— Ян… Время вышло… — шепотом произношу.

Подруга недовольно кривится и накрывает лицо подушкой. Что-то невнятно бормочет себе под нос и продолжает спать дальше, но злиться на неё не получается. Не только сейчас — вообще никогда.

— Ладно, ещё пять минут — и буду обливать водой.

Я выхожу из спальни подруги и на носочках крадусь к гостевой ванной комнате, располагающейся в конце коридора.

Дом у Авдеевых большой — в три этажа. Можно с лёгкостью заблудиться и за весь день ни с кем и не пересечься — на что я искреннее надеюсь.

Открыв кран, убираю волосы за спину и умываю лицо. Остатки сонливости растворяются. Холодная вода мелко пощипывает кожу и бодрит.

Я поднимаю голову и тянусь к бумажным полотенцам в специальном отсеке, но в ту же секунду цепенею, потому что прямо за моей спиной, опустив руки в карманы низко сидящих штанов и упираясь плечом о дверной косяк, стоит Ратмир.

— Почему не на занятиях?

Чужое присутствие вызывает настоящую панику. Я хочу попросить его выйти, но горло сжимается невидимыми щупальцами, а сердце буквально вылетает.

Мама сказала, что мне не стоит испытывать вину за чужие грехи. Это не я сплю с женатым мужчиной. Не я беру у него деньги. Не я ворую время. Не я несу ответственность за этот выбор.

Не я, но почему-то чувствую себя как минимум соучастницей преступления.

— Проспали.

Я напрягаю плечи и не двигаюсь. В гостиной наверняка остались закуски и коктейли. Янка сказала, что не нужно убираться, потому что утром придет домработница, но теперь мне в миллион раз более неловко за то, что я поддалась.

Зрачки Ратмира расширяются и заполняют радужку. Становятся беспросветно-чёрными. Кто бы знал, как сильно я хочу увидеть там прежнюю теплоту и услышать в голосе хотя бы каплю доброжелательности. Насмешливое «Дашка» вместо безымённого обращения. Будто я не человек, а ничтожество.

— Хочешь совет?

Ратмир отрывается от проема и медленно шагает вглубь ванной комнаты, сужая пространство и воруя воздух.

— Не уверена.

Но кого это волнует, да?

— Пользуйся, пока мой отец ебёт твою маму…

Щёки и шея резко покрываются красными пятнами. Под кожей бурлит гнев.

Я заставляю себя развернуться к Ратмиру и вскинуть взгляд. Пробежаться глазами по густым взъерошенным волосам, выразительным чертам лица и широким плечам. Вернуться обратно.

Ратмир старше нас с Янкой на четыре года. Ровно через три месяца он получит магистерскую степень и свалит работать за границу в посольстве. Так сказала подруга. В целом, всё, что я знаю о Ратмире — я получила против своей воли, клянусь.

Нужно набраться храбрости и потерпеть. Три месяца. Одну весну. И обязательно станет легче.

— Это всё? Я могу умыться?

Дверной замок защёлкивается. Я часто моргаю и сжимаю пальцы в кулаки. В ванной комнате мы по-прежнему вдвоем, а советы, должно быть, только начинаются.

***

— Нет, не можешь…

Ратмир заканчивает с замком и возвращает взгляд к моему лицу. Он не сулит мне ничего хорошего, как и тот факт, что в ванной комнате за закрытыми дверями мы сейчас находимся вдвоем.

Карие глаза впиваются в мои. Смотрят долго и цепко, будто пытая. Затем беззастенчиво спускаются ниже — к губам, шее и, наконец, к груди, придирчиво оценивая и рассматривая, отчего тут же хочется прикрыться и спрятаться, но в данный момент — без шансов.

На мне шёлковая майка и короткие шорты. Янка любезно вручила новый домашний комплект для сна ещё с биркой, но на размер больше, чем я обычно ношу, поэтому тонкие лямки постоянно соскальзывают с плеч, чем ставят в ещё более дурацкое положение.

— Что тебе нужно?

В неожиданно узких стенах для такой компании мой вопрос звучит до смешного глухо и неуверенно, и тут же куда-то улетучивается.

Ратмир делает шаг, чувствуя себя хозяином положения. Я — на два отступаю назад, но ровно до того момента, пока не упираюсь бёдрами в холодный мрамор умывальника.

— Понятно, что умом ты не блещешь, но вроде бы слова «нехуй соваться» должна была понять с первого и единственного раза. Честно говоря, я слабо улавливаю логику отца — почему он вообще позволяет таскаться к нам домой, но наблюдать тебя на своей территории у меня нет ни малейшего желания.

В голове быстро проносятся картинки того, как я дерзко отвечаю Ратмиру после многочисленных обвинений, отбивая каждое обидное слово, но на деле — чувствую себя паршиво и молчу. Очевидно, потому что тоже осознаю — мне здесь не место, хотя Олег Вячеславович и предупредил, что никаких препятствий для общения с Яной не видит, а с сыном — мирно урегулировал конфликт.

— Я тебе мешаю?

Хочу добавить, что дом большой, и при возможности мы могли бы не пересекаться, тем более это не я подловила Ратмира в ванной комнате, а он меня, но на красиво очерченных губах мелькает кривоватая улыбка, и наводящие вопросы растворяются дымкой.

Мир разминает шею ладонью. Перекатывается с пятки на носок и обратно, после чего делает резкое движение навстречу и сокращает дистанцию между нами до опасной и минимальной, чем вводит меня в ступор. Это провокация? Издевка? Проверка? Что, чёрт возьми?

— Я не люблю подлых и беспринципных людей, Даша. И не держу таких в своем окружении, а ты постоянно маячишь перед глазами, чем бесишь неимоверно. Если бы Янка узнала хотя бы часть правды о тебе, уверен, придерживалась бы такого же мнения.

Я нервно трясу головой и опускаю взгляд, не в силах выдержать мучительный зрительный контакт.

Можно о многом рассказать и хоть как-то оправдаться, но это абсолютно бессмысленно. Мир поставил на мне крест и уже сделал собственные выводы. Так для чего же тогда распинаться?

— Олег Вячеславович за нашу дружбу с Яной. Нам хорошо вместе. Я люблю свою подругу. И точно не преследую никаких подлых целей — что бы ты себе ни думал.

Каждое предложение звучит громче и чётче, но создается ощущение, что ускользает в пустоту и никак не цепляет струны чёрствой души.

До того, как я лично познакомилась с братом подруги — уже имела о нем кое-какое представление по рассказам Янки. Ратмир казался мне добрым, чутким и справедливым парнем, а ещё целеустремленным и умным. Он был защитником, но только для своих. Стоило оступиться чужаку — как Ратмир безжалостно стирал его в порошок. Как и меня теперь.

Личная встреча только подкрепила мои фантазии и сложилась идеальным пазлом. Именно так я его и визуализировала. Сильный, высокий, красивый. С низким завораживающим голосом и спортивной фигурой. У меня не было других вариантов, кроме как влюбиться в него с первого взгляда.

Наверное, подобное было между мамой и дядей Олегом. Сердце учащённо билось. Дыхание срывалось. Нега разбегалась по всему телу, а ноги слабели и подкашивались при легком невинном рукопожатии.

Только у нас это не взаимно. Без каких-либо чувств со стороны Ратмира, а теперь, после открытия всех неприглядных деталей — и подавно.

— Олег Вячеславович явно думает не головой, а членом, спонсируя двух наглых сук, которые без зазрения совести хотят поглотить всё больше и больше, — Ратмир дёргает уголками губ, нависает сверху нерушимой скалой и ставит руки по обе стороны от моих бёдер. — Что? Хочешь сказать, это не так? Давай тогда узнаем мнения у Яны?

Каждый вопрос бьёт почти что наотмашь. Щёки пылают. Кровь вскипает и усиленно разносится по венам.

Мир намекает, что раскроет обо мне правду сестре, но я знаю, что нет. Он тоже не хочет делать ей больно, поэтому пытается справиться с эмоциями самостоятельно. Правда, то и дело срывается и злится, но не на отца, а на меня. Видимо, потому что я слабее и уязвимее.

Наверное, поэтому. Да.

— Почему молчишь? Храбрости творить хуйню хватает, а в глаза смотреть — нет?

Я втягиваю носом воздух, которого здесь критически мало. Сплетаю пальцы в замок. Гипнотизирую эмблему на белой футболке Ратмира. Стараюсь держаться твёрдо и выдержанно, но Авдеев только раззадоривается и упивается моей беспомощностью, загоняя в угол и чего-то требуя.