Грег кашлянул и почему-то повторился:

— Все раненые и находящиеся в истощении свободны, Эван.

Тот кивнул:

— Я не оспариваю твои распоряжения.

— Ра-не-ны-е. — по слогам сказал Грег. Эван снова обвел глазами констеблей и не понял, кто же отказался слушаться Блека?

Вики пришла ему на помощь, она обняла его за руку и заметила:

— Эван, это про тебя. Поедем домой — тут и без тебя справятся, а девочки устали — им давно пора находиться в своих постелях.

Полин подтвердила её слова, зевая и протирая глаза. Ноа же громким шепотом сказала:

— Ура! Молоко с медом, чистая постель, сон…

— Сперва ванна! — оборвал её мечты Эван.

Ноа задрала голову вверх:

— С пеной?

— С пеной, — подтвердил Эван.

— С уточками?

Он попытался вспомнить игрушки Полин и просто сказал:

— Днем обязательно купим.

— Домоооой! — закричала довольная Ноа и помчалась первой к служебному паромобилю, без труда обнаружив машину Хейгов.

Вики улыбнулась, беря Эвана за руку:

— Кажется, её воспитывать и воспитывать.

Он согласился с ней, подхватывая на руки Полин и прощаясь с констеблями и принцем. Пора возвращаться домой.

В паромобиле Полин, устроившаяся на руках Эвана, сразу же заснула. Ноа же вертелась на коленях Вик, разглядывая ночной город и удивляясь ему: его огням, открытым кафе, звукам музыки с одной из площадей, шатру цирка и пустым уже прилавкам ярмарки, приуроченной к наступающей весне. Ноа что-то шептала, улыбалась и восторгалась — кажется, в ней мало что осталось от лоа, и Эван даже понимал почему: Каеде, заполучив свою душу назад, стал сильнее и не нуждался в заемных силах. Возможно, больше высокоранговых магов в Аквилите не будет, но это и к лучшему, уж больно тяжелы испытания Каеде.

Вики улыбалась вслед за Ноа и соглашалась и на вечернюю прогулку, и на посещение цирка, и на ярмарку — жизнь долгая и, наверняка, счастливая. Они точно еще все успеют с Ноа и Полин. Уже ближе к дому энтузиазм Ноа все же спал, и она стала зевать и говорить все тише и тише.

Когда из паромобиля шагнули в тепло еще неспящего дома, девочки проснулись и сами направились, держась за руки, на третий этаж, где располагалась пока одна детская. Эван подумал, что хорошо бы в их сумасшедшую семью и одного обычного ребенка, но пока Вики еще не была готова к такому повороту судьбы, так что это может подождать. Он в спину еще всхлипывающей от счастья нериссе Эйр, следовавшей за девочками, сказал:

— Приготовьте им ванну, пожалуйста. Я сам поднимусь к ним и помогу готовиться ко сну.

Нерисса Эйр кивнула, согласная на все. Поттер, чуть сдавший за вечер, сказал:

— Я сейчас пойду и верну всех слуг, которые направились на поиски девочек. Полиция отказалась принимать заявление. Я не стал угрожать вашим именем — вы такое не любите.

— Правильно сделал, Поттер. И не бойся, я сам со всем разберусь.

Вик отозвалась, надевая вместо прогоревшей и почти не гревшей сорти-де-баль шинель:

— Я сама найду слуг — мне будет проще, чем тебе. А ты укладывай детей, хорошо?

Эвану пришлось согласиться — как бы не храбрился он на площади Воротничков, чтобы не показывать свою усталость, кровопотеря и гигантские потоки эфира, прошедшие через него, давали о себе знать.

Сперва направляясь к себе в комнаты, Эван еле вспомнил самое главное, останавливаясь на лестнице:

— Поттер, девочки плохо себя чувствуют. Им запретили луну питаться сладостями. Мы с Вики тоже будем соблюдать вынужденную диету. Пожалуйста, предупредите кухарку, чтобы не готовила ничего сладкого. Молоко с медом и фрукты под запрет не попадают.

Эван спешно привел себя в порядок, приняв душ и переодевшись в домашний костюм. Когда он поднялся в детскую, девочки уже были чисто вымыты и надевали смешные, длинные ночные рубашки. Подхватив обоих девочек на руки, он отнес их в кровать — пока единственную, но Полин не возмущалась, наоборот, она была рада, что не будет спать одна. Подземелья Аквилиты еще аукались неожиданными страхами.

Эван, укрыв девочек одеялами, впрочем, зря — Ноа тут же переползла под одеяло Полин, обнимая её, — принялся рассказывать сказки, вспоминая, что ему рассказывала в детстве его няня и придумывая на ходу там, где не помнил точно. Девочки заснули почти мгновенно. Даже про молоко не вспомнили, так устали. Эван еще посидел немножко в детской, а потом направился в спальню — эфир подсказал, что Вики вернулась вместе со слугами домой.

Он зашел в спальню и обнаружил мрачную, еще в вечернем платье Вики, сидевшую в кресле. В руках её было письмо, которое она нервно комкала.

Эван присел у ног Вики, снизу вверх заглядывая ей в лицо:

— Неприятности?

Она протянула ему листы бумаги, исписанные ровным почерком Брендона. Эван пробежался глазами по ритуалу расторжения общего эфира и по ритуалу его создания.

— Еще один кандидат на луну без сладкого, только и всего, Вики.

Она закрыла глаза:

— Он не собирался возвращаться из пламени.

— Но вернулся. — мягко напомнил Эван.

— Ты мог не вернуться…

— Но вернулся, — снова повторил Эван.

Вики внезапно заплакала — это случалось с ней так редко, что Эван на миг растерялся, а потом поймал её ладони и принялся целовать, утешая.

В эту ночь они так и не смогли выспаться. Когда они все же заснули почти на рассвете, на них обрушился веселый ураган по имени Ноа. Эван еле подавил желание прошептать угрозу еще одной седьмицы без сладкого — это того не стоило. Он не знал, на что шел, становясь родителем Ноа и Полин, но не жалел об этом.

Шум на площади Воротничков затихал: все новые и новые отряды полицейских уходили в катакомбы — Ноа открыла множество входов в подземелья чуть ниже по склонам. В штольнях кера Клемента еще никогда не было столь многолюдно. Каеде пообещал, что разбредаться по всем катакомбам и тем более спускаться на нижние ярусы никто из горожан не будет. Он, с разрешения принца, активно принялся помогать полицейским. Анри в качестве временного жилья для женщин и детей предложил пустующие казармы на левом берегу Ривеноук за линией Меца.

Грегори прощался с Элизабет, обнимая при всех и что-то ласково шепча ей. Лизи была бледная и усталая, но как она светилась от счастья! Грегори на памяти Андре еще никогда не был настолько умиротворен. Или вымотан происходящим и потому легко переносил и не возмущался выходкам Лиз? Андре понимала — та переоценила свои силы, помогая сегодня ночью, но Грегори ничего ей не высказывал, хоть даже у Андре вертелись на языке несколько нехороших слов. Впрочем, он и самой Андре ничего не высказал по поводу эскапады с пламенем, только признался, что очень испугался за неё. Андре посматривала на брата и Лиз и не могла сдержать улыбки — ему повезло в этой жизни. Под грозным взглядом сержанта Алистера Арбогаста констебли сдерживались от смешков и свиста — обычной их реакции на подобные нежности. Паромобиль, приехавший от танцевального зала и терпеливо ждавший чету Блеков все это время, уже стоял под парами.

Андре вздохнула и отвела взгляд от брата — хватит греться в чужом счастье, ей есть с чем разбираться самой: она поискала глазами Анри и целеустремленно направилась к нему. Брендон безропотно следовал за неё тенью нахохлившегося ворона. Края его пледа, как крылья, хлопали на ветру. Безрассудство, проявленное им в пламени, уже улеглось, и что он опять себе надумал — он в этом был мастер, — Андре не знала. Нерисса Идо бросала на колдуна косые взгляды, явно возмущенная его неподобающим видом, и окружающие легко посмеивались над Броком — эту крепость ему придется осаждать долго и упорно, с его-то тягой к эпатажу.

Андре мягко сказала, замирая перед принцем — его охрана легко разошлась в стороны, чтобы не мешать:

— Я, кажется, не поблагодарила тебя.

Принц улыбнулся кончиками губ, чуть наклонил голову на бок, отчего стал выглядеть со своей вечно приподнятой бровью еще более иронично и привлекательно, чего уж скрывать — его не портила ни лысина, ни шрам: