— Улицу Красильщиков знаешь?
— И че? — Вилли засунул свободную руку в карман шорт, чтобы они точно не свалились с него. Куда этот пострел умудрился подевать свои подтяжки? Нет, тут лавкой старьевщика не обойдешься. Брок поменял планы, направляясь назад к паромобилю, оставленному на ведущей к площади Воротничков Ольховой улице.
— И то! Я там все детство провел.
Вилли даже остановился, снова с головы до пят рассматривая Брока:
— Ты? С Красильщиков? Серьезно?!
— Зуб даю! — сказал Брок важную детскую клятву. — А что?
— Ты… — Вилли впервые замялся, подбирая слова — до этого он в карман за словом не лез. — Ну как бы… Ты… Нерисса Идо, ясно, она деньгу от родичей получила. А ты-то откель, если с Красильщиков?
— Заработал, — чуть-чуть солгал Брок. За форму и, главное, за возможность её гордо носить он заплатил сполна — потом, кровью, нервами, бессонницей, сорванным голосом в конце концов. Состояние, которое досталось ему от дяди, такой формой его бы не обеспечило. Это мундиры военных продаются только так с патентами полковников, полицейскую форму так не купишь. Вспомнилась седьмичной давности мечта — вернуть честь, мундир и ордена. Забавно, что тогда это казалось невозможным. А сейчас даже нерисса нашлась: самостоятельная, уверенная, рассудительная, слишком серьезная со своими вечно нахмуренными, густыми бровями и задумчивыми глазами. И самую капельку в беде. Уж прогнать прочь беду, которую несли голод, холод и безденежье, он мог. Лиз права была, когда говорила, что с лера де Фора совсем другой спрос. Он должен делать больше, чем привык констебль Мюрай. И начнет с нериссы Идо и её детей. Во внутреннем кармане мундира лежало приглашение на сегодняшний вечер, и он разобьется, но уговорит Идо составить ему компанию в катале. Этот танец будоражил его; он станет окончательной точкой в возвращении к прежней жизни, последним штрихом, подтверждающим его право быть лером и офицером в том смысле, который в слова вкладывала Вики.
К счастью, уговаривать Вилли прокатиться на паромобиле не пришлось — тот радостно уселся на переднем сиденье и всю дорогу до универсального магазина братьев Райден восхищенно смотрел то в окно, то на руки Брока на руле, то на громоздкий кулисный механизм управления. В самом магазине Вилли вел себя старательно тихо и лишь изнывал от нетерпения вернуться в паромобиль, пока Брок покупал три пары безразмерных гольфов, подтяжки и кипу носовых платков, заметив, как Вилли украдкой вытирает все еще шмыгающий нос рукавом пальто — сморкаться прямо на сияющим мрамором пол магазина ему все же показалось неуместным. Брок купил бы и больше — те же рубашки и шорты для мальчишки, но вовремя понял, что нерисса Идо такого не поймет.
Потом Брок, вызывая у Вилли поторапливающие вздохи раздражения, посетил цветочную лавку, надолго застряв с выбором букета. В конце концов купил нежно-розовые розы с остриженными шипами — белые он уже дарил Лиз, и тогда это закончилось не очень хорошо для него. Зато, когда нагрянули в продовольственный отдел, глаза Вилли загорелись от вида колбас, сосисок, хлеба, сыра разных сортов… Брок покупал не задумываясь — до паромобиля он всяко дотащит, а потом довезет до дома Идо — отказаться от еды она не должна.
Уже в конце шестого часа, когда Брок стал волноваться, что его планы на вечер могут и сорваться, они с Вилли вернулись в Ветряной квартал. Вился дымок из трубы, приветливо горели окна дома, доносились звонкие голоса и чей-то смех. Доставая с заднего сиденья корзины с покупками, Брока резанула по сердцу щемящая боль — он словно вернулся домой. Странное, до нелепости теплое и пока еще ложное чувство. Это не его дом, это не его нерисса и это не его дети. Вилли уже ссыпался со ступенек, лбом врезаясь в хрупкую от старости дверь и чуть не вышибая его.
Дверь приветливо раскрылась — Тина замерла на пороге, удивленно рассматривая Вилли, Брока и многочисленные корзины.
— Чаво замерла?! — возмутился мальчишка. — Руки в ноги и тащи еду в дом!
Брок за такое неуважение к девушке отвесил бы заслуженный подзатыльник, но Тина сама справилась — огрела мальчишку полотенцем по случайно подставленному заду, когда тот входил в дом:
— Раскомандовался тут! Ты знаешь, который час?! Идо места себе не находит — после Джона-то!
Из дома на крики высыпали Моник и Эмма, удивленно принимая из рук Брока корзины — себе он оставил пакет с одеждой и букет. Правда, оставить паромобиль без присмотра он не решился — набросил на него щит Фидеса; просто, чтобы никого не искушать понапрасну.
— Старший инспектор, заходите, пожалуйста! — в дверях вместо девушек появилась сама Идо. Шарлотта Идо. Лотта. Красивое имя, подумалось мимоходом. Она снова была в простом мрачноватом платье. Прядка каштановых волос выпала из прически откровенно напрашиваясь, чтобы её заправили за ухо. Брок еле подавил неуместный порыв.
Проходя в тепло дома и подавая букет нериссе, Брок повинился:
— Прошу прощения, это моя вина, что Вилли задержался. Я не хотел вас волновать.
Идо, пытаясь одновременно проявлять гостеприимство, предлагая Броку стул, отслеживать разгрузку корзин и прижимать к себе переставшего возмущенно вырываться и доказывать, что он самостоятельный парень, Вилли, спросила:
— Что он натворил? — Букет роз обескураживающе валялся на столе. Даже жалко стало — Брок его долго выбирал.
Брок удивился:
— Вилли?
— Да. Он. — сухо сказала Идо, снова уже словами предлагая Броку стул: — присаживайтесь. И шинель снимайте. Вешалка за вами на стене.
Брок никогда еще не чувствовал себя настолько глупо и стесненно. Пожалуй, будь тут Одли, то он непременно бы поинтересовался: «Почечуй?» — и Брок бы согласился — полный! Он под строгим взглядом Идо чувствовал себя как на допросе или у доски в школе с невыученным уроком. Причем последнее даже вернее.
Он стащил с себя шинель, но оставил в руках:
— Спасибо, я как-нибудь…
— Что. Сотворил. Вилли? — снова повторила свой вопрос Идо. Как на зло Вилли растерял всю свою самостоятельность в отстаивании своего святого мужского права не носить чулки. И лифчик.
Сейчас Брок понимал, почему Вик говорила, что по началу его побаивалась — он сам сейчас побаивался нериссу Идо: её тяжелого взгляда исподлобья и слишком серьезных глаз.
— Ничего Вилли не сотворил. В школе все хорошо. И мы с ним поговорили по-мужски…
Идо выдвинула стул из-за стола и все же села, отпуская Вилли. Тот рванул в сторону, под прикрытие девчонок, которых к вечеру стало явно больше — Брок уже десяток насчитал.
Он наконец-то позволил себе опуститься на стул — тоже немного устал за день, а еще предстоит званый вечер.
— Мы с Вилли решили, что он больше не будет прогуливать школу и даже постарается выправить свою успеваемость. Взамен он просит от вас небольшую уступку.
Идо бросила на мальчишку тяжелый взгляд, и тот предпочел окончательно спрятаться за печью.
— И что же он просит?
— Право носить гольфы. — Брок подвинул в сторону Идо бумажный пакет, куда упаковали все его покупки. — Тут три пары безразмерных гольфов: одни шерстяные и два из хлопка. Так же подходящего цвета нитки и иглы — штопать свои гольфы он будет сам, как и следить за их чистотой. И не бойтесь, штопке я его научу.
Идо, разрезав бечевку ножницами из коробки с рукоделием, стоявшей тут же на столе, принялась рассматривать покупки. Она заметила и платки, и подтяжки, и… Перочинный нож, который Брок не устоял и все же купил:
— А это что?
— Нож. — чувствуя себя как на допросе, признался Брок. Услышав это, мальчишка не выдержал и снова показался из-за печи, посматривая то на Идо, то на Брока. — Для Вилли. У него все равно в ботинке есть, так этот хотя бы безопасный и складной. Пользоваться им попросите научить Эмму или Моник. Или я дам Вилли несколько уроков. Это Ветряной квартал, нерисса. Тут у любого уважающего себя мальчишки есть нож. Вилли работал экайе, он не обрежет себе пальцы, это точно.
Идо почему-то расстроенно принялась рассматривать гольфы, перекладывая их с места на место. Брок осторожно заметил:
