Нависая на вытянутых руках, Мир наклоняется и обхватывает губами мою нижнюю губу. Тянет, ловит тихий стон. Впитывает его до последнего звука, загоняя каменный член глубже и глубже.

Я хватаюсь за вспышки желания среди болезненно-мучительных ощущений. Кайф — вот так сливаться воедино. Есть в этом что-то особенное, кроме банальной механики. Страшно только оттого, что подобные эмоции возникают в последний раз — и за пределами этого уютного защищённого островка волшебство рассеется, а жизнь вернётся на круги своя.

Ратмир целует подбородок и прикусывает мою шею, заставляя закатить глаза от удовольствия.

Двигается чаще и ритмичнее, но при этом проявляет заботу и терпимость, стараясь не навредить.

— Пиздец, как в тебе узко, — открыто признается. — Болит?

Я отрицательно мотаю головой, смаргивая проступившие слезинки. Оплетаю ногами мужские бёдра и обнимаю руками шею, чтобы поверил. Не знаю, насколько отменно у меня получается, но карие глаза напротив озорно загораются.

— Хочешь сверху?

— Нет!

Падая на спину, Мир рывком тянет меня на себя. Я задыхаюсь от ощущений, упираясь ладонями в широкую грудь и облизывая губы. Любуюсь им с другого ракурса.

— Да-а.

Чувственные губы расплываются в порочной улыбке. На щеках проступают ямочки. Я автоматически улыбаюсь в ответ, ощущая трепет за рёбрами.

Клянусь, никого красивее я в этой жизни еще не встречала. И уже сомневаюсь, что встречу.

Приподняв мои бёдра, Ратмир опускает их на себя. Бережно и осторожно. Сдерживая порывы взять до упора.

— Дальше сама. Насколько сможешь.

Член удивительно и легко во мне скользит, вызывая разряды тока под кожей. Я получаю видимость того, что главная в этой игре, но по факту — нет.

Смотрю на изогнутые подрагивающие ресницы и приоткрытые губы. Тянусь к ним, целую сама. Легко встречаюсь с влажным проворным языком и сплетаюсь с ним в сумасшедшем ритме.

Я раскачиваюсь вверх и вниз, вверх и вниз. Ощущаю, как грудная клетка под пальцами ходит ходуном.

Отстраняюсь, эротично выгибаю спину и откидываю за плечи мешающие распущенные волосы.

Взгляд Мира мечется от лица ниже. Он голодно пялится, как загоняет в меня член. Стиснув челюсти и сведя брови к переносице. Меняя ритм, частоту движений и сдавливая пальцами мою талию.

Виски мокнут. Мне горячо и приятно. По венам растекается эйфория и гасит неприятные ощущения, оставляя самые сладкие.

— А так?

Ратмир перемещает одну руку к лобку и обводит по кругу клитор. Как только я думаю о том, что вряд ли смогу поймать волну — ниже пупка возникают ощутимые импульсы.

— Ещё… — тихо прошу.

— Хорошо?

— Мне с тобой по-всякому хорошо.

Надеюсь, я не звучу наивно и жалко, потому что на самом деле добивалась далеко не этого. Порыв честный и правдивый. Я ведь не вру.

Тёплые губы захватывают сосок, втягивая его в рот. Лижут, посасывают, выпускают. Тот же крутой маневр проделывают и с другим.

Двигаюсь несинхронно, стону громче. Зарываюсь в короткие густые волосы и прижимаю Мира к себе. Позволяя хотя бы в сексе делать то, что по-настоящему хочу. И на секунду визуализируя, что этим языком он может так же умело обходиться везде.

Ратмир надавливает на чувствительные точки, трёт и кружит. Пока я убеждаю себя в том, что ничего не выйдет, — обшивка кровати перед глазами расплывается и меркнет, а тело содрогается от дрожи и атакующих спазмов.

— Охуенно горячая девочка… Да, вот так сжимай… — сбивчиво произносит Мир.

Что-то нереальное.

Запредельное. На пике сумасшествия.

Во много раз круче, чем без члена.

Тело слабеет и становится непослушным. Я путаюсь, уплываю. Эмоции бомбят на максимум.

Обессиленно упав на раскалённую твёрдую грудь, получаю порцию финальных толчков и ощущаю, как мой собственный оргазм перекликается с оргазмом Ратмира, а сперма агрессивно впрыскивается внутрь.

— Боже мой… Боже…

Меня мотает, будто на самых крутых аттракционах.

Мысли плывут. Обманчиво кажется, что меня не ебали, а любили. Клянусь. И ночью, и утром. Каждый чертов раз.

Щека прижата к плечу Мира. По позвоночнику струится пот. Глухие стоны стихают, но сердцебиение по-прежнему шпарит. Чьё громче — не разберу.

Сквозь шум в ушах слышу противную трель будильника и злюсь.

Доброе утро, да. Мы уже давно проснулись.

Ратмир тянется к тумбе, обнимая меня свободной рукой. Несдержанно ругаясь, наощупь выключает звук боковой кнопкой.

Так бы и лежала — здесь, на нём и под ним. Но увы.

Нехотя отлипаю. Перекидываю колено через мужское бедро и сажусь на кровати.

Мир в этом плане резвее, чем я. Снимает презерватив, связывает его узлом и уходит в ванную комнату, ничуть не стесняясь собственной наготы. К слову — и нечего с таким-то телом.

Я с сожалением смотрю ему в спину. Как мантру повторяю: без чувств, без отношений, без всего.

Развлеклись и хватит.

Не особо помогает, но у меня нет другого выбора. Правила действительно были озвучены на берегу.

Пока нахожусь в комнате одна — быстро надеваю платье и приглаживаю всклоченные волосы. Наряд не в лучшем состоянии, но радует то, что плащ почти полностью закроет примятую ткань.

Забираю с тумбы телефон, подкрашиваю губы блеском. Собираю сумочку и переминаюсь с ноги на ногу у двери ванной комнаты.

Когда Мир выходит оттуда, обмотав бёдра полотенцем и скользнув по мне удивлённым взглядом, пробираюсь мимо и закрываюсь на защёлку.

Выровняв дыхание, прижимаю ладонь к левой половине груди. Утешаю себя.

На полотенцесушителе сохнут трусики. Я натягиваю их, едва не падая. Выпрямляюсь, смотрю в зеркало. На вид — похожа на безумную.

Прислушавшись к трели мобильного за стеной, понимаю, что Ратмиру звонят. Он снимает трубку. Сухо и односложно отвечает.

Я решаю, что душ приму уже дома, потому что уйти сейчас, чтобы избежать пауз и неловкости в общении, — будет лучшим вариантом из возможных.

Открыв замок, направляюсь в прихожую. Обуваюсь и снимаю с крючка бежевый плащ.

Мир стоит у окна, разговаривая. Услышав шорох за спиной — оборачивается. Я взмахиваю рукой, шепчу одними губами: «Пока» и указываю на лекарства. Открываю входную дверь и возвращаюсь в долбанную реальность.

На улице холодно, но ярко светит солнце. Почему-то кажется, что проходящие мимо люди особенно пристально обращают на меня внимание, догадываясь о том, как именно прошла минувшая ночь.

Чушь, конечно же. На самом деле никому нет до меня дела. Все торопятся по своим делам, размышляя о чем угодно, но только не об этом.

Нахожу на парковке автомобиль, сажусь в душный салон и кладу руки на руль. Голова идёт кругом.

Я переспала с Ратмиром. Вау. Янка была бы в шоке. И, наверное, в ужасе. Она ведь по-дружески предостерегала.

Когда у подъезда тормозит красная ауди, я не придаю этому никакого значения, но в следующую же секунду падаю на соседнее сиденье, потому что из салона выходит высокая стройная женщина — Ольга Игоревна Авдеева, поправляя идеальную укладку и обводя взглядом неприметный двор.

Сердечный ритм срывается на галоп. Я не двигаюсь, пока мать Мира не скрывается за тяжелой металлической дверью.

Облегченно выдыхаю.

И думаю о том, что всё сделала правильно — минутой позже мне бы так сильно не повезло.

***

— Ну-ка признавайся: у него большой?

Я чуть не давлюсь глотком айс латте, сидя в переполненной кофейне напротив главного корпуса университета.

— Я могу не отвечать на этот вопрос?

Янка хитро сощуривается, дёргая ногой под столом и пытаясь выудить из меня крупицы информации. Я сказала всё, что хотела, на этот счёт, но, видимо, недостаточно, потому что вот уже вторые сутки участвую в настоящем допросе.

— Значит, маленький, — безапелляционно заявляет подруга.

— Что-о? Нет, конечно!

Становится даже обидно за Ратмира, хотя щёки полыхают от смущения. И на жару особо не спишешь — в кофейне свежо и в полную силу работает кондиционер, обдувая спину.