Пару раз ходила с парнями в кино. Один из — в Британии с таким же учеником, который прилетел подтянуть язык. Между прочим, согласилась я лишь по настоянию Янки, и дальше поцелуев дело не зашло. Я резко слилась после первого же свидания. Попыталась представить повторение — и не смогла. Насиловать себя не стала.

— Не беспокойся обо мне, Авдеева. Старой девой не умру, — игриво подмигиваю. — Лучше расскажи об Арсене. Он тебе что-то подарил?

Подруга тушуется, поднимая вверх бокал и звонко чокаясь с моим. Наверное, я настолько прекрасно знаю эту мимику, что заранее могу предречь ответ. Хотя и до победного верила, что где-то в кармане брюк парня лежала заветная коробочка с украшением.

— Нет, сказал, что дома забыл.

С губ срывается навязчивый вопрос. Стоило бы промолчать, но столько звоночков на одного-единственного человека в моей голове ещё не звенело.

— И ты веришь?

Янка вскидывает ладонь и покачивает ею из стороны в сторону. Значит, тоже сомневается. Не настолько она слепая.

В этот же момент из курилки возвращается Тимофей и предлагает потанцевать. Я почти не удивляюсь приглашению и спокойно соглашаюсь, поставив полупустой бокал на стол и направившись на импровизированный танцпол в центр гостиной, где уже собралось несколько парочек.

Ладони парня осторожно опускаются на поясницу. Свои я кладу ему на плечи. Глаз не поднимаю и смотрю чётко на воротник белой рубашки, плавно и настороженно двигаясь в такт музыке.

Вдох-выдох.

Даже если Тим ускользнет ниже и позволит себе большее — не случится никакой катастрофы. Может, и правда пуститься во все тяжкие? Хотя бы разок? Как говорила Янка — не сотрётся.

— Ты давно знаком с Авдеевой? — спрашиваю, привстав на носочки и немного осмелев.

Я вскидываю взгляд. Рассматриваю светло-голубые глаза напротив и перемещаю руки поближе к шее. Это уже похоже на инициативу или нет?

Разноцветные неоновые огни перемещаются по комнате и попадают на наши лица. Красиво. И моментами завораживает.

— Примерно с девятого класса. А ты?

— Почти два года, но кажется, будто всю жизнь.

Прислушавшись к ощущениям, которые не нашептывают ничего критического, сокращаю дистанцию между нами. От Тимофея привлекательно пахнет одеколоном и вовсе не несёт табаком. Причиной всему электронка, но я всё равно ставлю плюс к его достоинствам.

— Осторожно, Даша…

За сумбурными мыслями сбиваюсь с ритма и спотыкаюсь об обувь парня. Тим ловит меня за талию и не дает упасть. Останавливает. Исследует глазами долго и пристально, поправляя за ухо выбившуюся прядь волос и спрашивая: всё ли хорошо? А я стою, будто каменная статуя, и отмираю ровно тогда, когда заканчивается песня.

— Блядь, только этого мне не хватало… — раздраженно произносит Янка, когда я возвращаюсь к ней с новой порцией апероля и желая обсудить парней.

Подруга мечет молнии в противоположный угол гостиной. Я внимательно отслеживаю траекторию взгляда, переставая дышать и взяв в фокус знакомую фигуру.

— Мало того что без разрешения, так ещё и не соблюдая дресс-код. Надзиратель хренов…

С трудом удерживая пальцами коктейль, ощущаю, как за грудной клеткой происходит настоящий ядерный взрыв, потому что у стены, общаясь с парнями, стоит Ратмир. Такой беззаботный и улыбающийся, что хочется приподнять губы в ответ.

— Ты же сама его звала, — осторожно напоминаю, отвисая и приходя в себя.

Я осознаю, что больше не ловлю прежнюю атмосферу и веселье. И эмоции не контролирую. Каждая клетка моего тела напряженно вибрирует.

Янка зло топает ногой и опрокидывает в себя содержимое стакана. Кажется, ещё чуть-чуть, и из ушей пар повалит.

— Это было из вежливости. Я никогда не таскалась на его тусовки, и ждала такого же понимания в ответ.

Кивнув в знак поддержки, отрываю взгляд от Мира и опускаю его в пол. Сердце привычно-громко колотится, а музыка звучит приглушенно, будто под водой.

Лучше бы брат Янки и правда не появлялся.

— Ладно, хер с ним, Даш, — качает головой подруга. — Пойдем потанцуем.

***

Я морально настраиваю себя на одну-единственную песню.

Выйду на танцпол. Сделаю одолжение имениннице. И уйду. Тем более что помимо меня в доме полно подруг, которые явно не против зажечь.

С этими условиями я отпускаю руку Янки, остановившись в центре зала и жалея о том, что слишком мало выпила. Эмоции обострены, по позвоночнику катится липкий пот, а колени подгибаются от волнения.

— Давай, детка! Оторвись как следует!

Начавшаяся композиция — наша с подругой любимая. Немного меланхоличная, но до кончиков волос пронзительная. С первых секунд на предплечьях собираются мурашки.

Я начинаю плавно двигать бёдрами в такт музыке. Закрывая глаза. Выключая мысли. И ловя истинный кайф от происходящего.

Мы молодые и яркие. Впереди вся жизнь, а любое море нам по колено. Это ли не счастье?

Вскинув руки в воздух, трогаю волосы и провожу ладонями по груди и бёдрами. Платье красиво переливается под цветомузыкой, в уши врезаются знакомые аккорды, а в кровь впрыскивается значительная доза адреналина, которой так не хватало для преодоления боязни выступать перед публикой.

Теперь всё как надо.

Янка подходит вплотную и виснет у меня на шее. Кружа в танце, заливисто смеется.

Мы прекрасно дополняем друг друга. Как Инь и Ян. Две половинки одного целого, несмотря на полную противоположность во внешности и характерах.

— На нас все смотрят, прикинь? — шепчет на ухо.

Это так очевидно-странно, что я отвечаю какую-то нелепость, хотя в мыслях крутится один прямой вопрос: Ратмир тоже входит в число «всех» или нет?

Если бы подруга только знала, что у меня внутри, то, наверное, была бы в ужасе.

Я обвожу глазами присутствующих. Часто моргаю. В горле сохнет.

Найдя Мира и схлестнувшись с ним взглядами, чувствую, как низ живота наливается горячим и раскалённым свинцом.

Реакции включаются на максимум. Я их не контролирую. Сердце бьётся быстрее, кипящая кровь мгновенно разносится по венам, а тело становится мягким и податливым, будто пластилин.

Наверное, Авдеев — тот единственный человек во вселенной, с которым бы мне действительно хотелось отпустить себя и броситься в омут с головой. И тонуть, тонуть, тонуть.

И это так стыдно… Абсурдно и глупо. Ситуация — хуже не придумаешь.

— Ты — огонь, Гайдукова. У Тима разве что слюна не капает при взгляде на тебя.

К щекам тут же приливает краска. Я запрокидываю голову и звонко смеюсь.

— Дурочка, замолчи…

— Что? Готова поспорить — у него уже давно стоит.

Услышанное не вызывает нот протеста, но и не воспринимается с должным трепетом. Ровно. Почти плевать.

Движения получаются более свободными и развязными, а капли стыда выгорают от внутреннего жара. Кажется, будто алкоголь в полной мере догоняет и ударяет по организму.

Я отдаю себе отчёт в том, что поступаю глупо и палевно, но опять ищу глазами знакомый ситуэт. Не знаю только — для чего? Чтобы снова пересечься взглядами? Понять, что мне не показалось, и Ратмир неотрывно пялился на меня? Ощутить щекочущие крылья бабочек под пупком?

Когда нахожу — с губ срывается разочарованный свист.

Я идиотка.

Мир не смотрит — его внимание направлено на общество соседок-близняшек. Не так чтобы очень, но он, по крайней мере, выслушивает девичий щебет и лениво попивает из жестяной банки что-то похожее на комбучу.

Осознание собственной никчемности на скорости врезается в грудь многотонной фурой. Мешает дышать и мыслить. Я сбиваюсь с ритма и становлюсь неуклюжей и рассеянной.

Знаю, что Ратмир не обязан и не должен. Что презирает и готов порвать меня на кусочки от того, как сильно ненавидит, но я всё равно зависаю на его красивом профиле, не реагируя на подходящий к завершению трек.

Авдеев и правда одет не по дресс-коду — в темно-синих джинсах и чёрной футболке поло, которая облепила крепкие мышцы. И мне отчего-то так нравится этот его пофигизм. Он не боится выделяться на фоне гостей в костюмах и вечерних платьях.