— Надеюсь, это будет небольно…

Марк нахмурился и вскинулся:

— За кого ты меня принимаешь? Мне казалось, что мою позицию по отношению к садистам, ты знаешь.

Брок тут же пояснил:

— Я не о чистке… Я о том, что не хотелось бы терять память о том, что мы пусть на краткий миг были приятелями. Это может оказаться больно. Наверное.

Марк пожал плечами:

— Это я стирать не буду. У меня тут в Аквилите три поднадзорных ведьмы, так что я буду время от времени возвращаться сюда.

— Мррррак… — признался Брок. Он знал: Вик упорная и внимательная. Она же снова и снова может обнаруживать то, что Марк менталист. Подвергаться раз за разом ментальной чистке — так себе удовольствие, наверное.

Марк предпочел промолчать. Только легкий ветерок промчался через мысли Брока. Наверное, это и была чистка.

***

Зарегистрировавшись в гостинице у портье и отдав свой саквояж беллбою, Оливер, зажав папку с документами под мышкой, предложил Грегу:

— Поговорим в ресторане?

Тот кивнул:

— Я зарезервировал приватный кабинет. — Он прикинул, что пока Оливер приводит себя в порядок в номере после поездки, у него будет время навестить Лиз и проверить её состояние. Эфирный ручеек тек спокойно, но беспокойство в сердце не проходило. В голове постоянно, как часы, тикала одна и та же мысль: уже полдня без лекарства. — Подойдет?

Оливер согласно кивнул, тут же направляясь в сторону полного, бурлящего весельем ресторана — сюда в холл из-за звукоподавляющего щита не доносилось ни звука, но не заметить то и дело сновавшие из ресторана и обратно парочки было сложно:

— Подойдет…

Грег скривился, шагая за ним следом:

— Дело совсем дурно пахнет? — Уж больно спешил Оливер — даже не стал подниматься в номер. Тот ничего не ответил, только поджал губы, становясь похожим на бедного ангела, которого обидели в лучших чувствах. Играть Фейн, как выяснилось, умел.

Чопорный пингвин-распорядитель зала, уже сменивший за седьмицу постную неодобряющую Грега мину на широкую, но лживую улыбку, проводил их с Фейном в дальний кабинет. В ресторане гремела музыка, леры и несовсем леры из полусвета во всю танцевали что-то новомодное. Проходя по залу, Грегу приходилось то и дело останавливаться возле знакомых и раскланиваться, а то и целовать протянутые лерами руки — они еще не знали, что он больше не Монт. Только слышали, что ему благоволит сам герцог Аквилиты, а его сестре — принц Вернии. Грег не сомневался, что за его спиной ему и особенно Андре спешно и со вкусом перемывают косточки. Ничего нового, хотя и довольно неприятно.

За звукопоглощающими щитами приватного кабинета было тихо и спокойно. Оливер, с кривой улыбкой на лице, еще и дополнительный механит, создающий помехи для записи, если кто-то в кабинете спрятал звуковые фиксаторы, поставил на стол и включил, когда официанты накрыли легкий ужин и удалились.

Грег, уже успевший поужинать с Лиз, положил на тарелку лишь салат по-ирлеански из яиц, сыра и свежей зелени. Фейн как-то подозрительно посмотрел на блюда на столе и ничего накладывать не стал. Грег усмехнулся:

— Не бойся: на кухне люди принца постоянно дежурят, так что неопасно.

Оливер придвинул к себе бокал и налил простой воды из кувшина:

— Что-то не тянет есть, если честно. — Но тут же попреки своим словам, положил кусок ростбифа по-тальмийски. Впрочем, есть не стал.

— Все настолько дурно? — не сдержался Грег.

— И не говори… — Оливер резко спросил: — Ты следишь за обстановкой на фронте?

— Стараюсь, а что? — после разговора с Андре, когда она сообщила, что собирается с принцем Анри поехать на ничейную землю, изучая проклятье, Грегу пришлось спешно читать последние статьи в газетах о происходящем на линии боестолкновений Ондура и Вернии. Впрочем, Оливер мог иметь в виду Тальмо-Ондурский фронт.

Оливер сделал глоток воды, поморщился, поставил бокал обратно и откинулся на спинку стула:

— Хорошо. Так бы и сказал, что осел в Аквилите и дальше неё носа не кажешь. Имеешь право, хоть не понимаю такого — отказаться от всего света ради какого-то клочка земли. Мелкого и проклятого к тому же. Но дело твое. История с демоном каждому из нас тяжело далась, и каждый сделал свой вывод. Я вот до последнего надеялся, что скроюсь с королевских глаз долой, но пришлось ожить.

— Что. Случилось. На. Фронте? — Грег терпеть не мог, когда ему читали нотации. — И каком точнее?

Оливер скривился:

— Это все давно началось. Года два как стали поступать жалобы, что амулеты двойного назначение стали часто сбоить. Мелочь, но неприятно. Военному ведомству пришлось даже памятку выпускать, в которой уточнялся процент отказала амулетов. В прошлом году в снежень… Сразу после активных действий на Вернийском фронте просто вал жалоб пошел. Отказывали все амулеты: кровоостанавливающие, обезболивающие, особенно многофункциональные первопомощные: кровь-боль-шок. Нежите-амулеты и даже совсем простенькие светляки. Я был занят тут в Аквилите. С валом жалоб, грозивших нам, Фейнам и еще паре родов, реальным разорением, разбирался, кроме Тайной королевской службы, мой отец и еще пара частных детективов. Сейчас дело официально веду я. У меня появились некоторые зацепки, которые ведут в Аквилиту. Буду рад любой помощи. Как вариант — просто не мешайте.

Грег задумчиво приподнял бровь, взяв с тарелки кусочек дыни с ветчиной. Оливер тут же подался вперед, локтями облокачиваясь на стол:

— Ты что-то знаешь?

— Знаю… — Грег решил, что особого секрета в деле нет. — Непосредственные работники, изготавливающие амулеты, уже почти все выявлены и дают признательные показания. Рунный кузнец, который разрабатывал весь технологический процесс, мертв. Вся верхушка завода арестована, владелец завода в том числе. Сам завод уничтожен. Дело готовится к передаче в королевский суд. Как-то так.

Оливер криво улыбнулся:

— А ты не потерял хватки. Приятно это осознавать.

Грег предпочел промолчать, отправляя в рот очередной кусочек дыни. Еле прожевал, потому что от слов Оливера скулы так и сводило.

— Дашь ознакомиться с делом?

Грег отрицательно качнул головой:

— Это Аквилита. Тот самый клочок проклятой земли, где твоей власти нет. Я поговорю с лером Хейгом о твоем допуске к делу, но не более того. Не надейся — экстрадиции в Аквилите нет. Судить виновных будут тут. И не стоит так кривиться — тут тот же самый Королевский суд, что и в Тальме. Аквилита не отрицает своей подчиненности Тальме.

Оливер отмахнулся от его слов:

— Прости, но сколько погибло у вас?

— Трое.

Тот скривился:

— Всего трое. А в Тальме только каждый день было до сотни зарегистрированных смертей из-за несработавших амулетов. Представляешь себе масштаб?

— Официально передай дело полиции Аквилиты, только и всего.

Оливер продолжал настаивать:

— У нас военное положение. Судить будут по законам военного дела.

Грег развел руки в стороны:

— А у нас нет военного положения, но понятия правосудия одинаковые с Тальмой. Оливер, угомонись — это дело Аквилиты. И раскрыли его аквилитские полицейские. Ты или с нами, или вообще в пролете.

Тот откинулся на спинку стула:

— Мелкая, гордая, безумная Аквилита… Она и тебя свела с ума.

— Мне нравится тут, только и всего, — признался Грег, понимая, что просить о помощи с лейтенантом Пирси он Фейна не будет.

Брендон стоял в холле гостиницы, прислонившись к колонне, и ждал. Наверное, надо быть более романтичным и совершить что-нибудь безрассудное. Например, взобраться в номер к Андре через окно с букетом цветов в руках… Или в зубах, что вернее. Или нанять певцов, чтобы, стоя под окнами гостиницы, они спели серенаду, или самому тряхнуть стариной и вспомнить, что когда-то умел играть на гитаре. Надо было хотя бы купить букет цветов… Его взгляд упал на небольшой цветочный ларек в холле, где несмотря на позднее время девочка продавала букеты. Жаль, но Андре сразу догадается, что цветы куплены тут. Брендон уперся взглядом в пол — как-то для черного колдуна он крайне нерасчетлив и непредусмотрителен. Хотя у колдуна есть одно небольшое оправдание — он демонически устал за сегодня: устал бояться за Марка, рвущегося с помощью в катакомбы, потом пришлось бояться за Вики, потом устал от человеческой наглости и предприимчивости. Хотелось одного — остаться наедине с Андре и просто греться возле неё, но он обещал самому себе, что превратит оставшиеся дни в праздник. Обещания, даже данные по глупости, он всегда выполнял, и потому весь день берег покой Андре, отгородившись от неё — чтобы поток эфира, текший к ней, не приносил его усталость, негодование и даже злость. Он чувствовал себя как никогда старым и разбитым.