.

«Савва…» — пронеслось у колдуна в голове.

Фамильяр Марии однажды сказал что-то похожее.

«Он не нашего круга!»

— Я хорошо об этом осведомлен, — произнес Лавр, отведя от Павлы глаза.

Возможно, только из-за этого, а может и из-за того, как грустно прозвучал его голос, ведьма окончательно забросила попытки узнать, что же такое он совершил, чтобы за ним охотились.

— Да, я сказала «охотились», — вздохнув, повторила Павла, после того, как озвучила свое решение. — Это настоящая охота. И ты, Лавр, в ней зверье, за которое те двое получат хорошую награду. Одного только не пойму… Ай, ладно!.. Сказала же, что не буду лезть в это дело, раз моя помощь не нужна.

— Не то, чтобы не нужна…

Павла покачала головой.

— Забудь. Не хочу слышать от тебя никаких оправданий. Лучше скажи, что намереваешься делать дальше? Ты ведь в порт прибыл, чтобы на корабле уплыть, верно?

— Да. Все так.

— Билеты купил?

— Да. Рано утром с пристани отплывает последний корабль.

— Последний?

— В кассе сказали, что моряки боятся выходить в море. Якобы в воде что-то есть.

— В воде?.. — Павла задумчиво подняла взор к потолку. — Чудище, что ль, какое?

— Чудищ не бывает.

Лавр был в этом абсолютно уверен, а вот ведьма… Павла в этом отчего-то сомневалась.

Утро в порту Кипрея выдалось заснеженным и холодным. А еще темным, и дурно пахнущим рыбой, но в целом, довольно спокойным. Будто вчерашних событий на постоялом дворе и вовсе не случилось. Или же горожане не заметили, как посреди ночи часть второго этажа местной гостиницы разлетелась в щепки? Нет, быть такого не могло. Но не приснилось же это все Лавру?

Не приснилось, потому что он так и не заснул.

Промучившись всю ночь от боли в мышцах и костях, а еще от тошноты и небольшого жара, Лавр считал, что хуже это утро быть уже не могло. Но чуть позже в его уставшем от недосыпа сознании промелькнуло предостережение портового кассира: «Капитан корабля любит отплывать раньше назначенного времени!».

Нужно было спешить в порт.

— Идея так себе, — сказала Павла, не скрывая своего неодобрения.

Решение Лавра с наступлением утра попытаться пробраться на корабль ведьма считала как минимум самоубийственным. Она и так всю ночь провела вместе с ним и малышом Шалфеем, опасаясь, что ведьмак и волшебник смогут отыскать их и завершить начатое дело. От Лавра в его состоянии толка было немного. От малыша Шалфея еще меньше. Совесть просто не позволила ведьме уйти, оставив этих двоих на произвол судьбы. И все же…

Павла тяжело вздохнула. Провела рукой по грязным черным волосам, а другой рукой с силой сжала конус своей остроконечной шляпы.

— Если ты не заметил, то на тебя идет настоящая охота, Лавр, — сказала она, посмотрев на колдуна уставшим от бессонной ночи взглядом. — И те двое не сдадутся, пока тебя не поймают. Стоит ли напоминать, что несколько часов назад у них это почти получилось?

Напоминать Лавру об этом не было никакой необходимости. Легкий озноб, пронзавший тело на протяжении последних часов не давал забыть о том, что его организм все еще был отравлен. Яд продолжал распространяться по его телу вместе с кровью. Пусть отвар Павлы в какой-то степени и помог, но полностью тело колдуна от отравы не избавил.

— Этот корабль моя последняя возможность покинуть эту территорию континента, — сказал Лавр. — Если сегодня не уплыву, то придется идти пешком.

Он посмотрел на клевавшего носом малыша Шалфея, и в его душе зародилось неприятное чувство.

Ведь если бы малыш Шалфей не увязался за ним, он смог бы продолжить свое путешествие и пешком, хоть через весь континент. Хоть в дождь, хоть в пургу. Пускай и с преследовавшими его магами на хвосте. Но в паре с ребенком путешествовать через леса и горы, через Выжженную Пустошь? Лавр с трудом мог представить себе такое путешествие.

Слишком опасное.

И слишком сложное.

Павла проследила за его взглядом и, казалось, все понимала.

— И все равно я уверена, — начала она, — что тебе нужно придумать другой план. Если они наемники… а это, скорее всего именно так, то ты — их деньги. Они тебя не отпустят, и будут ждать тебя в порту.

— Пусть ждут. На этот раз я буду готов к встрече с ними.

Лавр действительно был готов к новой встрече. А может, все-таки храбрился, стараясь не выглядеть в чужих глазах бесполезным и ни на что негодным. Ведь вчера они застали его врасплох! Подло отравили, возможно, испугавшись вступать с ним в конфликт напрямик.

Подобные мысли и тешили самолюбие колдуна, но в глубине души он понимал, что ни ведьмак, ни волшебник не боялись его. Лавра отравили просто для удобства. Никто не хотел тратить время на драку. Которая, впрочем, все равно произошла. И только благодаря тому, что малыш Шалфей увязался за ним, Лавр сейчас был в относительной, но безопасности.

«Все, что ни делается», — подумал Лавр, не закончив собственную мысль.

Сейчас было не время и не место рассуждать о том, а что было бы, не пойди малыш Шалфей за ним.

«Да, сейчас не это главное», — размышлял колдун.

Дуэт ведьмака и волшебника — вот, что могло доставить ему немало хлопот. И все же из них двоих, наибольшую опасность представлял волшебник.

«Чертова волшебная палочка!..»

Да, все дело было в волшебной палочке.

Ведьмак в своей магии использовал зелья, а значит, если Лавр сможет их уничтожить, то в арсенале ведьмака останется разве что фундаментальная магия. А она угрозы для колдуна уровня Лавра никакой не представляла. Другое дело волшебник. Да, конечно, волшебники не могли творить магию без своих волшебных палочек. Но отобрать ее сложнее, чем уничтожить. Сами палочки заговорены. Они никогда не дадутся в руки постороннему. А если случится такое, что волшебник ее потеряет, палочка будет искать своего хозяина до тех пор, пока не найдет.