Эван задумчиво ответил:

— Пока ничего. Спасибо за ответы. — Он потер висок, совсем как Вик, но Одли, всегда фырчавшего, что эти Ренары одинаковы, рядом не было.

Разбивая случайно опустившуюся на площадь тишину, вмешался Алистер:

— Лер Каеде…

Тот сухо поправил:

— Просто Каеде.

Алистер лишь кивнул и не стал поправляться — он не любил лишних слов:

— Для Ноа нужен лишний эфир — значит, кому-то из нас снова грозят ваши испытания. Предлагаю добровольно поделиться эфиром, пусть его во мне и мало.

Каеде с любопытством подался к сержанту:

— Вы не хотите поднять свой уровень магии? Испытания просты…

Алистер приподнял руки в жесте отказа:

— Спасибо, не надо! В Аквилите теперь переизбыток высокоранговых магов, а мест для их роста по службе почти нет. Предпочту остаться в ранге учителя вместо того, чтобы искать службу за пределами города. Полагаю, остальные кандидаты на ваши испытания согласятся со мной.

Эван поправил Алистера:

— Серж, ошибка. В Аквилите недостаток высокоранговых магов. — Он указал рукой на пепелище: — кроме домов, больницы, школ и прочего, там будет открыт новый участок. Там нужны будут инспектора, старшие инспектора и суперинтендант. Полагаю, ты сможешь претендовать на одно из подобных мест, если суперинтендант Блек тебя, конечно же, отпустит.

Алистер удивленно замолчал, а вот Брок не сдержался:

— Эван, полагаю, Ал оценил всю элегантность твоей подставы. Каеде, вы бы список испытуемых выдали — они хоть будут знать заранее и…

— …и трястись, — пробурчал все же Алистер.

— Именно! — согласился с ним Брок. — И все же добровольность деления свои эфиром рассмотрите, как вариант, для Ноа. Просто подумайте над этим.

Каеде не успел ответить — из гостиницы примчался паромобиль, из которого выскочил Лепаж. Как большую драгоценность он нес в руках небольшой, закреплённый саморезами к деревянной подставке шар. Для магов тот мягко светился в темноте. Только среди свиты принца не было ни одного мага — никто бы не понял, что на самом деле из себя представляет это «пресс-папье». Эвану подумалось, что юный еще некоронованный Эдуард довольно мстительный по натуре. Непонятно, чем ему не угодил Ренар Каеде, скорее своим преданным служением старому королю, но избавился Эдвард от лиса весьма хитроумно — в Вернии почти нет магов. Шансов на свободу у Каеде не было. Сам же он был слишком гордым, чтобы признаться в подобном унизительном положении.

Лепаж протянул шар с подставкой принцу:

— Милер… Прошу.

Тот посмотрел на шар и заметил:

— Пожалуй, подставку надо убрать.

Лепаж тут же достал из кармана предусмотрительно захваченную с собой отвертку и принялся освобождать шар. Офицер чуть ослабил саморезы и, боясь, что шар может выпасть из подставки, подхватил его. Острый кончик самореза скользнул по поверхности шара, и рукав черного мундира Каеде тут же потемнел. По запястью лиса щедро потекла кровь. Из Каеде при этом не вырвалось ни стона. Лепаж лишь выругался, сильнее ослабляя саморезы, так что шар упал на подставку. Анри, согласившийся когда-то с подобным креплением шара, побелел и замер, благодарный Андре за то, что она дружески взяла его за руку и чуть погладила пальцами в утешении. Вик бросилась к кузену, тут же накладывая целебные плетения.

Анри, с трудом проглотив рвущиеся из груди ругательства, взял чуть теплый шар, и тут по всем ударила волна недовольства и обиды, многократно усиленная звездным шаром.

Лепаж, забрав из рук Анри шар обратно, замотал головой:

— Ну и колючая у тебя душа, Каеде. С нас каждый раз как шкуркой кожу снимали, когда милер держал её в руках.

Принц, вспомнив, как тогда мялись и боялись его офицеры, а он не мог понять причин их страха, все же выругался:

— А объяснить, Лепаж, тебе гордость не позволяла?! Почему не сказали ни слова… И это не у Каеде душа колючая. Это я колючий! И недовольный. И злой.

Андре прошептала ему:

— И предприимчивый, и хороший.

Анри бросил на неё короткий взгляд, но промолчал — заметил, как напрягся сидевший рядом с Андре Брендон.

Лепаж тут же повинился:

— Виноват. Был неправ. Я думал, что это связано с Серой долиной, а не с… Душой Каеде. — он повернулся к лису и протянул ему шар: — что-то говорить надо? А то вручим, а потом окажется, что самое главное-то и не сказали.

Каеде лишь напомнил:

— Сперва надо спросить разрешения у принца.

Анри чуть наклонил голову вперед:

— А принц обязан мечтать о рабовладельческой ферме? Или где там раньше рабов содержали. И в качестве мелкой мести: возвращение души не означает, что вы не служите у меня. Вы по-прежнему в моем конвое. Учтите это.

— Учту, — легко согласился лис. — Можете смело рассчитывать на пятнадцать лет моей службы.

Эван быстро прикинул в уме возможный возраст Ноа и её совершеннолетие:

— Только с согласия Ноа, — сурово заметил он. — И учтите, Каеде, ваш нынешний с ней договор никаким образом не влияет на её согласие на ваш брак.

Ноа не удержалась и показала лису язык:

— Точно-точно, я еще и передумать могу!

Эван погладил её по голове:

— Имеешь полное право. Не умеющие общаться лисы нам ни к чему.

Каеде предпочел промолчать. Мягко мерцающий в темноте звездный шар мелькнул в последний раз в его ладони и тут же исчез. Вик легко, кончиками пальцев, прикоснулась к плечу кузена:

— Удачи, Каеде. Ты заслужил свободу.

Он посмотрел на неё и тихо сказал:

— И тебе удачи — ты все же не послушалась меня и выбрала лисий путь. Может, зря. Может, нет. Время покажет. Только никому и никогда не отдавай свою душу. Даже если будут клясться в любви. Даже если будут уверять, что жить без тебя не могут. Даже если будут предлагать в обмен свою душу… Береги себя и свою свободу, кузина. Добыть её обратно крайне сложно — людей чести, как принц Анри, крайне мало.

Вик не нашлась, что ответить ему. Да, наверное, он и не ждал ответа. Черты его лица потекли, меняясь, и скоро Каеде было не узнать: изменился цвет волос, став насыщенно красным, как и говорили про королевских Ренаров, глаза стали миндалевидной формы — слишком экзотично для Аквилиты и даже для всего Эреба, их цвет тоже поменялся, став ореховыми, как и положено лисам. Эван готов был поклясться, что в темноте они наверняка светились алым. И его догадка, почему этот мужчина всегда выглядел идеально, оказалась правдивой — они никогда за иллюзиями не видели настоящего Ренара Каеде.

Констебли вокруг безмолвствовали — как-то никогда не сталкивались с освобождением из рабства и теперь задумались, как с таким поздравлять и поздравлять ли?

Пока Эван собирался с мыслями, его опередил Грег. Он звучно напомнил:

— Леры и керы, время позднее. Лерам и детям пора отдыхать. Лера Элизабет, лера Виктория, нерисса Идо, кера Риччи, Управление по особо важным делам благодарит вас за помощь. Вы можете вернуться по домам — с дальнейшей работой в катакомбах справятся и констебли. — Он заметил, как прищурилась Идо и мягко ей сказал: — нерисса Идо, полагаю, вас завтра с утра с планами по оказанию помощи погорельцам будет ждать лер Игнис, герцог Аквилиты, а сейчас лер Мюрай вас проводит до дома — к сожалению, тут еще опасный квартал.

Эван согласился с его словами:

— Да, нерисса Идо, я очень надеюсь на вашу помощь — от лер-мэра дельных советов ждать не приходится. А сейчас…

Грег перебил его:

— Полагаю, раненым и находящимся в истощении магам и полицейским, тоже стоит закончить на сегодня.

Эван бросил взгляд на Брендона, сидевшего, как и Андре, на бортике фонтана и в этот раз почему-то не скрывшегося под защитой пледа:

— Да, Брендон, пожалуйста, возвращайся домой. Тебе стоит отдохнуть. Завтра надеюсь привлечь к работе с погорельцами обе ветви храмов. Надеюсь на вашу с отцом Маркусом помощь.

Колдун, вот удивительное дело, не стал сопротивляться. Он спокойно заметил:

— Я провожу леру Блек и керу Риччи до гостиницы. Потом в инквизицию. — Он не сдержал свои эмоции — алый эфир прокатился по рунам. Кажется, расстались они с Марком не очень хорошо.