— Ох, мы были суперзвёздами! — довольно произносит Янка, когда музыка стихает. — Спасибо за компанию, Даха.

Я улыбаюсь в ответ и чмокаю подругу в щёку. Наверное, я бы осталась и продолжила, но стало вдруг слишком душно и неуютно.

— И тебе спасибо. Я ненадолго отойду.

Пробираясь мимо гостей и стараясь никому не наступить на ногу, выхожу в коридор и набираю в лёгкие больше воздуха.

На вечеринках такого типа можно увидеть разное, поэтому я с опаской дёргаю дверную ручку уборной на первом этаже и, к счастью, никого там не обнаруживаю.

Глаза постепенно привыкают к свету. Сбитое дыхание восстанавливается.

Я открываю воду и умываю лицо ледяной водой, постепенно рассеивая туман в голове.

Мне давно пора перестать грезить Ратмиром. Не знаю как, но отрезать свои чувства жестко и беспощадно. Дотянуться до чего-то более реалистичного. До Тима, например.

Подняв взгляд, рассматриваю отражение в зеркале. Зрачки расширены, губы раскраснелись, а щёки приобрели постоянный розовый оттенок.

Два апероля — это всё же много. Для меня – так точно. И опьянение в полной мере догнало значительно позже, вскружив голову и исказив происходящее.

Отписавшись матери, что со мной всё в порядке (чисто для галочки), открываю замок и выхожу в коридор.

Кто-то неожиданно хватает меня за руку и куда-то ведёт. Сердце ухает в пятки.

Я издаю нечленораздельный звук, но когда вижу знакомые лица, всё же успокаиваюсь.

Впереди — Арсен и Янка. Тим сжимает мои пальцы и провожает на веранду.

Здесь меньше людей и значительно больше кислорода, а ещё чуточку зябко.

Когда я передёргиваю плечами, Тимофей замечает это и, спрятав незажжённую сигарету обратно в пачку, снимает с себя пиджак.

— Замёрзла?

Я киваю и позволяю себя одеть, а позже кутаюсь в плотную чёрную ткань и вдыхаю чужой, но довольно хороший запах. Точно не отталкивающий, но пока непривычный. Я где-то читала, что запах — это обращение к нашему мозгу. Если человек улавливает что-то приятное и вкусное, то в нем просыпаются ненасытность и вожделение. И это не только про еду. Вернее, вовсе не о ней. Правильно подобранный аромат стимулирует желания и чувства. Не пойму только — почему мои спят?

— Сень, я так рада, что ты приехал, — ласковой кошечкой мурлычет Янка, сев парню на колени.

Мы с Тимом стоим у стеклянного круглого стола, по центру которого располагается пепельница.

Из-за неплотно закрытой двери на веранду долетает музыка. Я переминаюсь с ноги на ногу и пытаюсь представить, что впереди самое интересное — торт, фейерверк и развлекательное шоу.

— Я рад, что ты рада, — усмехается парень.

Периодами мне кажется, что я слишком сильно придираюсь к Арсену. Может, он и правда не так уж плох, но из-за ревности к подруге я не могу адекватно его воспринимать? Сложно сказать. Я не особо верю своей интуиции, но сейчас она отчаянно и до хриплого голоса вопит.

— Какие планы на завтра? — интересуется парень, обращаясь не только к подруге, но и к нам с Тимом.

Я жму плечами. Даже не думала. Тут бы этот вечер спокойно пережить и не умереть от микроинфаркта каждый раз, когда вижу Ратмира.

— В городе открылся новый клуб, где правит кромешная темнота и играют идеальные звуки техно, — рассказывает Тимофей. — Можно двинуть туда.

— Согласен. А пока — оторваться здесь…

Сначала я думаю о том, что мне примерещилось, но когда Арсен достает из внутреннего кармана пиджака прозрачный пакетик с белым мелкокристаллическим порошком внутри, я ошарашенно открываю рот. Даже несмотря на отсутствие яркого освещения в помещении — чётко понимаю, к чему всё идёт.

Ноги подкашиваются, а тяжелый пиджак отчего-то мешает. Вдруг и в нём есть что-то запрещенное?..

— Сень, у меня где-то здесь брат ошивается… — тихо проговаривает Янка, придя в себя чуть раньше меня.

— И что? Ты же не балуешься… Или тоже хочешь?

Подруга резко мотает головой. Я облегченно выдыхаю.

— Уверяю тебя, для него это не имеет значения. Ратмир никогда не пробовал наркоту, не нюхал кокс и не курил траву. Да и алкоголь редко пьет. Спортсмен, понимаешь?

— Скажи ещё, что девственник.

— Нет, девочек он трахает регулярно, но это — другое.

— Кокс — это тот же секс. Я популярно ему объясню.

Арсен, будто не слыша волнения в голосе Янки, высыпает часть содержимого на стол и делает те самые дорожки, которые ранее я видела только в фильмах.

Дрожь по телу усиливается.

Я вдавливаю ногти в ладони. Втягиваю носом воздух. Он кажется мне отравленным и отвратительным.

До того как Янку отправили в языковой лагерь — она таскалась с не очень хорошей компанией и как-то даже попала в передрягу. У одного из её друзей нашли наркоту. В крови у Авдеевой — небольшую дозу.

Родители сделали всё, чтобы оградить дочь от катастрофических ошибок, а затем отправили в Британию, чтобы та нацелилась на учёбу и нашла нормальный круг общения. По итогу — меня.

Позже Янка твёрдо сказала, что ни за что не вернётся к прошлому, хотя число употреблений легкой наркоты до случившегося можно было пересчитать на пальцах одной руки. Ей это больше не нужно. В мире полно прекрасного, а соблазны везде, где бы ты ни был. И ты либо поддаешься им, либо нет.

— Послушайте, я тоже думаю, что это плохая идея… — наконец, подаю голос. — В доме полно алкоголя…

Тим, долгое время молчавший и занимавший позицию наблюдателя, обнимает меня за плечи и пытается усмирить.

— От алкоголя не тот эффект, Даша. И наутро хреново. Никогда не пробовала альтернативу?

Получив резко-негативный ответ — спокойно улыбается. Не уговаривает, нет. Но явно оправдывает то, что они с другом делают. И это настолько нелепо, что всё очарование идёт мелкими трещинами.

— Прикольная штука. Мы с Сеней редко балуемся, но сегодня вроде как особый случай…

Не успевает Тимофей договорить, Арсен – наклониться и втянуть порошок, а мы с Янкой — испугаться, как стол улетает в противоположный угол веранды кувырком.

— Пацаны, поясняю: в моем доме этой хуйни не будет…

Под звон стекла подруга подпрыгивает на ноги и тщетно пытается защитить своего парня перед братом.

— Ратмирушка, он выбросит… Смоет в унитаз… Не надо, ладно?

Сгладить ситуацию не получается. Она накалена и точечно жжёт кожу.

— Эй, полегче, мужик! — вскидывает руки Арсен. — Знаешь, сколько бабок ты сейчас пересрал?

Мир хватает парня за воротник рубашки и отрывает от стула. Происходящее проносится, будто в криминальном триллере. Звучат угрозы, маты, ругань и топот ног. Янка плачет. Кто-то из подруг отводит её в сторону, чтобы не упала и не поранилась.

— Можешь нюхнуть прямо с пола — я не возражаю, — произносит Мир. — А после — уебать отсюда немедленно.

Уязвлённый и не желающий никуда уходить Арсен явно нарывается. Между парнями завязывается потасовка. Авдеев размахивается и со всей силы ударяет соперника в ухо.

Я не приемлю жестокости. От страха начинают трястись руки и губы. Хочется закрыть глаза и промотать наперед особо кровавые события, а потом забыть, будто страшный сон.

— Пусти его! Мир, не трогай! Какого чёрта ты приперся? Ты здесь даже не живёшь! — во все горло вопит Янка.

Мне до боли ее жаль — такое разочарование в любимом парне, что даже сердце сжимается.

Арсен поднимается с пола и снова хамит. Ратмир хватает его за шиворот и целенаправленно ведёт к выходу. Тим пытается разнять, а кто-то из левых парней вмешивается, и на веранде творится такая неразбериха, что голова идёт кругом.

— Даш, Дашка… Мир его убьёт. За что?.. Скажи, пусть хотя бы не сильно, пожалуйста…

Близняшки вцепляются в руки подруги и, как могут, утешают. Не знаю, чем я руководствуюсь, но отрываю приросшие ноги от пола и двигаюсь в самый эпицентр событий под отборный мат и беспрерывно звучащую музыку.

— Ратмир, не трогай его, — осторожно задеваю локоть Янкиного брата.

Когда он оборачивается, меня едва не уносит ударной волной от бешеной энергетики и дикости. Во взгляде Мира бурлят ярость и агрессия, а ещё море адреналина и нерастраченной злобы, что прошибает и пронизывает насквозь.