Он замолчал, снова видя что-то другое перед собой, а не тьму, разгоняемую одинокой лампой. На снегу как лапы терзавшего его демона лежали изломанные тени ветвей нелид. Лиз осторожно просила:

— Осада началась раньше?

Он отрицательно качнул головой:

— Нет, по донесениям местных разведчиков, войска все еще были в дне пути от Чинда. Орайя сильно разлилась из-за дождей в горах.

— Но почему тогда… — недоумевала Лиз.

Грег выдохнул:

— Другой мир, другие ритуалы, другой менталитет. Оказывается, джаухар начинается до битвы. Иногда за сутки, даже двое…

— Но как… — еле выдавила из себя потрясенная Лиз. — Они даже не знают: проиграют или нет, но уже…

— Да. Уже. А на следующий день потерявшие жен, детей, матерей, дом и город мужчины идут в свой последний бой.

Лиз вздрогнула:

— А если они… Ну… Все же победят?

Грег пожал плечами:

— Не знаю. Это просто другой менталитет, Лиз.

Он промолчал, не рассказывая, как тогда стоял и дышал едким, горьким воздухом Чинда, ничего не понимая.

— Это просто другой континент, другие люди.

Лиз вместо тысячи слов, обняла его. Он вздрогнул, словно её объятья ему уже были не положены.

Она прошептала в шерсть его мундира:

— Найдем тварь и запинаем.

Он хмыкнул и добавил хрипло:

— Спасибо… — Грег стащил с себя шапку и вновь надел её на голову Лиз: — пойдем, тут близко жилье.

Хижина нашлась на середине склона. Сложенная из больших, почти нетёсаных камней, наполовину утопавшая в земле, с крышей, крытой дранкой. На двери, вызывая у Лиз стон, висел большой замок.

— Да что за… — она принялась давиться ругательствами — три года жизни портовой крысой никуда не денешь, сразу стать воспитанной лерой невозможно.

Грег с улыбкой подсказал:

— Хрень?

— Она самая… Грег… А еще другие дома тут есть?

Он, эфиром ломая дужку замка и тут же тяжело, почти разбивая лоб до крови, наваливаясь на дверь в попытке устоять, прошипел:

— Нам и тут будет неплохо…

— Это чужая собственность. — напомнила Лиз, обнимая его за талию и помогая выпрямиться.

Грег, сдергивая замок и открывая дверь в хижину, напомнил:

— Разница менталитета. И Тальмы на них нет. Ничего, напомню законы.

— Грег?

Он прошел через небольшие сени, открывая дверь уже в жилую комнату, единственную в хижине:

— По законам Тальмы в местах повышенной опасности, как то: горы, леса, пустыни, болота, тундра и так далее, дорожные хижины должны быть доступны всем — для защиты от непогоды или дикого зверя. Любой имеет право пользоваться хижиной и всем, что есть в ней, оставляя за собой порядок и возмещая едой или дровами то, чем пользовался. Точную формулировку не помню. Но мы имеем горы и лес. Хижина должна быть доступна всем. Замок вешать не имели права. Как-то так.

Он довел Лиз до старого, заваленного пыльными подушками и пледами грубого кресла и помог опуститься:

— Отдыхай. Я сейчас растоплю печь и сделаю чай.

Лиз огляделась, рассматривая погруженный в полумрак дом — их лампа еле справлялась с живущей тут тьмой. Чугунная печь. Простая, сколоченная из досок мебель: грубый стол, пара табуретов, лежак вместо кровати, полки с какими-то пропыленными жестяными коробками. Мрак и пыль.

Грег, тяжело опускаясь перед печкой, принялся её растапливать — чурочки чьей-то заботливой рукой были сложены рядом.

Лиз нашла глазами ведро и встала: хватит изображать леру, Грегу в разы труднее двигаться.

— Не знаешь, где тут родник? — она замерла с ведром в руках рядом с Грегом. — Только не надо говорить, что это не женское дело. Помнишь, как я жила три года?

Он вздрогнул и сказал:

— Если я правильно помню, то внизу протекает Каменка — мелкая речка, в которой можно набрать воды.

Он не ошибся — речка, скорее даже ручеек, была. Она скакала с камня на камень, убегая куда-то в светлеющую тьму. Начинался рассвет.

Лиз набрала ведро воды и принялась медленно подниматься по склону к хижине. Приветливо горело светом одинокое окошко, над дверью Грег тоже зажег небольшой фонарик. Их дом на сегодняшний день. Забавно, как играет их жизнями слепая судьба в руках Сочувствия. Наверное, и эта ночь, и это испытание тоже для чего-то были нужны.

Грег, шатаясь, встретил её на полдороги к хижине и упрямо забрал ведро. Больше всего на свете Лиз боялась, что он упадет вместе с ним, и ей придется вновь идти к Каменке, но Грег справился. Он снова отправил Лиз отдыхать в кресло, а сам занялся чаем. Кажется, она даже заснула, потому что совершенно не помнила, почему чай в кружке пах хвоей и смолой. Грег, придвинув к креслу колченогий табурет, на который и сел, подал Лиз кружку и подсказал:

— Хвоя нелиды. Очень полезна для десен и при переохлаждении. Это даже вкусно, поверь.

Она поверила и сделала небольшой глоток, потом снова и снова, наблюдая за сидящим рядом Грегом. Он опустил плечи, сгорбился и смотрел куда-то в пол, полный щелей и пыли.

— Лиз… Нам придется расстаться.

— Ты бросишь меня тут? А сам отправишься за помощью?

Он качнул головой и угрюмо сказал:

— Нет, конечно. Я имел в виду после того, как вернемся в Аквилиту. Я опасен. Сейчас тебе повезло — я в истощении. А потом? — он поднял на неё полные страха и гнева глаза. — Я же мог ударить эфиром… От него бы ты не увернулась.

Она положила свободную руку ему на колено:

— Грег, ты думаешь, что за наши отношения не стоит бороться?

— Нет, Лиз. Я думаю, что ты меня не простишь у богов, если я тебя убью. Я сам себя точно не прощу.

Она веско сказала:

— Джаухар.

Грег вскинулся:

— Прости?

Она вновь повторила:

— Джаухар. Ты сжигаешь себя, хоть битва еще не началась. До неё еще сутки, войска даже не подошли к тебе, а ты сжигаешь себя и меня заодно. Но я не сдамся. У меня есть право на мою последнюю битву, чем бы она не закончилась. Я не позволю тебе устроить собственный джаухар. Может, смысл произошедшего сегодня ночью именно в этом? — она сделала глоток горячего, терпкого чая, стараясь не показать Грегу свой страх.

— Лиз…

— Сделай защитные амулеты для меня. Или я сама куплю механиты. Или надень на время магблокираторы. Или сделай меня магом.

— Эфирницей, — поправил её Грег.

— Да хоть кем! Только не устраивай собственное испепеление задолго до битвы. Тебе никто не сказал, что мы её проиграем. Я не дам тебе устроить джаухар.

Лиз спала, спрятавшись под множеством пледов — дом плохо держал тепло, быстро остывая. Грег, сидя в кресле, осторожно разжал её пальцы, вцепившиеся в его ладонь — прежде, чем заснуть, Лиз взяла его за руку. Видимо, чтобы не убежал в очередной раз от неё. Он поправил плед, укрывая руку Лиз, и старательно тихо встал с кресла. Подошел к печке, подбросил новых дров, поставил вариться кастрюлю с крупой. Когда Лиз проснется, будет готова рисовая каша. Он направился прочь из хижины. В дверях оглянулся, проверяя, спит ли Лиз, и вышел на улицу. Ночной мороз стих. Солнце поднялось над землей, освещая изломанный лес и принося тепло. Надо же, одно из обязательных для посещения влюбленных мест в Вечный карнавал. Вот это занесло… Хотя, конечно, влюбленные посещали юго-западную часть леса — там домики, там красиво проложенные между изгибающимися в экстазе деревьями тропки, там продавцы ленточек, которые надо повязать на ветви, загадывая желание. Отсюда по прямой миля пути, а по склонам — сложно сказать. Проще идти вдоль Каменки на восток, там дальше будет дорога на Аквилиту, можно будет поймать попутный парогрузовик или даже паромобиль, если повезет.

Откуда-то издалека доносился вороний грай. Грег поднял глаза в небеса. Тучи растащил ветер, обещая погожий денек. Может, собраться с силами и подать сигнал «Констебль в опасности!»? Местные хотя бы увидят. Может, даже сообщат куда надо… Хотя… К демонам помощь, они с Лиз справятся сами. Справятся… Подумаешь, магблокиратор. Жизнь Лиз в разы важнее его эфира. Пару камней в спину он легко перенесет. Решено. Наденет магблокиратор, и… Они постараются с Лиз справиться. Если он не прибьет её в процессе… Он передернул плечами, пытаясь понять, какие еще сюрпризы содержит его память. Может, этому прицепившемуся к нему лоа хватит и воспоминаний о спектаклях, синематографе, прочитанных книгах? Не хватало еще себя вообразить ревнивым мавром, и… Демоны, он не может рисковать Лиз! Надо трезво оценивать себя — он не в состоянии контролировать приход лоа, как бы эта дрянь не уцелела. Надо отказаться от Лиз, и это отнюдь не джаухар. Он не признает свое бессилие перед лоа. Это защита. Он решил чуть-чуть пройтись, чтобы спустить пар. Стоять возле хижины и гадать, когда его телом и разумом вновь овладеет лоа, бессмысленно.