— Нам тебя не хватало, — улыбнувшись произнёс мужчина.

— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась она, потому что не нянькой же тут работать начал, пока она на югах отдыхала.

— Шеята убежала им за едой к Мите, а я вот остался присмотреть, чтобы они не убили друг друга, — ответил брат Рэтара, но Хэла, конечно не об этом спрашивала. Пошутить на эту тему она не успела, потому что к ней подползла девочка, схватила за юбку.

— Любава? — ведьма присела и протянула ей руки. Малышка вцепилась в пальцы женщины и встала на ноги.

— Давай, всё наверх ей охота, — Мирган нагнулся и подхватил девочку на руки. Та невероятно оживилась. — Нравится на всех сверху вниз смотреть.

Хэла просияла. Надо будет спросить у Эки как так вышло, что Мирган теперь тут с ней, впрочем — так намного лучше. Они друг друга и вправду очень любили. Были такими удивительно гармоничными. Малышка вцепилась в него и было видно, что очень привязана к нему и сильно любит.

Элгор взял на руки маленького годовалого малыша, который радостно подбежал к нему, когда увидел в дверях.

— Эрин? — повернулась к ним Хэла и, кивнув Миргану, они оставили его наедине с бушующими в ожидании завтрака детьми.

Мальчишка был улыбчивым и очаровательным, таким же тёмным, как отец. Смуглая кожа, тёмные глаза, но Хэла присмотрелась и поняла, что они не карие, а какие-то тёмно-синие.

Они вышли на улицу и устроились на скамье.

— Он беспокойный, плачет, ночью просыпается и так кричит, — начал объяснять свои подозрения Элгор, — не могу его успокоить, он словно чего-то боится, прижимается ко мне, а всё равно рыдает и отпустить меня не хочет. Он с Миленой спокойнее, но ей тяжело сейчас с ним, он активный, да и это мой ребёнок, а не её.

Мальчик протянул ручонки к чёрной ведьме и радостно переполз к ней на колени. Хэла улыбалась ему, а внутри терзало сомнение, потому что было понимание, что заговор на ребёнка влиял, но на нём самом его не было. И понятно, что маг и эйол ничего не видели. А ещё почему-то материнская защита не работала. Может заговор на матери или на Элгоре.

Она ведьминой силой осмотрела бронара, но на нём были её заговоры, которые хранили от зла, и вот такой как на Роаре отвалился, но тут работали, были не тронуты.

— А где Эрона? — спросила Хэла.

— Умерла, — прошептал Элгор и кольнуло болью.

Женщина посмотрела на него — лицо младшего Горана было скорбным, печальным. Он тяжело переживал потерю — всё-таки наложница ему была очень дорога.

— Когда? — шёпотом спросила Хэла.

— Лунь назад, — ответил он. — Она Эрина утром кормила, а тут я проснулся оттого, что он плачет, а Эрона словно не слышит. Я к ней прикоснулся, а она ледяная.

Бронар сглотнул, собрался, чтобы не показать как его это подкосило, как больно внутри от потери. И Хэла вздохнула с сожалением, потому что была бы здесь — помогла бы.

— Нет на нём ничего, да? — спросил Элгор, глядя на сына.

— Достопочтенный бронар, — позвала его одна из дочек Эки. Он обернулся и девочка отдала ему что-то, потом поклонилась и убежала обратно.

— Что это? — спросила Хэла, когда мальчишка увидел у отца в руках вещь и потянулся забрать. — Игрушка?

— Это такие, их называют у нас светцы, — объяснил бронар. — Их матери делают детям, но Эрона потеряла свой перед тем, как я их сюда забрал. А этот я не знаю откуда. Может просто новый сделала, но Эрин без него никак не может.

— Все дети одинаковые, — улыбнулась ведьма.

И на этой игрушке, которая была сделана из сшитых вместе кусочков разной ткани, с головой, с узелками на уголках — ручками и ножками какого-то странного животного, а может это был человечек, был заговор. Злой, чернющий, смертельный. Вот поэтому Эрона и умерла, и поэтому мальчик плакал ночами. Заговор действовал на Эрина, когда он был уязвимее всего — во сне.

— А у тебя есть горушка от Эроны? — спросила Хэла.

— А? Да. Но, — кажется Элгору было жаль её отдавать.

— Давай, будет сына защищать, а тебе новую невеста подарит, — улыбнулась ведьма.

— Элгор? — к ним подошёл Рэтар.

— Достопочтенный феран, — поприветствовал его младший тан.

Потом достал из внутреннего кармана куртки ленточку и отдал Хэле.

— Смотри какая, — улыбнулась она мальчику, показывая горушку. — Давай-ка сделаем сейчас гадость кому-то?

— Что? — нахмурился Рэтар, перевёл взгляд с ведьмы на мальчика, потом на своего тана.

— Знаешь, дружок, сколько Хэла умеет вязать узелков разных? — не обращая внимания на замешательство ферана, спросила у Эрина ведьма. — Ого-го! Вырастишь и я тебя научу. А названия у них — закачаешься. Восьмёрка, проводник, стремя, булинь, грейпвайн. Как ругань или заклинания, да? Но мы сейчас особо выпендриваться не будем, главное, чтобы ты, детка, развязать не мог. И, поехали.

Женщина взяла ленточку и завязала вокруг того, что у игрушки видимо было головой. На втором узле озорно глянула на Рэтара.

— А не дадите ли имя новое сыну тана своего, достопочтенный феран?

Он вопросительно приподнял бровь, впрочем как и Элгор.

— А как тут называется племянник? — вдруг спросила Хэла. — Ни разу не слышала.

— Племянник? — переспросил бронар новое слово.

— Ну, отец достопочтенного ферана тебе танар, а ты ему кто? — пояснила она.

— А, — понял её Элгор, — тиин.

— Что? Боже… фантазии у вас, хотя так лучше, чем племянник. Тиин, — и ей стало смешно. — Ладно, не могу с вами, давай имя Рэтар, а то колдовство мне сломаете.

— Трой, — выдал феран, не задумываясь.

— Неплохо, — одобрила Хэла. — У тебя там список?

— Да, на десятерых детей, — ответил Рэтар.

Хэла прыснула, потом глянула на его серьёзное лицо.

— Окей, я поняла, — фыркнула ведьма. — Хорошо. Трой. Тебя, Элгор, устроит?

— Да, это значит “стойкий”, но я не понимаю, — нахмурился сильнее бронар, хотя и так был суров, куда уж дальше.

Хэла не ответила, только многозначительно посмотрела на любимого мужика. Потом завязала ещё один узел и улыбнулась.

— А сейчас кого-то приложило ух, как хорошо, — на это мальчик рассмеялся таким заливистым смехом, что она слышала, как за спиной усмехнулись и Рэтар и Элгор.

— Так был заговор? — спросил у неё бронар осознавая её действия.

— Был, — подтвердила Хэла. — Только деток до пяти тиров защищает мать, поэтому Эрона на себя заговор перетащила. Ослабила.

— Кто, Хэла, — сурово спросил Рэтар.

— Не переживайте, — успокоила она мужчин, — он вернётся теперь и, ох, не завидую я этому… человеку. Называй его новым именем, Элгор, только наедине, никому нового имени не говори.

Она протянула руку в сторону ферана:

— А дай мне нить, пожалуйста, — и Рэтар протянул ей моток. Хэла завязала на запястье мальчика нитку. — А это вместо маминой защиты. Элгор, когда он пройдёт обряд наречения, то дай ему то имя, которое Рэтар ему дал. А нить срежешь, хорошо? Хотя она сама скорее всего лопнет и потеряется.

— Хэла, — бронар был преисполнен такой благодарности, что ей стало не по себе.

— А плакать он всё равно будет, — улыбнулась ведьма, передавая ему сына, — у него зубки лезут.

Элгор хотел что-то сказать, но она не дала, положив руку на плечо, нагнулась и поцеловала в висок.

— А у меня завтрак, — повела она головой и отправилась в сторону вернувшегося Брока. — И хараг надо проведать. Да?

Встретилась с невыносимо мягким взглядом Рэтара.

— И ещё если ты хотел что-то делать с Миленой, то делай это сейчас. Не тяни.

Феран кивнул, ухмыльнулся, поймал её за руку, сжал пальцы.

А дальше начался бедлам — серые, вернувшиеся со стиркой с реки, Мита, потом хараги, которые кажется рыдали вместе с ведьмой.

Добравшись в закат Тэраф до команат Рэтара Хэла подумала, что на утро не встанет. Она была такой уставшей морально, и одновременно с тем счастливой. Она и вправду вернулась домой. Как же хорошо, боги!

— Держи, — Рэтар надел на неё цепочку к ирнитом.

И это сейчас тоже было так привычно, что она даже не попыталась сопротивляться. Поцеловала его руку и была смята безудержной, как стихия, любовью.