Перевожу дух, потому что запинаюсь и плохо строю предложения. Я ненавижу оправдываться. И не люблю быть загнанной в угол, а Ратмир именно это и делает каждую нашу встречу.

Что, по его мнению, я должна ещё предпринять? Не впускать Олега Вячеславовича на порог? Разорвать любые связи? Но ведь не я лично с ним встречаюсь, а мама далеко не маленькая и несмышлёная девочка, чтобы слушать мои нравоучения.

А если это и правда любовь?

Неприятный для всех разговор прерывает звонок мобильного телефона. На экране светится знакомый номер. Ратмир косится на дисплей и вдавливает ногу в педаль газа.

Я всегда отвечаю на звонки мамы, но в этот раз сбрасываю, чтобы не нагнетать. Вот только, не получив желаемого, телефон снова оживает с мелодичной трелью.

— Да. Привет. Не слышала. У тебя что-то срочное?

Разговариваю сухо и коротко. Стараясь не смотреть на Авдеева, отворачиваюсь к окну и наблюдаю за пролетающими мимо высотками.

В динамике раздается легкое негодование. Стол уже накрыт. Ужин стынет. А меня до сих пор нет.

Я сбрасываю вызов аккурат у ворот, которые автоматически отъезжают в сторону, когда я жму на кнопку пульта.

Если на лице Ратмира и читается ирония или скепсис, то я этого не вижу. Только чувствую, как гнетущие эмоции в салоне плющом оплетают конечности и утаскивают за собой на самое дно.

— Спасибо, что подвёз. И за то, что помог с тачкой.

Я надеваю сумку на плечо и, открыв дверь, ставлю ноги на асфальт. Удивляюсь, когда понимаю, что Мир выходит следом. И вовсе не для того, чтобы помочь мне выбраться на улицу и подать руку.

— Дорогая здесь аренда?

Авдеев кивает на высотку и останавливается ровно напротив меня, пряча руки в карманы чёрных спортивных штанов. Ему идёт этот стиль. Возможно, даже больше, чем классика. Хотя в деловом костюме я видела его всего пару раз.

Тряхнув головой, обнимаю себя руками за плечи. Прохладный ветер треплет волосы и холодит разогретое печкой тело.

Хватит. Пожалуйста, хватит.

На самом деле мне сложно представить, сколько всего узнал о нас Мир. Какие пазлы сложил в своей голове. Какие выводы сделал. И мне было бы совершенно плевать, если бы не дурацкая мешающая всему влюблённость.

Я до сих пор с ужасом вспоминаю ту рождественскую встречу в загородном комплексе.

Мы втроем вышли из конюшни. Я, мама и её любовник. Смеясь и живо обсуждая впечатления.

За неимением отца, который никогда не присутствовал в моей жизни, я невольно тянулась к дяде Олегу. В первые годы — особенно сильно.

Когда на горизонте показался Ратмир — я зажмурилась и подумала, что это видение. Ноги не шли — они будто приросли к земле. Морозный воздух покалывал щёки.

Я видела искаженное злобой лицо. Слышала ругань и маты от Авдеева-старшего.

Мир планировал приблизиться, но Олег Вячеславович опередил и быстрой походкой пошёл ему навстречу.

Они столкнулись плечами. Отец и сын. Упрямый Ратмир что-то выкрикнул в адрес меня и матери. Догадываюсь, что это и было «нехуй соваться», но тогда из-за писка в ушах и красных предупредительных сигналов расслышать слова на расстоянии казалось мне невозможным.

Ощущения были гадкими и мерзкими. Я только и могла, что закрыть рот ладонью и пропустить через себя разрушающую ненависть. Которую волнами транслирует Мир и сейчас.

— Не думаю, что за бои платят так много, чтобы хватило, — резко выпаливаю, включая самозащиту и тут же жалея.

Уголки губ слегка дёргаются вверх. Чёрные зрачки поглощают радужку. Мир приближается, а я отступаю. Мне волнительно, но не так, как в прошлый раз. Мимо нас проходят люди, поэтому я чувствую себя чуть более защищенно.

— Резонное замечание. И как же долго нужно сосать, чтобы жить в вашем элитном комплексе?

Я часто моргаю. В груди кипят лютая злость и агрессия. Ладно. Меня-то можно шпынять сколько угодно, но близкого человека я трогать не позволю.

— Не смей оскорблять мою мать…

Ратмир провоцирует. Носки его кроссовок задевают мои ботинки, а запах туалетной воды вбивается в ноздри и тормошит те чувства, которые в данный момент я хотела бы погасить.

— Не то что? Ударишь меня? Расцарапаешь лицо?

Я быстро мотаю головой, пытаясь унять подкатывающие к глазам слёзы. Даже в школе мне не доводилось терпеть столько презрения, сколько сейчас, хотя поводы, конечно же, были. Бедность, затасканная одежда и неестественная худоба.

— Я буду вынуждена позвонить Олегу Вячеславовичу, чтобы он хоть как-то тебя усмирил. Я не несу ответственности за поступки других. Лично у твоего отца из кошелька я денег не тяну и не ворую. Тем более не сплю с ним. Если у тебя есть какие-то претензии — думаю, стоит озвучить лично ему.

Наши взгляды встречаются. Я завороженно рассматриваю мерцающие языки пламени в глубине зрачков и затихаю с каждым новым словом.

— Уже озвучил.

— Вот и славно, Мир. Ещё раз спасибо за то, что подвёз и помог с ремонтом, но мне пора.

Не дожидаясь нового укола, я разворачиваюсь и направляюсь к подъезду, чувствуя жжение в области поясницы.

— На чай не пригласишь, Даш? — долетает насмешливый голос вдогонку.

Я фыркаю и лезу в сумку. Звеня ключами, ускоряю шаг. Без шансов. Вообще без. Моя влюблённость обречена на страдания.

***

«Девочки, СОС! Вы нужны мне пораньше!»

В чате, куда добавила меня Янка, состоят только близкие и избранные. Это соседки-близняшки и я.

«Буду через час», — отправляю без промедления.

Вообще-то на это время у меня запись на параллель: укладка плюс макияж, потому что я не подумала, что заранее понадоблюсь подруге в день рождения, но мне ничего не стоит подкорректировать планы.

«Сорян, у меня маникюр на семнадцать — не успею», — отписывается Ника.

Спустя секунду всплывает сообщение и от Кристины:

«Я и на сам праздник думала опоздать — не говоря о том, чтобы пораньше. Прости, Янчик».

Закрыв диалоговое окно, набираю номер салона красоты, который находится на территории нашего ЖК, и, много раз подряд извиняясь, отменяю запись.

В целом я и сама неплохо справлюсь. Волосы можно быстро уложить с помощью фена-стайлера, а неиспользованной косметики у меня столько, что можно устроить настоящую распродажу.

— Ты с ночёвкой, Даш?

Мама без стука заглядывает в мою спальню и садится на край кровати, осторожно отодвинув в сторону вечернее платье.

— Да, останусь. Дома никого не будет, кроме самой именинницы.

С помощью кисти я наношу на лицо немного пудры и румян. Подкрашиваю ресницы. Взбрызгиваю духи на запястья и вспушиваю кончиками пальцев слегка волнистые волосы.

— Знаю, ты и так умненькая девочка, Даш, но будь осторожна, ладно? И отзванивайся по возможности.

Не знаю, к чему этот разговор, если со мной нет и не было никаких проблем ни в подростковом возрасте, ни сейчас. Я всегда вовремя возвращалась домой. Вела себя образцово. Ни разу не напивалась. Да и в криминальных хрониках не была завязана. Скорее всего, это некий шаблон, который обязаны озвучивать родители своим детям.

— Конечно, мам, — спокойно киваю. — Вместо нравоучений — лучше помоги отыскать обувь.

Я мечусь от полки к полке в поисках новых и ни разу не ношеных лаковых лодочек. Помню, что они где-то точно были, но сориентироваться никак не могу.

Впрочем, не удается и маме, перерыв все шкафы в квартире. Ей приходится вручить мне свои — на высокой и тонкой шпильке, с острым носом и цветом, вполне подходящим к платью.

У нас один размер одежды и обуви. И это довольно удобно — особенно в таких экстренных ситуациях, как сейчас.

Вызвав такси, я без особых сложностей доезжаю до коттеджного посёлка, где живут Авдеевы.

Выглядывающий из-за ворот особняк вызывает за грудной клеткой отголоски минувших событий. Но утешает то, что в этот раз ничего подобного не произойдет. Я лично составляла с именинницей списки — и имени Ратмира там не промелькнуло.