— Если не смотреть на клетку, то вполне сносно. Спасибо тебе, Егор.

Я хочу уточнить: появится ли в клубе Ратмир, но не рискую.

— Было бы за что, — отмахивается парень.

Наш трёп ни о чем прерывают возбуждённые голоса в коридоре.

Возле ноута срабатывает красная тревожная кнопка. Арина вздрагивает и бледнеет. Я — заметно напрягаюсь, хотя пока не понимаю, в чем именно дело.

— Блядь. Это менты, — сбивчиво поясняет девушка. — Ходят, как к себе домой. Встречать их — обычная практика, но всегда жутко нервная, и, так как хозяина нет на месте, с ними придётся разбираться мне.

Цокая каблуками, Арина выходит из-за стойки. Напоследок оборачивается и грозит указательным пальцем:

— А за главную пока останешься ты, Даша.

***

Первая смена проходит безумно нервно: с появлением правоохранительных органов, позже — вызовом скорой из-за кровавой драки между посетителями.

Вторая на контрасте кажется мне сказкой. Нет, правда. Без происшествий. В третью я надеюсь полностью привыкнуть и влиться.

Оказывается, полиция наведывается в клуб чётко раз в неделю. Преимущественно по пятницам. Нужно быть готовой.

Разговор обычно длится недолго и занимает от силы десять-пятнадцать минут.

После того, как энная сумма денег отправляется в нужные руки, заведение продолжает свободно и почти легально функционировать.

Были ли прецеденты, когда столь распространённая практика решения проблем не срабатывала? Да. Именно поэтому клуб два месяца назад переехал в новый район города — к более сговорчивым людям.

В воскресенье, после дневной прогулки, я накидываю круг и возвращаюсь домой, раздосадованная тем, что на рубашку, в которой я планировала отработать смену, случайно пролился кофе.

Доезжаю быстро и без пробок. Оставляю «Тойоту» на парковочном месте у подъезда. Достаю из сумочки связку ключей, блокирую двери.

«Отец уже достал! Запрещает идти на концерт, представляешь?» — приходит сообщение от Яны.

В подъезд не захожу, а влетаю. Не дожидаясь лифта, несусь на свой этаж. Параллельно набирая вопрос-ответ подруге.

«Чем аргументирует?»

Я ускоряюсь. Опаздывать не хочется. В клубе на самом деле отлично платят. Посменно. Я получила деньги и за пятницу, и за субботу. И осталась более чем довольна: заправила тачку, купила домой продукты, приобрела новое платье на распродаже и сходила в кино с Егором — это было что-то вроде благодарности за трудоустройство.

«У нас сегодня гости. Миру тоже велено приехать, а у него, между прочим, важный бой. Родители совсем подурели!»

Наощупь вставляю ключ в замочную скважину. Печатаю. Негодую в ответ. На самом деле мне сложно понять, как можно не отпускать взрослую совершеннолетнюю дочь на концерт, потому что моя мать никогда и ни в чем меня не контролировала.

«Это обидно и несправедливо, Ян».

«А я о чём!»

Толкаю дверь от себя и медленно отрываю взгляд от дисплея, уловив движение у противоположной стены прихожей.

Обмираю.

Твою мать. Лучше бы я этого не делала.

Из ванной комнаты, в одних джинсах, выходит дядя Олег. Ничуть не смущаясь и не испытывая неловкости. По крайней мере, внешне.

Я тушуюсь и опускаю глаза. Снимаю ботинки и куртку. Нужно было предупредить о приезде, но в столь курьезные ситуации мы пока ни разу не попадали.

— Здравствуй, Даша.

Киваю, чувствуя, как от стыда пылает лицо. Не могу не отметить схожести с Ратмиром. У него и Олега Вячеславовича даже телосложение одинаковое, только Авдеев-младший чуть выше и худощавее, а старший — более плотный и крепкий.

— Я вернулась буквально на две секунды. Уже убегаю.

Мамин любовник откашливается, продолжая стоять у двери ванной комнаты и наблюдая за мной.

— Далеко?

— На работу.

Я решительно отворачиваюсь и отвечаю уже из-за спины, направляясь по коридору к себе в спальню.

— Задержись, пожалуйста. Нужно поговорить.

В тоне упрямо проскальзывают строгость и бескомпромиссность. Дядя Олег может быть как добрым и весёлым, так и настоящим тираном. Удивительно, как это всё в нём сочетается. Может, играет?

Закрывшись на замок, открываю шкаф и достаю оттуда рубашку в полоску.

Включаю паровой утюг. Быстро прохожусь по мятой ткани. Свободной рукой выражаю в сообщении сочувствие Яне. И гадаю: что такого могло понадобиться от меня Авдееву?

Переодевшись в чистую одежду, останавливаюсь у зеркала и прохожусь расчёской с крупными зубьями по волнистым волосам. Не могу сказать, что у нас есть особый дресс-код, но на рабочем месте желательно не слишком отвлекать клиентов открытыми и пестрыми нарядами от того, для чего они изначально приехали в бойцовский клуб — хлеба и зрелищ на ринге.

— О чём вы хотели поговорить? — спрашиваю Олега Вячеславовича, проходя на кухню.

Мужчина пьёт кофе, переодевшись в свитер и брюки. При виде меня достает из пачки сигарету, вставляет её в губы и, неотрывно буравя глазами, щёлкает зажигалкой.

Дым мигом наполняет помещение. Открытое на проветривание окно не спасает положение, поэтому я дополнительно включаю вытяжку над плитой.

— Присядь, — кивает на стул.

Я шумно выдыхаю и слушаюсь. Нервные клетки шалят. Похоже, разговор намечается долгим, а у меня совсем скоро начнётся смена. Причем Олег Вячеславович знает и видит, что я тороплюсь, но послаблять напор не планирует.

— Даша, скажи, пожалуйста, я мало даю вам с матерью денег?

Вопрос бьёт прямиком под дых. Тема примерно ясна. Осталось узнать детали. И… смириться, наверное.

— Достаточно, спасибо.

Дядя Олег выжидательно молчит и делает глубокую затяжку. Откидывается на спинку стула. Слегка сощуривается, скользя взглядом по моему лицу и шее.

— Тогда в чём проблема, Даш? Для чего тебе нужна подработка?

Я сильнее вдавливаю ногти в ладони до отчётливых полумесяцев, раздумывая над ответом. Озвучить правду не могу. Соврать тоже. Авдеев хоть и прикидывается своим в доску, но умеет без всяких сложностей читать эмоции людей.

— Ладно, можешь не пояснять, — благосклонно отмахивается и, отведя взгляд в потолок, крепко задумывается, накаляя обстановку до максимума. — Где ты трудишься? Нравится тебе там?

Очередная глупая пауза раздражает не только меня. Это очевидно. На лице мужчины мелькает недобрая усмешка. Длинные пальцы ритмично барабанят по столу.

— Мать волнуется, что ты пропадаешь все выходные хуй пойми где. Я хочу пробить, что за место, чтобы успокоить или наоборот… Но вот спонтанно подумал: может, и Янку с тобой трудоустроить? Вдруг станет ценить то, что имеет? Или ей туда нельзя, Даш?

— Нельзя…

Олег Вячеславович потешается. Я не удивляюсь, если он уже в курсе всего. Просто намерено тянет интригу.

— Янка не явилась ночевать ни в пятницу, ни в субботу. Загуляла. Когда она с тобой — то я целиком и полностью спокоен. Стоит тебе пропасть по делам, как в неё вселяется дьявол. Никого не слушает. Творит, что вздумается. Знаешь, наверное?

— Знаю…

Становится настолько тихо, что слышно, как тлеет сигарета. Несмотря на то, что я вообще не курю, — не отказалась бы от пары затяжек, чтобы успокоиться и унять дрожь по телу.

— Понимаешь, к чему клоню?

Будь моя воля, я бы давно развернулась и уехала. Проблема в том, что, как только я выйду за порог квартиры, все наши блага рассеются, как дым. И мама мне этого не простит. Никогда и ни за что.

Кто девушку ужинает, тот её и танцует.

— Понимаю.

Каждый ответ звучит всё глуше и неувереннее. Я прочищаю горло. Хочу встать и попить воды, но не могу и сдвинуться с места, настолько сильно меня пригвождает тяжелый взгляд карих глаз.

— Яна — запланированный и желанный ребёнок. Я всегда хотел дочку. Девочку. Принцессу. Думал, она родится такой, как ты, — нежной и милой, — произносит дядя Олег. — Прогадал, конечно. Но и меньше любить не стал.

Я взволнованно кручу браслет на запястье, мысленно прикидывая, стоит ли прощаться с работой или пронесёт?