Парень подходит к дивану и упирается ладонями в спинку.

— А что — нет? — фыркает подруга и начинает пародировать: — Ратмир, обрати на меня внимание... Хоть одним глазком. Оставь свой номер, пожалуйста. Ты же позвонишь? Нет? Может, показать тебе сиськи?

Получается смешно, но мне абсолютно не весело. Я по-прежнему стою у акустической системы с коктейлем в руках и не могу сделать и шага.

— Заканчивай, Янка. И, будь так добра, выполни мою просьбу.

Несмотря на то, что подруге это не нравится — она послушно кивает.

— Тебя, кстати, включить в список гостей?

— Вечеринка в стиле Барби? Нет уж, блядь, спасибо.

Карие глаза обводят присутствующих и вдруг останавливаются на мне. Смотрят цепко и пронзительно. Хочется поёжиться.

Удивительно, но совсем недавно всё было иначе. Ратмир вполне приветливо взмахивал рукой, увидев меня в доме или универе. Мог тепло спросить: «Дашка, как дела?».

Знаю, это было ради приличия и не больше, но я жадно ловила эти крупицы его внимания. Млея и тая.

Всё изменилось в тот день, когда мы с мамой и дядей Олегом отдыхали в загородном комплексе на рождество.

Я до сих пор помню, как отнекивалась и не хотела ехать. Просила оставить меня дома. Но матери приспичило провести со мной время.

Так вышло, что она забеременела в выпускном классе школы. Молодая, глупая. Первые десять лет я жила с бабушкой, пока та не умерла, а потом мама забрала меня с собой и стала всячески пытаться компенсировать пробелы в воспитании.

Жаль, что поздно.

Тот день начинался неплохо. Мы проводили его в спа-зоне и катались на лошадях. Ровно до того момента, пока Ратмир не отправился на поиски своего отца — Олега Вячеславовича Авдеева. Примерного семьянина, отца двоих детей и крупного предпринимателя. По совместительству — дяди Олега и любовника моей матери.

Тогда Ратмир многое узнал и сложил в своей голове. И я тоже. Мы оба знали детали и испытывали не самые положительные чувства по отношению друг к другу.

Я — вину и неловкость. Мир, должно быть, презрение и ненависть. Он считал меня дочерью шлюхи, а мне, по сути, было нечем ему парировать.

***

Взглянув на экран телефона, резко подхватываюсь с кровати. Сон как рукой снимает — в ту же секунду.

— Янка, мы проспали!

Я без стука влетаю в соседнюю комнату и тормошу мирно сопящую подругу за плечо.

На часах девятый час. Будильник мы или не услышали, или не заводили вовсе. Не помню.

Душевно болтали до глубокой ночи. Пили коктейли. Составляли списки приглашённых. Дотошно расписывали организационную часть праздника. Уже чуть потише — как и просил Ратмир, хотя сомневаюсь, что наши визги так сильно ему мешали. В особняке прекрасная шумоизоляция.

— Который час, Даш? — лениво потягивается Авдеева.

Сев на край кровати, нервно кусаю губы. Ну что я в самом-то деле? Подумаешь, прогуляла. За время обучения в университете мои пропуски можно пересчитать на пальцах одной руки. Правда, все они были по важным причинам.

— Начало девятого. С минуты на минуту начнётся пара по философии — даже если попытаться прямо сейчас рвануть в универ, то без шансов.

Янка равнодушно отмахивается и спокойно переворачивается на другой бок, чтобы я отстала.

— Ну и славно. Попадём на историю. Дашь мне ещё пару минут?

Я обречённо выдыхаю и лезу в телефон, чтобы предупредить старосту.

От матери — ноль пропущенных звонков и сообщений. Со вчерашнего дня она даже не поинтересовалась, как я и где ночую. Вполне ожидаемо, но всё равно грустно.

В текущий момент мама находится за границей с дядей Олегом — он действительно в командировке, но с неизменным сопровождением. Ратмир, должно быть, догадывается, поэтому и бесится, а вот Яна — ни сном ни духом.

Чувствую ли я себя предательницей?

Да, постоянно.

Но о том, что я дружу с дочерью дяди Олега, мне удалось узнать далеко не сразу — в день поступления в вуз, когда возможность прервать общение с подругой и не пересекаться вовсе приблизилась к нулю.

Сначала мне было плевать, кем является мамин богатый покровитель. Кроме его имени, я ничего и не знала. Нет, я, конечно же, догадывалась о том, что мужчина несвободен, потому что за годы отношений с моей матерью дядя Олег ни разу не предложил ей совместное проживание и, тем более, не звал замуж. В моем наивном мировоззрении, когда пара любит друг друга — логично сойтись и видеться каждый день.

Мужчина приезжал пару раз в неделю. Возил на отдых. Давал деньги. Много денег. В публичных местах с любовницей не показывался. Но то, что ситуация настолько плачевная — здорово шокировало позже.

До сих пор ясно помню, как впервые попала в гости в особняк к Авдеевым после того, как увидела списки будущих первокурсников.

Янка предложила отметить поступление у неё. Я без лишних мыслей согласилась.

Ранее мы многое обсуждали, а особенно парней. Подруга была влюблена в одноклассника и мечтала пойти с ним на выпускной вечер в паре — и это была наша топ-тема. Нон-стоп. Двадцать четыре на семь. А вот на родителях мы не особо часто акцентировали внимание. Я знала, что у Яны полная семья, отец — крупный предприниматель. В целом, всё было вполне мирно и гладко — и не к чему придраться.

Сидя на кухне, мы пили чай и ели бутерброды. С азартом готовились к предстоящей студенческой вечеринке. Планов было море. Эмоции захлёстывали. Впереди маячила счастливая беззаботная жизнь и имелись чёткие перспективы.

Когда дядя Олег преждевременно вернулся с работы домой — я чуть не подавилась хлебом.

Он сухо кивнул, не выражая чувств. Протянул руку, сжал мою ладонь. Что-то произнес, но из-за гула в ушах я ничего и не расслышала.

Держался молодцом — правда. Видимо, настолько патовые ситуации были у него не впервые.

В тот же вечер Олег Вячеславович Авдеев — теперь я знала его фамилию, любезно подкинул меня домой, а по пути провёл короткую разъяснительную лекцию на тему того, что взрослые проблемы должны касаться только взрослых, но никак не меня, и точно не Янку.

О том, чтобы я держала язык за зубами — не просил, но это было и так очевидно. На чем твёрдо настоял, так это на том, чтобы не смела разрывать дружбу с его дочерью.

Раньше Яна часто прогуливала уроки и таскалась с плохой компанией. Была дикой и замкнутой, а со мной — потянулась к прекрасному, воодушевилась и расцвела. И на занятия рвалась ходить с огромным удовольствием.

«Мне кажется, это нечестно. Нужно обрисовать детали вашей дочери — если она скажет, что не против со мной общаться, то я тоже за», — смело произнесла тогда в автомобиле.

Дядя Олег недобро усмехнулся и забарабанил пальцами по рулю. Он никогда меня не обижал. Относился дружелюбно и уважал. Но когда дело касалось семьи — Авдеев включал максимум жесткости.

«Жизнь гораздо сложнее, чем тебе кажется, Даша. Можно сломать Яну правдой и похерить всё, что имеешь, а можно включить ум и смекалку и не делать лишних движений во благо всем, а особенно себе и матери».

После этого следовал долгий разговор дома. Я была уже не так спокойна — бесилась и кричала, хотя недавно без особого зазрения совести тратила чужие грязные деньги. Угрожала, что заберу документы и пойду работать. В ответ получила мольбу и горькие слёзы матери. От этого было больно и тошно. Я малодушно пасовала.

Мама яро утверждала, что у них с дядей Олегом безумная любовь и страсть, но из-за того, что часть имущества записана на супругу — Ольгу Игоревну Авдееву, развод невозможен. Поэтому приходилось крутиться и жить на две семьи.

Было смешно и нелепо. Моей матери тогда исполнилось тридцать шесть, а она верила в сказки, будто школьница.

Я не спала всю ночь и размышляла о завуалированных угрозах Олега Вячеславовича. О Янке. Думала, что мягко попытаюсь отстраниться и свести нашу дружбу на нет, но она только крепла с каждым прожитым днём.

Со временем я остыла и не стала пороть горячку. Приняла ситуацию. Старалась реже бывать в гостях у Авдеевых — только когда отсутствовали родители. Но кто знал, что этой зимой Ратмир, в надежде помириться с отцом после громкого скандала, застукает нас втроем на отдыхе в загородном комплексе и всё поймет?