Вик повернула голову, заглядывая Эвану в глаза:

— Пока постараемся его не трогать. Попытаемся узнать, что ему нужно. — она крепко сжала ладонь, чтобы отсутствие печати больше не смущало её.

— Думаешь, Брендон такое оценит? — засомневался Эван. Для него колдун тоже был темной лошадкой, чьи взбрыки не предугадать.

Вик не сдержала смешок:

— Брендон такое точно оценит — ему польстит то, что его считают настолько коварным, что он может выведать планы лоа.

— Раз уж заговорили о Брендоне… — Эван чуть потянул вперед свою левую руку, обнажая запястье, на которое был надет тяжелый защитный механит, включавший в себя хронометр, фиксатор и энергохлыст. Вик молчала, удивленно наблюдая, как муж расстегнул замок, снимая механит и показывая небольшую, еще чуть припухшую кожу с татуировкой. Там была изображена руна. Эван пояснил для Вик: — Первая печать. Мне её нанес Брендон — Марк настоял. Он сказал, что так мне будет легче вернуть способности по владению эфиром.

Вик провела указательным пальцем по горячей коже, снимая воспаление:

— В колдовстве нет зла, Эван. Для меня ничего не изменится в наших с тобой отношениях. Я приму тебя любым, как ты принимаешь меня. — В голове снова мелькнула тьма Ривеноук и прорывающаяся в горло ледяная вода. Вик понимала, что тогда они с Броком умерли, но вернулись к жизни благодаря магии гри-гри. Или… Благодаря чему-то иному — Вик впервые в голову пришла такая мысль, и все из-за Ренара Каеде. Надо будет связаться с братом, все выясняя о Каеде. Упорство, с которым отец отрицал любую связь с королевскими Ренарами, в свете явного родства, напрягало Вики. Эдак и она окажется… Оборотнем. Мысль напугала — ей только такого счастья не хватало. Но собственную смерть не перечеркнешь, и, возможно, гри-гри тут ни при чем. Надо выяснить все, что можно, о королевских Ренарах, чтобы знать, с чем можно столкнуться.

Эван еле слышно прошептал — этим утром он был непривычно многословен:

— Я никогда не боялся колдовства. При необходимости я пользовался магией крови, хоть это и запрещено. Когда искали дом Чернокнижника… Когда в Олфинбурге я уничтожал лоа… Видимо, именно из-за этого я сейчас вновь способен видеть алый эфир. Правда, взаимодействовать с ним пока не получается.

— Ничего, — Вик подалась вверх и поцеловала Эвана в колючий подбородок. — Все наладится. Еще научишься. Надо будет узнать у Брендона, когда можно будет с тобой провести ритуал общего эфира.

Эван потер висок и промолчал. Ничего не сказал. Вик тоже молчала, надеясь, что он не воспринял это как намек на его слабость. Если они проведут ритуал — у Эвана будет полный доступ к её эфиру. Он станет сильнее и без печатей. Не то, чтобы она была против татуировок, но их обилие на Брендоне все же немного пугало.

Паромобиль подъехал к Управлению и остановился перед центральным крыльцом — тем самым, которым всегда пользовался Особый отдел полиции Аквилиты, тем самым, с которого они с Эваном забирали измученного Брока из пыточных подвалов. В голове Вик мелькнула мысль — а сможет ли Брок пользоваться этим входом как раньше? Перешагнет ли через события прошлой луны? Он умел забывать плохое, но сможет ли сделать это быстро? Сейчас на крыльце как раз меняли вывеску — снимали «Особое отделение Аквилиты. Тайная королевская служба. Тальмийская империя» и готовились повесить новую, уже третью за последние луны. «Управление полиции по особо важным делам. Вольный город Аквилита. Герцогство Аквилитское». Их с Эваном герцогство…

Эван вышел первым из паромобиля — не стал дожидаться, когда выскочит шофер и откроет дверь. Вик протянула руку мужу — она не нуждалась в опоре, но любила прикосновения Эвана. Их было так мало в их жизни.

Вокруг шумела Аквилита. Курлыкали голуби, обещая теплый денек. Звенел паровик на ближайшей ветке. Кричали мальчишки-газетчики:

— Свежие новости! Покупайте свежие новости! Нериссы, не проходите мимо! Самый завидный жених Аквилиты в самых заманчивых ракурсах! Нериссы, успейте заценить стать лера Мюрая, пока он еще холост! Свежие новости! Покупайте свежие новости! Спешите, пока лер Мюрай, самый завидный жених Аквилиты, не сделал предложения! Только у нас самые откровенные фиксограммы!

Эван замер, заметно сжимая в ладони пальцы Виктории. Она вздохнула — она не понимала, почему судьба так упорно бьет Брока раз за разом. «Самые заманчивые виды» делали свое дело — газету охотно раскупали. Стоило поспешить. Вик грустно посмотрела на мужа:

— Иди на службу, а я разберусь с газетчиками.

Эван криво улыбнулся:

— Брок говорил, что не стоит скупать весь тираж…

Вик нахмурилась — она не могла такого допустить. Честь офицера может не вынести такого.

— Я все равно постараюсь скупить — Брок не заслужил такого унижения.

Мальчишка вновь радостно заорал, приближаясь к Вики:

— Лер Мюрай привычно потрясает общество Аквилиты!

Эван поднес к губам и поцеловал кончики пальцев Вик:

— Удачи!

— И тебе… — она улыбнулась мужу и все же не удержалась от легкого ворчания: — вот за что так с Броком все время случается?

Эван не ответил — это был риторический вопрос. На него даже Одли не знал ответа, а уж Одли был с Броком целых пять лет. Больше только провел с ним времени Алистер Арбогаст.

***

У Вик ушло больше получаса, чтобы скупить у местных мальчишек-газетчиков все экземпляры и договориться о выкупе остальных, которые они принесут в управление из типографии. Вик не обольщалась — львиная доля газет распространялась по подписке и уже была недоступна, но она хотя бы что-то попыталась сделать. С кипой газет в руках, она поднялась по новому крыльцу, на миг замирая и осматривая улицу. Аквилита жила, дышала и радовалась жизни, она бурлила и шумела, расцветала и готовилась к близкой весне — вишневые деревья, росшие вдоль улицы, уже набирали цвет. Солнце согревало бледную кожу Вик, обещая, что скоро солнечных поцелуев на ней будет больше, и надо спешно покупать пудру или просто наслаждаться весной. Ветер зашелестел газетами, и Вик улыбнулась новому дню, солнцу и Аквилите — к бешеным белочкам пудру! После зимы, после Чернокнижника, после боли и испытаний последней луны хотелось просто тепла и солнца.

Вик зашла внутрь управления, здороваясь с дежурившим этим утром констеблем Жаме и договариваясь о выкупе газет. Она оставила на стойке регистрации, перегораживающей вестибюль и закрывающей доступ внутрь управления, россыпь мелких летт для мальчишек и попросила телефонировать сержанту Арбогасту об их приходе. Жаме, как и все осы, уважал Брока, и не отказал в помощи. Вик посмотрела на часы в вестибюле и мысленно выругалась — она все же опоздала на службу… Спешно поднимаясь по лестнице на второй этаж и отчаянно при этом стуча набойками каблуков, Вик вспомнила, что не спросила у Жаме, в каком настроении пришел на службу Брок. Быть может, он именно сейчас доводит себя и боксерский мешок до изнеможения. Или пошел вместе с Грегом на утреннее совещание — он их отчаянно не любил и мог так себя наказать. Вик влетела в общий зал для констеблей и замерла — парни уже расползлись по своим делам, что-то спешно печатая на машинках или разгребая бумажные завалы на столах — на патрулирование улиц они больше не ходили. Кто-то даже шуршал газетой — той самой, с Броком на первой странице. Алистер сидел за столом Одли, точнее уже за своим столом, что-то чиркая карандашом в блокноте, и совершенно непонятно, какое у сержанта настроение. Кирк непременно устроил бы Виктории выволочку за опоздание, впрочем, он был бы в своем праве. Алистер… Он для Вик все еще был загадкой — слишком молчаливый, слишком замкнутый, чтобы его можно было понять. Вик почти строевым шагом направилась к сержанту — виниться за опоздание. Парни здоровались с ней мимоходом, удивленно провожая взглядами, словно что-то знали. Что-то, что неизвестно самой Вик.

Алистер оторвался от своих записей, потянулся за столом, замечая Викторию и тут же вскакивая со стула:

— Доброе утро, Вики! — Он подхватил тяжелую кипу газет из её рук и кинул себе на стол — там тоже лежало несколько экземпляров. Наверное, на что хватило денег у сержа.