— Долгая история, но мне придется тебе ее рассказать.

И Яр был не против послушать его историю.

✦✦✦

Камилла откинулась на спинку широкого кресла, стоявшего в ее комнате, и закрыла глаза. Ее голова гудела от переизбытка информации и волшебница морщилась каждый раз, когда пульсирующая боль вспыхивала в ее висках. Кончиками пальцев она ощущала под кожей шероховатые листки чужого дневника. Она прочитала все, что смогла прочесть. Даже те тексты, которые не могла разобрать из-за выцветших чернил, Камилла постаралась восстановить. Что-то ей удалось, что-то нет, но общая суть описанных в дневнике событий сложилась в единую картину. И теперь душа молодой волшебницы находилась в смятении.

Камилла открыла глаза и оглядела свою комнату. Бросила взгляд на стол, где в ящике хранила письма Лавра. Она написала и отправила ему уже с десяток ответных писем, но ни на одно так и не получила ответа. Камилла рассказала ему о помолвке с Алленом. Возможно, в этом была причина молчания колдуна? Он был расстроен? Обижен? Или зол? Но ведь она написала правду — ее мнения никто не спрашивал. За Аллена Камиллу выдавала мать, и Камилла рассказала об этом Лавру, боясь того, что юноша мог узнать о грядущей свадьбе от кого-то другого. Камилла не могла этого допустить. Она не хотела, чтобы между ними было недопонимание. Она его боялась.

Сердце в ее груди все еще учащенно билось, стоило только Камилле подумать о колдуне. Об его глазах, шелковистых волосах, запахе. Она видела его во снах, просыпалась с ощущением его объятий и была готова выть от безысходности и того, в каком положении оказалась.

Камилла вновь прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Ее грудь стискивало в сильных тисках, в легких все время нахватало воздуха, их жгло изнутри от гнева. В какой-то момент она даже решила, что сбежит из дома. Просто убежит, найдет Лавра в Академии восточного колдовства, и они забудут об их ссоре, как о чем-то незначительном. Неважном. Ведь вместе они смогут преодолеть все. Но потом она думала об Аллене и о том, как ее побег отразится на нем. Вот уж кто действительно был жертвой во всей этой истории, так это Аллен.

Подумав о волшебнике, Камилла испытала чувство легкого смущения. Мужчина сейчас отдыхал в соседней комнате, он часто оставался в их доме на ночь, и это уже стало чем-то привычным. Но мысль о том, что этим Иветта лишь показывала всем серьезность своих намерений породниться с другой известной в волшебных кругах семьей, злило Камиллу. По сути она стала для матери чем-то вроде разменной монеты, хотя всегда воспитывала дочь в строгости и самодостаточности.

Камилла опять вздохнула.

Она провела пальцами по дневнику и стала размышлять о том, что в нем прочла. Было ли это правдой? Больше походило на сказку, но тот, кто писал этот дневник, держал перо твердой уверенной рукой. Иногда его мысли путались, в них было много логических ошибок, но после, словно обдумывая все, что написал, незнакомец выдавал вполне разумное заключение того, что описывал ранее. И это пугало Камиллу.

Она опустила на пол ноги и, встав с кресла, стянула с подлокотника шерстяную шаль. Накинула ее себе на плечи и, прихватив с собой все дневники, вышла из комнаты. Ей хотелось поделиться полученным знанием хоть с кем-то, чтобы ощутить, как неподъемный груз этих знаний пусть и немного, но будет снят с ее плеч. Тогда, возможно, и голова болеть перестанет.

Камилла подошла к двери соседней комнаты и огляделась по сторонам. Если кто-то из слуг сейчас увидит ее, то утром ей предстоит разговор с матерью. Пусть она и Аллен в скором времени станут мужем и женой, блуда в своем доме Иветта не потерпит.

Камилла постучала. Последующие секунды казались ей вечностью. Но вскоре она услышала шаги, а потом дверь перед ней открыли.

— Камилла? Что-то случилось? — голос у Аллена сипел. Он если и не спал к этому моменту, то явно дремал. — В чем дело?

Камилла показала волшебнику дневники и попросила разрешения войти в комнату. Оказавшись по другую сторону коридора, девушка начала сомневаться в том, что поступала правильно.

— Так в чем дело?

— Я хотела кое-что с Вами… с тобой обсудить.

Камилла быстро поправила себя. Аллен попросил больше не «выкать» ему и с трудом, но у волшебницы получалось забывать о том, что к старшим следовало обращаться с уважением.

Она протянула ему дневники, но не стала вдаваться в подробности того, откуда они у нее.

— Считай, что друг попросил меня присмотреть за ними, — сказала Камилла, и в какой-то степени не солгала. — Но прежде, чем ты сам их прочтешь, я хочу спросить… насколько твоя вера непоколебима?

— Вера? — Аллен нахмурился. — Вера во что?

Он принял из рук Камиллы потрепанные книги и тетради. И внимательно посмотрел на них.

— Что это?

— Дневники.

— Дневники? Чьи?

Камилла покачала головой.

— Я не знаю. Но хочу, чтобы ты прочитал, что в них написано.

— А что в них написано?

Камилла поджала губы.

Они с Алленом были исследователями, которые в своей работе опирались исключительно на факты. На источники, которым можно доверять. Которые имели репутацию и вес. Эти же дневники больше походили на записки сумасшедшего. Но отчего-то душа Камиллы требовала, чтобы она отнеслась к этим записям со всей серьезностью.

— В них написана одна история, — сказала Камилла. — Она кажется неправдоподобной, но чем больше я об этом думаю, тем сильнее хочу разобраться в ней. И только к тебе я могу обратиться с просьбой помочь мне разобраться с этим.

— Хочешь, чтобы я все это прочитал?

Камилла кивнула.

А Аллен взглянул на объем предстоящей работы.

— Вся ночь на это уйдет, — сказал он не то для себя, не то для девушки.

Скорее всего, подумала Камилла, произнес Аллен эти слова для себя, как простую констатацию того факта, что этой ночью он не будет спать. И все же она сочла нужным добавить:

— Прошу тебя.

Волшебник потер шею и указал девушке на такое же, как и в ее комнате, кресло. Сам он подошел к столу, отодвинул стул и уселся за рабочее место, уточнив у Камиллы, с какого именно дневника ему предстояло начать читать.

«Я поступила правильно, — наблюдая за тем, как быстро Аллен погрузился в чтиво, подумала Камилла. — Если то, что там написано правда…»

Одна мысль об этом пугала ее.

Но если история, записанная в дневниках — правда, то весь их мир был построен на лжи. На такой опасной лжи, что и представить страшно, к чему могло привести приобретенное Камиллой знание.

Правда ли Сириус существовал?

Правда ли, что он привел их мир к разрушению?

И правда ли, что, возродившись, Сириус попытается сделать это снова?

Лавр с головой опустился в бочку, горячая вода ошпарила его кожу. Тепло начало быстро распространяться по всему его телу, а полученные в бою с ведьмаком и волшебником раны заныли. Добавленные в воду травы должны были облегчить боль и помочь с заживлением поврежденных участков кожи, поэтому Лавр, корча под водой лицо, терпел неприятный зуд.

Он рассказал Яру обо всем, что с ним произошло, и все, что он смог узнать за это время. Рассказал он и о том, куда держал путь — в сестринскую общину недалеко от Туманных гор, и спросил, пойдет ли Яр вместе с ним? Яр согласился.

Когда воздух в легких начал заканчиваться, Лавр вынырнул и вдохнул полной грудью. Вода расплескалась по глазурному кафелю.

— А поаккуратнее нельзя, рыбонька моя? — Гагат брезгливо дернула намокшей лапой и, взмахнув хвостом, запрыгнула на стул со стопкой приготовленной для Лавра одежды. — Ненавижу сырость.

— Следишь за мной даже в ванной?

Лавр наклонил в бок голову, чтобы избавиться от попавшей в ухо воды.

— Если знала, что за мной следили темные маги, — продолжил он, — могла бы и предупредить.

Гагат начала топтаться на одежде, втыкая в ткань свои острые коготки.