Лиз снова вытерла текущую по подбородку кровь. Надо вставать и идти. Надо! Только сперва понять, куда идти. Думать, почему она тут оказалась, она будет позже. Потом. Не сейчас.

Она встала. Ноги тут же подогнулись, и, чтобы не упасть, пришлось плечом упираться в стену. Вот так, шаг за шагом, в странном синем свете, захлебываясь своей кровью, идти, иначе смерть. Глупо погибнуть сейчас, когда её ждут. Грег. Брок. Даже Андре и несносный Анри.

В воздухе на фоне синего сияния появилось иное — более яркое, тянущееся в воздухе, как нить. Путеводная нить. Лиз пошла за ней, понимая, насколько была глупа в оценке поведения Грега в катакомбах Провала. Она тогда думала, что его вежливость, его галантное обращение — всего лишь боязнь заблудиться в подземельях без её помощи. Как же она ошибалась! Грег мог выбраться из катакомб сам, ведомый такой вот нитью. Ему не надо было обманывать Лиз своим поведением. Он сам по себе вежлив, воспитан, просто немного несдержан.

Лиз гнала прочь мысли о том, почему она видит эту путеводную нить. Да, она помнила, как Кюри стал эфирником. Она знала, чем это грозит ей, но об этом она подумает потом. Не сейчас. Потому что если она заставит себя думать о том, что стала эфирницей, то смысла выбираться из катакомб никакого. Смысл умереть на руках Грега? Уж лучше забиться в уголок и умереть тихо, без диких силовых штормов, как в прошлом году устроила Виктория Ренар. Лучше и честнее умереть в одиночестве, никого не забирая с собой.

Нужно идти. Руки онемели. Ног она уже давно не чувствовала. Она словно плыла где-то под потолком, помня только главное — идти за нитью. Голова кружилась. В глазах то и дело темнело. Но даже тогда за веками что-то тускло светилось, заставляя двигаться.

Когда её кто-то поймал и подхватил на руки, согревая своим теплом, она лишь смогла выдавить:

— Я опасна… Маг… Бло… Ки… Ра… Тор…

— Лиззи, держись, сейчас станет легче. Чуть-чуть потерпи. Самую малость… — уговаривал её самый дорогой голос на свете.

— Грег… — ей было важно сказать, но язык заплетался, а глаза отказывались открываться. — Прости…

— Шшш!

Её положили на холодный пол. Потом вновь подняли, закутывая во что-то теплое, шершавое, пропахшее розами. Шинель Грега, поняла Лиз.

— Все будет хорошо, — пробухтел в этот раз Брок — явно его хрипловатый, до сих пор не исправившийся после заключения в Особом отделе голос. Её левую руку потянули вверх, и Грег возмутился:

— Руки прочь! Лиз моя!

— Но только я…

— Лучше обезболь её кисть, — попросил голос Грега.

С ней что-то делали, но Лиз уплывала куда-то прочь в темноту и одиночество, не в силах больше ничего сказать. Даже путеводная нить за веками погасла.

Брок прошептал тем самым голосом, после которого он шел бить себя обо что-то:

— Это только моя вина. Это я рассказал Лиз про Кюри и то, как он стал магом.

Лиз хотела возразить, но сил не было.

— Моя, — сурово возразил Грег. — Она просила купить ей амулет или механит, чтобы защититься от меня. Я отмахнулся от её просьбы, решив, что время еще есть. Так что, Брок, это только моя вина — из-за меня она пошла сюда, чтобы стать эфирницей.

Запахло океаном. Брок возмутился:

— Откуда ты знаешь эту руну?! Мне Моро…

— Брооооок… Включи мозги — я все твои шрамы знаю. Уж заметить и опознать примитив Карфы, означающий союз, я в состоянии. Как и соотнести его с вашим общим с Викторией эфиром.

Ладонь Лиз полоснула далекая боль, и это было последнее, что было реальным — Лиз провалилась в черноту безумных видений небытия.

***

Грег замотал платком рану на ладони Лиз.

— Вот и все… Надеюсь, что этого хватит…

Брок встал, покаянно признаваясь:

— Я остолоп. Давно надо было спуститься сюда и…

Грег не успел его остановить:

— Не смеееей!!! — Брок иногда был таким… Дурным! И как его Одли терпит?!

Эфир вырвался из Брока, ускоряясь и запечатывая опасные штольни навсегда. Брока от слабости повело в сторону, буквально бросая на стену.

— Идиооооот… — выдавил из себя Грег, закидывая на плечо потерявшую сознание Лиз. — И как мне теперь тащить вас двоих?!

Брок гордо выпрямился — упрямый, нахохлившийся, дурной ворон, слишком преданный родным развалинам, — и процедил:

— Ссссссам дойду…

— Придурок, — не сдержался Грег, свободным плечом подпирая Брока. — Нельзя было чуть-чуть подождать и потом наказывать себя?

Брок, отстраняясь в сторону и отказываясь от помощи, возмутился:

— Это было не наказание. Это было решение проблемы. — он тише признался: — Я же потом опять забуду, а кто-нибудь сюда забредет и…

Грег взбесился, шагая назад, в гостиницу — Лиз нуждалась в медицинской помощи, и как можно скорее:

— А! То есть мне еще потом тебя уговаривать не наказывать себя, да?!

— Неожиданный вывод, — признался Брок, стараясь не отставать от Грега.

— Я тебя как облупленного знаю, — признался Грег, стараясь обуздать ненужный сейчас гнев. — Двух седьмиц хватило, чтобы составить о тебе представление. Правда, чуть-чуть искаженное лоа.

Он, убедившись, что Брок вполне справляется с переставлением ног, стащил с плеча Лиз и понес её на руках, замечая и бледность кожи, и синюшность губ, и продолжавшую течь кровь из ушей и носа, несмотря на наложенные целебные плетения. Она была плоха. Совсем плоха. Он чувствовал через еще бунтующий и с трудом подчиняющийся эфир её боль, её слабость, её уходящее прочь тепло. Брок тогда справился в подземельях с Викторией. Хватит ли сил Грега удержать Лиз? Хватит ли его способностей гасить вред потенцитового яда? И сможет ли лекарство Аранды вернуть здоровье Лиз? Есть ли вообще сейчас в Аквилите это самое лекарство? Аранда говорил, что отвозил последнюю порцию лекарства против потенцитового отравления в Арис. Тот самый Арис, которому вчера Тальма объявила войну.

Небеса, дайте хоть каплю надежды. Дайте хоть крохотный шанс Лиз выжить и выздороветь.

В середине пути, быть может даже раньше, идти стало легче — Брока подперли с двух сторон люди принца Анри. Лиз заботливо перехватил и понес на руках Ренар Каеде. Грег старательно шагал рядом, стараясь поддерживать жизнь Лиз — её эфир бушевал и буквально сжирал его. Казалось, что в Лиз жила огромная черная дыра, с жаждой поглощавшая эфир Грега. Под конец он настолько ослаб, что принял помощь принца Анри, опираясь на его плечо. Принц был ниже ростом, но упрямым, как и Брок. Он помог дойти до паромобиля Андре, который стоял под парами у гостиницы, словно сестра знала, что он понадобится. В мелкого, но юркого «Жука» — так Андре звала свой паромобиль, — загрузились Брок и Грег с Лиз на руках. Андре села за руль. Анри уселся на переднее пассажирское сиденье, словно так и надо было. Даже покашливание Брока проигнорировал.

Нарушая все правила дорожного движения, жук понесся по уже оживающим утренним улочкам Аквилиты. Грег, придерживая голову Лиз на своем локте, подслеповато морщился от слишком яркого после подземелий света фонарей. Уже было утро. Темнота катакомб привычно пожрала время — Грегу казалось, что с момента спуска не прошло и пары часов. Однако уже семь — так показывали часы на Башне старой ратуши. Скоро на службу. Жук за всю дорогу к госпиталю орелиток остановился только один раз — у инквизиции. Брок, быстро выбираясь из тепла паромобиля, сказал:

— Я за Арандой и лекарством. Скоро буду. — Он обернулся на Грега: — держись. Только держись, хорошо?

Грег лишь кивнул, удобнее перехватывая Лиз. Паромобиль проскочил железнодорожный переезд зигзагом, минуя опускающиеся шлагбаумы, и рванул к госпиталю. Мимо с дикими разрывающим уши сигналом промчался поезд — Андре поприветствовала его в ответ. Грег сухо напомнил:

— Андре, я просил нас живыми доставить, а не гробить еще сильнее. В противостоянии паромобиль-поезд преимущество на стороне последнего.

Андре бросила в зеркало заднего вида извиняющийся взгляд, но все же уточнила:

— А в противостоянии маг-поезд на чьей стороне преимущество?