Ратмир оттягивает резинку шорт, берёт мою руку и кладёт на вздыбленный член.

Кожа гладкая и бархатная. Я издаю стон удовольствия, растирая прозрачную каплю по всей длине и двигаясь то вверх, то вниз.

— Скажи…

Меня подкидывает на месте, когда настойчивые губы покрывают поцелуями подбородок, шею и ключицы, втягивают в тёплый рот розовый сосок, а пальцы — исследуют внутреннюю сторону бедра и сладко проникают внутрь.

— Ты и сам всё знаешь…

Мозг плавится, когда Мир встает коленями на матрас, сгибает мои ноги и слегка разводит их в стороны.

Его член красиво покачивается. Я без слов прошу большего. Всхлипываю, когда головка упирается в промежность. Выгибаюсь дугой. Напряженно и терпеливо жду.

О том, что в этот раз мы без защиты — успеваю подумать тогда, когда принимаю резкое и глубокое вторжение.

По телу рассыпается мелкая дрожь. Изо рта рвётся стон. Это не в первый раз, но ощущения до сих пор сильные. Нам тесно, узко. Внизу живота слегка печёт, но вовсе не больно, а вперемешку с разгорающейся искрой наслаждения.

— Я выйду…

Киваю, принимая толчок до упора. Хочется верить, что подобная лёгкая безрассудность была только со мной. Впервые.

Сердце грохочет.

Ратмир опускает взгляд вниз и сжимает мое бедро. Шумно выдыхает. Плавно и влажно проникает, растягивая меня изнутри.

Мысли лихорадочно мечутся. Пальцы ног подгибаются. Острота момента пронизывает насквозь.

Как же хорошо, что я осталась... Как же всё-таки хорошо...

***

Услышав входящий вызов, нащупываю телефон на тумбе и нехотя открываю глаза. Глядя на экран, пробуждаюсь почти моментально.

— Привет, Даш. Ты дома?

Голос мамы окончательно приводит в чувство, развеивая плотный туман в голове. Я потягиваюсь, откидываю одеяло и сажусь по-турецки.

— Да, конечно. А что?

Звучу хрипло и неуверенно, потому что не уточняю — вот уже вторую ночь подряд нахожусь не у себя дома.

Это неважно, правда?

— Всё хорошо?

Ответ находится сразу, но из ванной комнаты выходит Ратмир, обмотав бёдра полотенцем, и я резко теряюсь. Приходится свести вместе колени, потому что от одного полуобнаженного вида сладко тянет внизу живота.

Прижимаю указательный палец к губам, чтобы не проронил ни слова. Смотрю строго. Отворачиваюсь. Пытаюсь сконцентрироваться на разговоре, ведь мы с мамой редко созванивались за эти дни, но мысли то и дело путаются и уносятся в другую степь.

Всё. Пиши пропало.

— Эм-м. Супер. А ты как?

Расширяю глаза от паники, когда Мир падает на кровать, утаскивает меня за собой и наваливается сверху.

Я быстро мотаю головой. Всячески даю понять, что обязательно уделю время чему-то более интересному и увлекательному, но немного позже.

— У меня тоже в порядке, — рассказывает мама. — Слушай. Я хотела попросить тебя об небольшом одолжении. Открой, пожалуйста, мой планшет и поищи в галерее артикул на джинсовое платье.

Блин. Сейчас?

Ратмир томительно и нежно мажет губами по моим губам. Задирает вверх топ и стискивает ладонями ноющую грудь.

Взволнованный, сильный, возбуждённый. Противостоять ему практически невозможно, но я всё же рискну.

Выползаю из-под крепкого тела. Хватаю ртом воздух. Пытаюсь сбежать на другую половину кровати, а оттуда — в ванную комнату, но моментально чувствую захват на щиколотке и падаю на живот.

— Ма, мамуль. Я пока не могу — сильно тороплюсь.

Прыскаю от смеха. Дёргаю ногой. Кое-как встаю коленями на матрас, не в силах избавиться от комичности ситуации и стремительно пленяющего жара.

Мир ловит меня за пятку. Я ойкаю и брыкаюсь. Роняю телефон на мягкий коврик у кровати.

— Слышишь меня?.. Ты где-то пропала… Дашка…

В динамике звучит родной голос, а я почти ничего не разберу из-за грохочущего пульса.

Запыхавшись, наклоняюсь и сдуваю лезущие в лицо пряди волос. Прижимаю трубку к уху.

— Связь отвратительная, — нагло вру.

В этот же момент сзади пристраивается Ратмир и настойчиво покрывает поцелуями мои лопатки, линию позвонков и выступающие рёбра.

Я млею. Ноги дрожат. Ну что за несдержанность?..

Когда зубы впиваются в левую ягодицу, я вскрикиваю и, закрыв динамик ладонью, рассерженно шепчу: «Ты совсем дурак?»

Получаю легкий игривый шлепок. Чувствую, как полоска стрингов отодвигается в сторону, но вместо привычных ласк пальцами — по нервным окончаниям бьёт влажный горячий язык. И перепутать это просто нереально.

Я густо краснею, потому что не могла и предположить подобное. Чтобы меня… Там… Языком…

Боже. Доигрались.

По коже рассыпаются миллионы мурашек. Я пытаюсь сопротивляться и протестовать, но на этот случай бедра надежно зафиксированы.

— Извини, мам. Наберу тебя позже, ок?

Не дожидаясь прощания, завершаю вызов и бросаю телефон на подушку. Чтобы не рухнуть навзничь — упираюсь ладонями в матрас, поставив руки на ширину плеч.

— Что ты делаешь?

Жалобно всхлипываю, когда повторяется то же самое откровенное действие — язык бесстыже проходится между моих половых губ. Мне не кажется. Всё происходит на самом деле. Вопрос отпадает, потому что я прекрасно осознаю что.

— Расслабься.

Частое дыхание приятно греет. Если бы я только могла, то тут же отпустила эмоции, но, будучи шокирована происходящим, наоборот зажимаюсь.

Ощущения настолько новые и необычные, что сложно подобрать им адекватное описание. Но это вау. Честно. Я тихо стону, стесняясь своих реакций.

Мужские пальцы раскрывают меня шире. Я задыхаюсь. Прогибаюсь в спине. Нервно мну простыни.

Движения языка медленные и исследующие. Губы умело прижимаются к промежности и втягивают в рот клитор, запуская по венам концентрированную эйфорию.

Дядя Олег утверждал, что Ратмир будет мстить. Но разве, когда мстят — отлизывают?

Охаю.

Заведя руку за спину, зарываюсь пятерней в густые непослушные волосы. То ли поощряя, то ли планируя оттолкнуть. Сама не осознаю, потому что мозг превращается в желе.

— Ещё?

Ласки перемещаются ко входу, заводят и дразнят. Это похоже на сумасшествие.

— Да...

Я судорожно втягиваю воздух. Покачиваюсь. Готовлюсь умолять о большем, потому что нахожусь в шаге от оргазма.

За эти два дня я поймала его много раз подряд, но от орального секса получу впервые.

Ратмир отрывается и проникает в меня пальцем. Остро и мучительно входит, наполняя комнату влажными характерными звуками.

Виски мокнут. По позвоночнику тоже струится пот, а сердце радостно мечется за грудной клеткой, когда Мир повторно припадает ртом между моих ног.

Лижет. Рисует узоры. Втягивает и посасывает. Ударяет кончиком языка по клитору.

Мне хватает пары секунд, чтобы перед глазами ярко рассыпались искры, по телу прокатилась волна дрожи, а мучительно-сладкие спазмы атаковали низ живота.

Я хнычу и кричу. Изображение фонит и расплывается.

Хочется обессиленно рухнуть на матрас и поджать под себя ноги, но Ратмир снимает с бедер полотенце и подхватывает меня рукой где-то под рёбрами. Входит сразу резко и сильно, насквозь прошивая удовольствием.

Я прижимаюсь лопатками к раскалённой, как печка, груди. Поворачиваю голову, ищу желанные губы. Попадаю не сразу — тыкаюсь, будто слепой котёнок, то в щёку, то в подбородок, то в шею.

Умираю от ощущений, принимая ряд ритмичных и жадных толчков.

Режим «в самолёте» успешно активирован. Я парю над землей.

Наши губы осторожно соприкасаются, наконец встречаясь. В барабанных перепонках звенят шлепки тела о тело. Я вздрагиваю каждый раз, когда Мир проникает глубже, вжимаясь в мои бедра до предела.

— Прогнись ниже…

Нехотя отлипаю и нахожу руками опору. Мне жарко, остро. Хочется продлить.

Мир замедляет движения, оттягивая наслаждение. Я украдкой любуюсь им в зеркале. Как перекатываются литые мышцы. Как закрывает глаза и запрокидывает голову. Как цедит воздух сквозь стиснутые зубы. Как совершает последние почти финальные движения.