Идо лишь кивнула, собираясь убрать фиксограмму к себе в корзину с вещами, потом опомнилась и протянула её Алистеру:

— Да… Я приеду. Конечно… — она заставила себя выпрямиться и снова повторила свой вопрос: — кто с ним так поступил? За что?

Вик опередила Алистера:

— Мы пока не знаем. Ведется расследование. После опознания вам придется зайти в полицейское управление и дать показания — инспектор Одли ведет это дело.

Идо понятливо кивнула и неожиданно для Вик смогла сдержать слезы:

— Джон не был конфликтным мальчишкой. Он лишь хотел найти хорошую работу, чтобы помогать мне. Он ушел из дома три дня назад, сказал, что видел хорошее предложение о работе. Больше я ничего не знаю — ни куда он пошел, ни нашел ли работу.

— Кто-то еще может знать, куда собирался Джон? — спросила Вик.

Идо пожала плечами:

— Может, девочки? Я говорила с ними, но не знаю… Может, они что-то вспомнят… Они тоже в тот день ходили в поисках работы.

Алистер подался вперед:

— И много у вас детей?

Идо нахмурилась, не понимая, при чем тут это:

— Одиннадцать девочек и два… — она поправилась, — и Вилли. Двенадцать детей.

Вик не удержалась и все же спросила:

— У вас детская ферма, да?

Идо тут же обиженно вскинулась:

— Нет, конечно! Я не беру денег ни с детей, ни с их родителей… У большинства родителей-то нет. — закончила она гораздо тише.

— А на что вы тогда живете? — поинтересовалась Вик. Впрочем, она уже предполагала, чем может зарабатывать на жизнь Идо. Или обучает детей воровству, или готовит девочек к продаже в стрекозы.

— У меня есть небольшие накопления, — призналась Идо. — Когда закончится судебная тяжба, которую я веду с… Братом… Он живет не здесь, он остался в Вернии… Когда закончится тяжба, я смогу позволить себе совсем другое жилье — увезу детей отсюда, в более приличное место. Что-то еще, констебли?

Алистер напомнил:

— Дети. Мы бы хотели переговорить с вашими… воспитанниками. — кажется, он тоже догадался, чем промышляет Идо.

— Я же сказала, что они на празднике. — она удивилась вполне достоверно — только Вик понимала: если бы Идо на самом деле заботилась о детях, на улице в темноте они бы не торчали. — Еще не вернулись. Я схожу за ними через час — мы так договорились с ними и кером Байо, который и устроил праздник на площади Воротничков. Он обещал присмотреть за детьми.

Знакомое родовое имя резануло слух Вик, но мало ли Байо в Аквилите? А вот Алистер заметно напрягся:

— Кер Лео Байо?

Идо подтвердила:

— Он выкупил сегодня лавку нера Бейкера…

Алистер вскочил со стула, хватая Вик за руку и таща к двери:

— Нерисса Идо, ждем вас завтра в девять на опознании, а сейчас извините, нам пора.

Уже на улице, переходя на легкий бег, он пояснял для Вик, выдавливая из себя слова:

— Пять лет назад… Когда у Лео проснулась магия… Он обокрал бакалею Бейкера… Украл для соседских девчонок горсть макарон и хозяйскую булку! Загремел на луну в тюрьму… Его Мюрай вытащил — еле уговорил комиссара взять Лео на службу…

Вик, проклиная свое утреннее решение выйти на службу в юбке, простонала, уже понимая, что Лео стал жертвой Шутника:

— Но сейчас только вечер…

Алистер бросил на неё косой взгляд:

— Значит, лоа изменил своим привычкам.

Вик выругалась бешеными белочками — кто-то впереди заорал что было сил:

— Пилотки! Пилотки идут!

Если Лео сейчас под воздействием иллюзии, то он и сбежать может! И натворить глупостей, переживая об утраченной чести, потом…

Алистер, вылетая на площадь, резко выдохнул, замечая открытые двери лавки Бейкера:

— Вик, охраняй лавку и вызывай рыжего! Я за Лео! — он заметил, как тот на другом конце площади исчез, ведомый под руки двумя девчонками. Причем исчез в буквальном смысле — был, и рррраз, растворился в воздухе, как по мановению волшебной палочки. Или по воле демона.

Из дверного проема хорошо освещенной лавки тянуло знакомым эфиром Байо. Его ни с чем не перепутать — он был рваный, хаотичный, местами сильный, местами совсем снисходивший на нет. Вик пыталась засечь другой, чужой эфир — ведь кто-то же зачаровал Лео, — но ничего не находилось. Может, Броку удастся? Он более опытен в таком. Или Алистер найдет. Хотя сейчас важнее, чтобы он нашел Лео.

Вик опустила глаза вниз, проверяя работу фиксатора — огонек на непривычно тяжелом механите сиял синим. Прибор записывал все, что происходило. Вик малодушно подумала, что, быть может, ради Лео его стоит выключить, но все же не решилась — проще потом стереть записи, чем случайно что-то пропустить из-за собственной невнимательности. Сейчас любая мелочь может оказаться важной. Вик поправила шерстяные перчатки и первым делом присела возле входной двери, проверяя замок на предмет взлома. Бешеные белочки, как же ей сейчас не хватало гогглов! Глаза совсем не тот прибор, который может заметить малейшие царапины на замке и двери, а экспертов сюда не позовешь — Лео за повторную кражу грозит серьезное наказание. Кажется, тот сам это понимал — не зря же подался в бега. Как Брок вообще умудрился взять его на службу? В полиции запрещено служить осужденным вне зависимости от статьи. Полиция — это же честь и гордость страны, это закон, это порядок. Впрочем, Вик поджала губы, вспоминая себя — если быть откровенной с самой собой, то она ничуть не лучше Лео. Разница между ними невелика: его поймали на воровстве, её нет. А то, что она крала ради расследования дела Бинов, не совсем оправдание.

Вик выпрямилась и осторожно зашла в разгромленную лавку — полки были пусты, корзины и мешки валялись на полу. В этот раз Лео не ограничился булкой и горстью макарон. Из лавки вынесли все подчистую, словно в округе была стая оголодалой саранчи. Впрочем, это где-то близко к правде — Вик видела, как жались к друг другу бродяги в подворотнях площади. На прилавке, шедшем вдоль всей стены, был щедро рассыпан рис. Вик оперлась на прилавок, разглядывая пол и новомодную электрическую кассу — она не была взломана. Хоть в чем-то повезло. Рис под рукой Вик покатился прочь, громко падая на пол и катясь с веселым стуком. Вик посмотрела на грязный, дощатый пол — по нему, она была готова поклясться в этом, весело прыгали мелкие сахарные драже. Она присела, ловя одну из конфет — та на её ладони тут же превратилась в круглые зернышки риса. Вик отряхнула руку, ничего не понимая. Из-под прилавка торчала черная, длинная лакричная конфета. Вик потянула её на себя, и та поникла, превращаясь в полоску вяленого мяса. Что же за магия тут творилась, если даже сейчас Вик видела её отголоски? Причем, кроме эфира Лео, тут по-прежнему не чувствовалось ничего. Лео, конечно, хаотик, но отнюдь не мастер иллюзий, причем настолько достоверных — рис на глазах Вик снова стал драже, а вяленое мясо — лакричной конфетой.

Вик встала и направилась к дальней стене, где висел телефонный аппарат очень старой модели: микрофон был вмонтирован в сам ящик, снималась только слуховая трубка. Вик дернула за рычаг, снимая трубку и прося телефонную нериссу соединить с полицейским управлением. Ей ответил сонный голос Габена Калло — он дежурил вторую ночь подряд:

— Управление по особо важным делам, дежурный Калло, слушаю. — Кажется, Калло старательно пытался не зевать.

— Это констебль Ренар-Хейг, — быстро начала говорить Вик — её нервировало то, что ей пришлось стоять почти спиной к двери, когда любой мог войти с улицы. Надо было сперва закрыть дверь, а теперь уже поздно. И ведь не повернешься к двери из-за дурацкой конструкции телефона! — Я нахожусь на площади Воротничков, в бакалейной лавке Бейкера.

Калло, вчера уже столкнувшийся с делом Шутника, быстро сообразил, теряя остатки сна:

— Ёёёооо… Лео, да?!..

Вик подтвердила, стараясь сильно не болтать, чтобы подробности дела не уплыли на сторону через подслушивающую разговор нериссу:

— Да, это вновь старое дело, в этот раз задело Байо.