— Лера Блек, слушаю.

Телефонная нерисса спешно доложила, что вызывает Олфинбург, намерена ли лера Блек говорить с лером Блеком-старшим?

Лиз не была в этом уверена, все предыдущие попытки заканчивались неудачей, но сейчас все кардинально изменилось — она вошла в семью Блеков. Надо взять себя в руки и попытаться навести мосты — их с Грегом детям называть лера Блека-старшего дедушкой.

— Доброе утро, лер Блек… — старательно радушно сказала она. На той стороне телефонного провода это не оценили. Лер Блек-старший насмешливо произнес:

— О, лера Блееек… Мои поздравления, лера Элизабет, с этим браком. Я оценил изящество вашей аферы со слетевшей печатью и якобы потенцитовой интоксикацией. Не вы первая делаете такой финт с якобы умиранием и спешным браком, но вы первая из женщин, надо заметить. Обычно таким страдают мужчины. Я оценил это.

— Вы ошибаетесь, лер Блек. — сухо сказала Лиз — кажется, лер Блек-старший не собирался мириться с ней и её вхождением в семью.

— Можете по-родственному обращаться ко мне, — великодушно предложил мужчина. — Например, «papá», ведь так у вас в Вернии называют отцов?

В номере было зябко — утренний дождь принес прохладу, и Лиз накинула на ноги плед. Беседа обещала быть долгой, судя по настрою лера Блека-старшего. Или нет — обычно он первым бросал трубку.

— Papá, к вашему сведению, ведут себя не так.

Он подтвердил это своими следующими словами:

— Я лишил Грега содержания. Виконт, как вы знаете, всего лишь титул учтивости. Он не наследуется и не подтвержден землями. Единственная ваша возможность оставить себе и Грегу родовое имя Монтов — родить первой девочку де ла Тьерн. И тогда второго ребенка, уже чистокровного Монта, я признаю.

Лиз не стала сдерживаться — может, и зря, но три года жизни на улице никуда не деть:

— Идите вы, papá, далеко в…

— Простите, куда? — сдержанно и явно наслаждаясь своей выдержкой, поинтересовался лер Блек-старший.

— В университет на курс биологии! Телегония — это мракобесие. И в вашем титуле, и в ваших деньгах, и в вашем имени я не нуждаюсь!

— Вы — да. А Грег? — торжествуя победу, уточнил лер Блек-старший.

Она бросила телефонную трубку на рычаг, чуть не ломая его. Этот раунд вражды оказался за Блеком-страшим, Лиз это понимала. Она закрыла глаза в попытке успокоиться.

Телефон снова затрезвонил, видимо, лер Блек-старший хотел как следует насладиться победой, и в этот раз Лиз не стала снимать трубку.

В сердце тревожно отозвался родничок — Грег волновался, и ради него Лиз заставила себя успокоиться. Ему сейчас трудно, на нем громадная ответственность за ликвидацию последствий ночного пожара. Он этой ночью совсем не спал, и ему еще надо продержаться день. Его не стоит волновать.

Лиз, дождавшись, когда телефон успокоится, подняла трубку, связавшись со своим управляющим — ей пора быстрее решать проблемы с домом и общим счетом — Грегу в любой момент с таким papá могут понадобиться деньги.

***

На площади Воротничков во всю лил дождь — маги-погодники вчера так усердствовали, что покуда хватало глаз, все было обложено темными, черными тучами. Обещали, что к полудню погода точно исправится. В это верилось с трудом.

Вода текла по улицам, превратившимся в реки. Она несла прочь пепел и грязь. Она смывала возможные улики и мешала работать. Грег не завидовал экспертам, еще по темноте ушедшим на обследование завода нера Чандлера, но они хотя бы тенты над объектами обследования могли натянуть. Хуже было констеблям, прочесывающим пожарище на предмет возможных жертв. Ноа хотелось верить, но… Она лоа, она уже не раз лгала в лицо тому же Эвану.

Грег, только что вернувшийся из катакомб в импровизированный штаб, состоявший из военных палаток, стащил с себя мокрую шинель, провонявшую плесенью катакомб и мокрой шерстью. Ноги в новых кожаных сапогах промокли, обещая простуду. Дождь нудно стучал по защищенному водоотталкивающими плетениями брезенту. Грег, беря протянутую Алистером кружку с горячим кофе, посмотрел на светящегося от счастья Брока, что-то быстро за столом заполнявшего в бланке, и позавидовал ему — он провел ночь в доме любимой женщины. Проведя последние ночи где угодно, кроме дома, Блек это ценил.

Брок, не отрываясь от записей, пробурчал:

— Завидуй молча. Ты Лиз на расстоянии чувствуешь, а я…

— А ты болван, — закончил фразу за него Грег и прежде, чем рыжий взвился, пояснил: — Эван вернул эфир. Так что на твоем месте я бы сейчас несся в инквизицию и расторгал ритуал при помощи Кита.

Брок отложил карандаш, которым делал записи, в сторону:

— Это совет дельный совет — в обеденный пере…

— Иди сейчас — это приказ. Ты своим довольным, отвратительно выспавшимся лицом сбиваешь весь рабочий настрой. — Брок задумчиво промычал что-то в ответ, и Грег уже мягче сказал: — Езжай. Эван заслужил свой кусочек счастья. И да, чуть не забыл — после инквизиции заедь к лер-мэру и поинтересуйся, почему вскрытый для оказания помощи погорельцам противочумный склад оказался наполовину пуст? Сваливание вины на мифических обокравших казну городских советников меня не интересует. Я же дело открою о злоупотреблении властью. Так ему и скажи.

Брок простонал:

— Проклятье… Ты меня не любишь…

Алистер сонно протер глаза, корпя над списками готовящихся к эвакуации на левый берег Ривеноук, и фыркнул над словами Брока, а Себ не удержался — он, заливая в себя уже пятую кружку кофе, констатировал очевидное:

— Счастливых никто не любит.

Грег пожалел, что тут не было Одли — тот бы и не такое завернул, он никогда не сдерживался.

Телефон на одном из столов противно звякнул, и дежурный констебль подозвал Грега:

— Лер суперинтендант, вас вызывает Олфинбург, лер Фейн. Говорит, что срочно.

Грег удивленно направился к телефону — он сам намеревался переговорить с Фейном по поводу лейтенанта Пирси, но пока не было времени. Что уж понадобилось от него Фейну, сыну богатого оружейного фабриканта из новой аристократии, в голову просто не приходило.

Грег взял трубку:

— Блек у телефона… Что вам угодно, лер…

Откуда-то из Олфинбурга, перекрывая звон паровиков и крики тальмийских уличных продавцов, предлагающих свежие пирожки, недовольно донеслось:

— Грег, давай не так официально. Мы вроде не врагами расстались.

— Оливер, что ты хотел? — старательно поменял тон Грег — они не были врагами, но и друзьями тоже не являлись.

— Мне нужна помощь. Небольшая, но крайне важная. Я не останусь в долгу. Да, да, да, я помню, чем занимался в Аквилите, но тебя я, помнится, не шантажировал.

Грег твердо сказал:

— Это был не ты.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Мне нужно разрешение на въезд в Аквилиту. Вы, проклятье вас забери, опять не пропускаете высшие полицейские чины и особистов. Я могу пробраться нелегально, но мне потом понадобится сотрудничество вашего Особого отдела, так что хотелось бы прибыть в Аквилиту официально. Ты бы не мог поговорить с лером Хейгом? И заодно, если получится с разрешением, то переговори и с Мюраем — я признаю его право на сатисфакцию, но не хотелось бы его ненароком прибить. — выражаться культурно Фейн так и не научился. — Так поможешь?

— Что случилось, Оливер? — не сдержал любопытства Грег. Если Фейн так рвется сюда, то дело плохо. Тот не стал ничего пояснять, только сухо заметил:

— Это, к сожалению, не телефонный разговор. Но дело крайне важное, слово чести. Все подробности по приезду — ничего не скрою.

— Хорошо, я попрошу для тебя разрешение на въезд.

Оливер настоял:

— Как можно скорее. Я готов к отправке дневным экспрессом…

— Кажется…

— …я же сказал: дело дурно пахнет, уж поверь.

Грег согласился:

— Тогда увидимся вечером на вокзале.

— Увидимся.

Грег положил трубку, и еще не уехавший Брок напрягся:

— Что случилось?

— Вечером приезжает Фейн. Ты как..? — Грег оценивающе посмотрел на рыжего. Тот по большей части пострадал от его рук, но и Фейн развлекся тогда. Точнее их руками развлекался лоа.