— Спасибо тебе за все. За тепло, за поддержку, за спасение, за Эвана и Полин, за Дрейка и его жизнь… За то, что научил быть другой — без тебя я так сильно не изменилась бы. Привычно бы жила за чопорной маской приличной неры и думала, что все так живут. Ты научил меня быть свободной. И ты по-прежнему мой брат — даже не смей сегодня же перетаскивать свои вещи в офицерский дом. Ты живешь у нас — пока не найдешь свой собственный дом. Это даже не обсуждается.

Брок поцеловал её в макушку:

— И тебе спасибо. Я бы не продержался эти дни без твоей помощи. Я бы не пережил подвал и унижения. Я… Всегда буду твоим братом — даже не смей прятаться от меня за маской леры, — чуть переиначил её слова он.

— Не буду… — пообещала она, замолкая и просто обнимая Брока. Без него было непривычно и пусто в сердце, но скоро эта пустота заполнится Эваном.

Брок первым отпрянул от Вик и предложил:

— Что ж, время заключить новый ритуал?

Она отрицательно качнула головой:

— Не сейчас.

Брок удивленно приподнял брови вверх, но промолчал, принимая её решение. Он открыл дверь, пропуская Вик первой из кабинета, потом вышел сам.

Эван шагнул к Вик, первым делом проверяя повязку на её ладони, а потом обнял за талию и поцеловал в висок:

— С новым этапом в жизни, Вики. — он посмотрел на Брока и пожелал и ему того же самого.

Марк неделикатно кашлянул, напоминая о себе:

— Леры, в управление? Я постараюсь привести вашего Отиса в порядок, если это еще возможно. И капельку усовестить для дачи показаний. Чистосердечное раскаяние крайне полезно для души. Обязанность инквизитора — вести души к чистоте. Никого больше совестить не надо?

Брок мрачно заметил, направляясь на улицу:

— Нера Чандлера. У нас на него почти ничего нет. Чистосердечные признания были бы в самый раз, а то королевский судья отказался выдать ордер на его арест. У нас всего двое с половиной суток, чтобы нарыть на Чандлера хоть что-то, иначе придется отпустить.

Вик тут же заинтересованно просила:

— А Сайкс?

Ей ответил Эван:

— Объявлен в розыск, но пока никаких следов обнаружить не удалось.

Вик нахмурилась — она понимала, что ночью было не до расследования, особенно такой ночью, как сегодняшняя:

— Ясно, тогда надо срочно опросить Финча и Одли — узнать, что известно им. Если доктора, конечно, дадут разрешение на разговор с ними.

Эван подтвердил её слова:

— Вик, ты в госпиталь. Только не одна. Тебя там будет ждать Лео. Не забудь Одли напомнить, что он лишен сладкого, Вик.

Брок не удержался и спросил — тайна наказания в луну интересовала не только его:

— Все понимаю, но почему такое странное наказание? Луну без сладкого?

Эван открыл перед Вик уличную дверь и спокойно заметил:

— Ровно через луну, двенадцатого трескуна у Вик день рождения. Я же не мог лишить нас всех праздника — Вики исполняется двадцать один год. Это всегда празднуют широко. Торт уже заказан в лучшей кондитерской города. Что-то еще?

— Нет, — улыбнулся Брок.

— Тогда ты, Брок, в управление — отвезешь отца Маркуса. С допросом Чандлера погоди, без сведений Вик и обследования завода даже не пробуй. Нас адвокаты Чандлера с потрохами съедят, обвинив в клевете… Заодно дождись приезда Себа — вдруг та телефонная нерисса, которая соединяла Отиса и Чандлера, что-то подслушала… Пока будешь ждать, займись Отисом и амулетами. Я сразу на площадь Воротничков — весь день буду там. Прошу, не забывайте держать меня в курсе происходящего.

Брок вместо ответа привычно отмычался — знал за собой грешок все тащить на себе: он всегда был старшим в Особом отделе, а сейчас оказался на вторых ролях.

Он помчался без зонта к своему паромобилю, приветливо распахивая дверцу перед отцом Маркусом. Тот тихо ему сказал:

— Грех гордыни — страшный грех.

Брок сел за руль, отшучиваясь:

— Я не гордый, я трудолюбивый.

Марк сдал Эвана — подслушивать мысли у инквизитора теперь получалось даже против его воли:

— Новый полицейский участок в бывших трущобах. Как ты думаешь, кто его возглавит, а, лер-суперинтендант?

— Ммм…

— Именно.

Эван проводил глазами исчезающий в серых струях дождя паромобиль Брока. Вик открыла свой зонт и пошла по ступенькам инквизиции, сама себе удивляясь — она годами боялась этого заведения, а теперь у неё тут друзья. Эван поспешил за ней, быстро прощаясь с Брендоном.

В салоне паромобиля, крайне тихо, чтобы не услышал Адамс, Эван сказал:

— Заметила у Брендона новый шрам на левой ладони?

Вик вздрогнула, понимая причину резких изменений в колдуне и обернулась назад, рассматривая стоящего на крыльце и провожающего их взглядом Брендона:

— О нет… И ведь даже не сказал! Мы бы его поздравили…

— Он промолчал, наверное, потому что первым такую новость должен узнать отец девушки. Или, что вернее, её брат.

Вик вспомнила вчерашний пожар, возвращение Эвана, Брендона и Андре с девочками из пламени, и поняла, кто же оказался его избранницей. Неожиданной, но, наверное, самой подходящей сторонящемуся людей и привязанностей колдуну. Она обязательно научит его улыбаться.

Эван снова прошептал:

— Мы позже поздравим — вместе со всеми. Он заслужил свой кусочек счастья.

— Грегу сейчас не позавидуешь. Ему же и за жену, и за сестру теперь воевать с инквизицией и королем…

— Он точно справится, хотя цистерну успокоительного надо где-то раздобыть — просто на всякий случай.

Паромобиль как раз остановился у городской публичной больницы, куда вчера привезли Одли и Финча. Вик хмуро подумала, что это не то место, где стоит запасаться успокоительными — как-то докторам этой больницы она не доверяла. Одли уже лечил тут свой укус зомби — ничем хорошим это не закончилось.

На крыльце хирургического корпуса Вик терпеливо с папкой в руках ждал Лео.

Эван на прощание поцеловал жену в висок и привычно напомнил:

— Будь осторожна, пожалуйста. Одли уже нарвался — не ходи одна.

Она улыбнулась и провела рукой по его гладковыбритой с утра щеке:

— Я буду очень-очень осторожна. Удачи!

— И тебе!

Дверца за её спиной захлопнулась, Вики спешно пробежалась под зонтом по дорожке к Лео. Паромобиль не стронулся с места, пока Вик с Лео не зашла в тепло больницы. Эван снова сильно волновался за неё — теперь прикрытия Брока у неё не было.

Больница встретила вонью дезинфектантов и еще какой-то дряни, возможно, так пах пригоревший завтрак. Обычная на вид публичная больница: унылые крашенные стены, скрипящие дощатые полы, горшки на подоконниках с заморенными цветами, вечно спешащие куда-то сиделки и медсестры, — все, как везде, но Вик ничего не могла с собой поделать — больница ей не нравилась. Наверное тем, что тут уже лечился Одли, и ему в тот раз не помогло. Надо забирать его отсюда — дома есть Николас, ему Вик доверяла гораздо больше, чем всем докторам этой больницы. Уговорить бы еще Николаса остаться в Аквилите навсегда — Эвану нужны друзья, а не только семья.

Лео, сонный и взъерошенный больше, чем обычно — он эту ночь почти не спал, — подсказал:

— Второй этаж, палата номер два. Я уже получил разрешение лечащего хирурга на разговор с Одли. — он махнул рукой в сторону лестницы и чуть не потерял папку, которую держал под мышкой. — Чуть не забыл… Я тут фиксы забрал у экспертов. Они закончили обработку записи из Танцующего леса.

— И…? — Вик послушно направилась к лестнице — широкой, с кованными перилами и многократно крашенными деревянными поручнями.

Лео вместо объяснений протянул ей папку:

— Смотри сама. Это надо видеть.

Она на ходу открыла папку и замерла на первой ступеньке лестницы, разглядывая всего два снимка: расщепленное дерево без спрятанного в дупле трупа и тут же, разницей в секунду, если верить надписи, сделанной от руки, это же дерево уже с трупом. Через секунду. Никто из живых не способен на такую скорость, из мертвых — тем более.