— Да ну тебя! — Камилла поджала свои полные, ярко очерченные губы. — Ну вот скажи, что интересного в твоих древних книжках? Еще пара десятков лет и они рассыплются в песок от старости.

— Именно поэтому так необходимо их изучить и переписать, чтобы в следующих циклах не пришлось задаваться вопросами, ответы на которые были в этих древних, рассыпавшихся в песок книжках. — Лавр поправил съехавшие на нос очки. — К тому же, твои труды тоже когда-нибудь станут писаниной из древних книжек. Разве тебе понравится, если кто-то будет считать твои труды старческим песком? Нет? Нет. Поэтому нужно с большим уважением относиться к тому, что было до нас. И эти знания передавать следующим поколениям, чтобы не опуститься до зажигания свечей с помощью каменных искр.

Камилла бескультурно положила локти на стол и, подперев ладонями лицо, горестно вздохнула.

— И как я умудрилась запасть на такого зануду?..

— Все дело в моей улыбке и очках, — ответил ей Лавр, замечая некую оживленность на террасах за пределами столовой. — Что там происходит?

— Хм?

Маги спешили на внешние террасы здания, во внутреннем саду что-то происходило.

Не совладав со своим любопытством, Лавр и Камилла присоединились к толпе.

Снаружи солнце нещадно жгло все, до чего могло дотянуться своими лучами. Трава на лужайке внутреннего двора Министерства выгорела, лишившись своей изумрудности и, наверное, по этой причине, а не потому, что так было быстрее, пятеро магов срезали свой путь до дверей здания. Четверо из них в темных одеяниях выстроились по углам от пятого, который шел в середине этого квадрата. Они были его конвоирами, а на его щиколотках и запястьях были сцеплены волшебные кандалы, мешавшие магу творить магию.

— Еще одного поймали, — шептались неподалеку молоденькие послушники.

— Впервые вижу темного мага так близко.

— Вот бы их уже всех переловили.

— Точно-точно, за пределами Министерства так страшно находиться.

— Интересно, этого тоже казнят?

— Конечно же казнят, а как иначе? Что с ним еще делать?

— Я бы находил таких, как он в их новых циклах, и заставлял бы работать на благо континента и Министерства.

Подобные разговоры были слышны со всей террасы.

Лавр внимательно наблюдал за тем, как темного мага сопровождали в подземную темницу. Его голова была оплетена полосками тканей, скрывавшими лицо и шею. Отчасти он испытывал схожие с остальными чувства — темных магов нужно было искоренить как сорняки из цветущего сада. Но что-то подсказывало ему, червячком въедаясь в сердце, что что-то было не так.

— И когда они уже все исчезнут? — пробубнила себе под нос Камилла, хмуря у переносицы черные брови. — Как начинаю думать о них, кровь в теле закипает от злости.

— Ты права, — произнес Лавр, почувствовав на себе пронзительный взгляд.

Оглядевшись, он заметил скользнувшую за угол террасы тень и длинный черный кошачий хвост, дернувшийся напоследок так, словно маня колдуна следовать за собой.

— Ты на что там смотришь?

Камилла безуспешно пыталась разглядеть, что именно привлекло внимание Лавра. Толпа уже начала рассасываться, темный маг и его конвой скрылись в стенах Министерства, и жизнь на террасе вновь вернулась в первичное русло: в тихие разговоры, перешептывания на тему того, что только что произошло, и звон посуды.

— Н-ничего.

— Хм?..

— Я тут вспомнил… — затараторил Лавр, глупо улыбнувшись, — мне нужно идти.

— Чего? — Камилла чувствовала, что ее пытаются обдурить. — Лавр?..

— Срочные дела!..

Лавр поймал в ладонь пальцы Камиллы и, сжав их, хотя ему хотелось обнять девушку, пообещал найти ее чуть позже. Не дав ей возможности спросить, куда он, Лавр поспешил покинуть террасу.

Черную кошку, продолжавшую убегать от него и манить своим хвостом, он отыскал у каменной ограды на задворках Министерства. Животное вальяжно потягивалось, выгибая округлую спину, и махало хвостом как собака, готовящаяся к игре. Но стоило только Лавру приблизиться к ограде, как кошка села, вытянувшись вверх и, облизнув черный нос, произнесла:

— Рыбонька моя, какой же ты копуша.

— Я тоже рад тебя видеть, Гагат, — произнес Лавр, улыбнувшись.

Если бы кошка позволила, он бы обязательно ее погладил в знак приветствия после долгой разлуки. Но фамильяры редко позволяли прикасаться к себе посторонним, поэтому Лавр даже не предпринял попытку провести рукой по сверкающей на солнце шерстке.

— Хозяин велел найти тебя, — манерно произнесла кошка, спрыгнув с ограды на другую сторону. — Пошевеливайся, рыбонька моя!

— Хозяин?.. — Лавр задумался лишь на секунду, пока осознание чужих слов не заставило его подпрыгнуть на месте. — Постой! Яр тоже вернулся?

Лавр поспешил отворить старую калитку и побежал за кошкой в лес, окружавший Министерство на многие километры вокруг.

Ясная солнечная погода не могла пробиться сквозь плотную лиственную крону, из-за чего в лесу было темно, а от земли вверх поднимался запах сырости и мха. Одинокие солнечные лучи лишь изредка умудрялись проникнуть под древесный «купол», источая жизнь в сверкающих песчинках пыли.

Лавр шел уже минут двадцать, давно потеряв Гагат из вида. Прислушиваясь к звукам, который издавал лес, он по-детски боялся кого-нибудь встретить, хотя прекрасно знал, что местные маги, опасаясь лесного зверья, не сходят с натоптанной тропы. И вряд ли кто-то видел, как он выбегал за ограду, чтобы проследовать за ним до того места, которое было ценным как для него, так и для Яра.

И о существовании которого никто не должен был знать.

Вскоре Лавр заметил меж грузных сосен высокую, неподвижно стоявшую к нему спиной фигуру, и устремился к ней, чувствуя, как от радости в груди учащенно забилось сердце.

— Яр! — окликнул Лавр чародея, нисколько не сомневаясь в том, что это был именно он.

Гагат уже терлась о ноги своего хозяина, выгибая черное тельце и мурлыча, как самая настоящая кошка.

— Что ты здесь делаешь? — Улыбаясь, Лавр протянул вперед свою руку для приветствия. Хоть могло показаться, что вопрос его задан с некой подозрительностью, но на самом деле его душу переполняла радость от встречи. — Я до зимы тебя не ждал.

Яр мало изменился за прошедшие годы. Разве что морщин в уголках его глаз стало чуть больше. А так, он оставался все тем же чародеем с добрыми карими глазами и волосами цвета спелой пшеницы, которые будучи верховным магом, он больше не мог стричь.

Яр усмехнулся, пожимая протянутую ему ладонь.

— Разве ты вскоре не сдаешь экзамен?

— Верно, но причем здесь я?..

— Я решил, что тебе нужна будет хоть чья-то поддержка. — Яр отпустил его руку. — Пусть и не столь очевидная, как тебе того хотелось бы. Слышал, ты все-таки решил присоединиться к исследовательскому отделу.

— Кто тебе уже наябедничал?

Лавр, как и прежде в детстве, возмущенно сжал кулаки, давая волю свойственному его характеру ребячеству. Его желание вступить в исследовательский отдел должно было оставаться для Яра секретом ровно до того момента, пока он не сдаст экзамен. Но кто-то сообщил об этом чародею раньше положенного срока.

— Что значит наябедничал? — Гагат возмущенно потрясла головой и почесала лапой за ухом. — Меньше о таких вещах говорить надо в общественных местах, тем более в библиотеке, где полно ушей и глаз.

— В библиотеке… Ты за мной следила!.. — Уши у Лавра запылали. — И как много ты видела?

— Надо мне за тобой следить, — фамильяр Яра высокомерно задрала вверх нос, — и смотреть на то, как ты с дочкой Иветты обжимаешься.

— Мы не!.. — Лавр чуть было не задохнулся от возмущения и, словно пытаясь оправдаться, посмотрел на Яра. — Это не то!.. То есть… не совсем…

Гагат хрипло зафырчала, смеясь и исчезая в облачке черного дыма.

— Так ты… с дочерью мадам Иветты?

— Да, — ответил колдун, прочистив горло. — Но это секрет. Если кто узнает… Если ее мать узнает…

— Можешь не продолжать. — На лице Яра появилась понимающая улыбка. — Мадам Иветта излишне консервативна. Это всем известно.