Она вздохнула и повела плечами:

— Куда девать девок порченых? — закатила глаза ведьма. — И начали распихивать их по фернатам. Втюхивали порченный товар с сюрпризом всем подряд. Знаете сколько бронаров, митаров, помимо Рэтара Горана, а так же феранов, было осчастливило любовницами великого с его потомством внутри? Мрак. Но ему было мало. Запросы и размах разрастались… эла выходил из-под контроля.

Роар глянул на Рэтара, хмурого, непроницаемого.

— И несостоявшиеся заговорщики пытались что-то сделать, типа шантажировать его этими девками и потомством, — Хэла вздохнула. — Но он не растерялся и монотонно начал девок хреначить направо и налево. И все достопочтенные стали вдовцами один за другим. А потом и деток слил. С особым усердием сыновей. И тут уже как-то всем стало грустно. Заговорщики поняли, что надо срочно предпринимать меры. И снова за́говор.

Она помотала головой, перевела взгляд на Рэтара.

— Но что делать с Изарией? Свержение власти без армии не провернуть. А феран, как назло сменился. И если Рейнара можно было уговорить, то Рэтара нет. Они даже не стали пытаться. А потом просто решили его слить. Но как? Надо же с умом это делать. И вот тут правда — гениально! Сделать из него жертву. Заставить великого считать его, если не врагом, то конкурентом, — Хэла говорила спокойно, размеренно. — Напомнить про бумагу, которую не отдали, хотя должны были. Последствия написанного в ней. Это ведь значило, что Изария могла стать очень опасным соседом элата, я уже не говорю о потери военной мощи. А тут… ещё и Рэтар при дворе не отсвечивал, потому что ненавидит светскую тусовку. И этот параноик повёлся. Тем более он до усрачки завидовал Рэтару и боялся его.

Рэтар встретился с ней взглядом.

— Вот почему твой отец всё время там тусовался, — сказала она спокойно, с такой нежностью, совсем другая. — Он знал, что несмотря на то что, если говорят за твоей спиной, то ты впереди, однако так можно и нож между лопаток получить. Надо слышать и видеть всё. Дома у него был отличный тыл, а вот здесь…

И Хэла развела руками.

— В общем эла повёлся и понеслась, — и ведьма снова вернулась к своей игривой манере рассказа, но всё равно говорила смотря на Рэтара. — Для начала зима эта ваша. Попытка ослабить тебя, доверие людей. Неудачная. Прям провал. Потом все эти отряды, диверсии, пакости мелкие и не очень, — всё, чтобы тебя сломить. Они даже меня призвали чёрти как, чтобы прям наверняка.

Тут Хэла не сдержалась и рассмеялась, перевела взгляд на Зеура.

— Не, серьёзно? — сквозь смех спросила она. — Дали задание самым слабым магам, которые искали хрен знает как, а в итоге? И как же я зла на это тоже. Я, вашу…

Видимо выругалась про себя, прикрыла на мгновение глаза, выдохнула, внутри была обида и досада:

— Я собиралась спокойно сдохнуть, — пояснила ведьма, говоря сквозь зубы. — У меня был, сука, плейлист для смерти, понятно? Я подготовилась, маг! Меня в этой истории прям бесит ваше раздолбайство! Такая классная текила была, и погода… и так удачно всё сложилось…

Она нахмурилась, замолчала. Роар видел, что ей сложно говорить.

— Такой день в топку. Усыпила свою собаку. Купила таблетки. Выпивку. Дорогую и вкусную между прочим. Пошла в парк. Нашла тихое место, где долго не найдут. Наушники в ушах… я даже сделать ничего не успела, как отрубилась, — зло прохрипела Хэла. — Очнулась тут. Охрененный ад. Я прям в бога почти поверила, понятно? Думала, что попала в рай. Офигела, потому что такие как я в рай не попадают. Но не, не попадают.

— Господи, Хэла, почему? — подала голос Милена.

Она стояла рядом с Роаром, всё это время держась за его рукав, словно боялась отпустить или отойти, хотя бы на шаг.

— Прости, детка, но ты самый хреновый психотерапевт в мире, и в нашем, и в здешнем. И мои проблемы это не на сейчас, — ответила ей Хэла и снова стала прежней, надменной и едкой. — Вернёмся к проблемам насущным. Итак. С моим призывом откровенно слажали, это тот самый случай, когда хотели, как лучше, а получилось, как всегда, но нет. Да, Зеур?

— Вероятно, — глухо согласился маг.

— И, — чёрная ведьма зло ухмыльнулась. — Они меня спасли, даже не воткнув, что я была при смерти. А должны были убить. Но мы же помним, что маги были так себе? И я стала “мёртвым призывом”, который в этом мире запрещён. Правда, никто кроме первого мага, ну и кое-кого, кто не просто имеет мозги, но и умеет ими пользоваться, точно не знает, что же такого страшного в этом запрещённом мёртвом призыве. Теперь вот знают.

И Роар, стоявший рядом с Зеуром слышал, как маг горестно выпустил воздух.

— Ладно. Дальше, — кивнула Хэла. — Уверенные, что чёрная ведьма у Горанов так себе, они стали крутить гайки, но был же запрос и на белую? И тут они сделали, как надо. Только отдали её раньше положенного, потому что нужно было время, чтобы прижать окончательно и белый призыв стал поворотным моментом. Великий заставил ферана Изарии заниматься какой-то тупой работой, подальше от дома.

И теперь она просто уничтожала взглядом мага.

— И, чтобы было понятно, то нападение на ярмарку, — но рассказывать продолжала для Горанов, — у них были чёткие цели. Надо было постараться убрать Роара, Элгора, Брока, Тёрка… Самоубийственное задание, но видимо было рассчитано на то, что хоть где-то выгорит. И, вот отлично подставился достопочтенный митар. Феран понятно возвращается, а приказ эла не выполняет. До конца, так сказать. Правитель в гневе, ему в костерок негодования подбрасывают ещё дровишек. Уже через Дэшаю, обещая ей златые горы, суют заговорённые камни в руки её душегуба-сынка с манией величия. Письма всякие. Ищут недовольных и тянут на свою сторону. А тут ещё Зеур.

Она прервалась и Роар перевёл взгляд на мага.

— Вы вкурсе, что Ворг — тан матери Зеура? Не? А вот теперь вкурсе. И когда я наложила на этого прелюбодея заговор на импотенцию, он пошёл с этим куда? Правильно — к магу. Маг уже тогда, как я понимаю, смекнул, что я не просто ведьма. И предложил Воргу меня, что? Выкрасть!

Тут она прыснула со смеху. Но этот смех пробирал до жути.

— И благодаря этому я перевалила кучу народа, да? — прошипела ведьма. — Потому что тупые мужики не смогли нормально разобраться какая, твою ж, ведьма им нужна!

И снова стала говорить с небрежностью и словно шуткой:

— Но маг не унывал. Он же так старался рассказать о том, какие ведьмы жуткие создания. И неудачное нападение на Трит пошло на пользу. И портал в Зарне перед переходом из Трита был закрыт стараниями уважаемого мага, так? И он так хотел, чтобы я всех в лесу завалила, чтобы прийти к ферану и сказать, что я неуправляемый монстр, чудовище и все в доме в опасности. А главное, что всё это он делал не идя вразрез с заданием первого мага по ослаблению Изарии.

— Чтоб тебя, — и слыша это, понимая, видя картину целиком, Роар был готов придушить Зеура, которого действительно считал другом. Они ведь выросли вместе. Но не было повода не верить словам ведьмы.

Маг стоял пристыженный, он смотрел в пол, словно ожидая, что кто-то из Горанов его убьёт. И митар был готов, потому что всё, что они пережили… в этом была доля вины их мага! Но посмотрев на Рэтара, Роар себя сдержал.

Рэтар вообще казалось перестал дышать. Он стоял таким же хмурым, с тем самым выражением лица, которое было у него обычно на войне. Отрешённое, скорбное, но решительное. Казалось, он не слушал, хотя конечно это было не так. Роар почему-то не сомневался, что его тан мог бы повторить рассказ Хэлы почти слово в слово. Но какова истинная реакция ферана — было не понятно.

— Но я к сожалению спасла Эку и её дочь. И тут уже не скажешь, что я чудище заморское? Так? — она хмыкнула. — Но, Роар, в оправдание мага скажем, что он всё же кое в чём оказался полезен. Мне помог, о визите великого предупредил. И в конечном итоге очень хотел вам во дворце помочь, просто не смог.

И митар взглянул на Хэлу с вопросом.

— Он должен был вытащить тебя из дворца, помочь сбежать, когда Рэтара схватили, — пояснила ведьма. — Потому что по плану — Рэтара казнят за какую-то фигню. Например, за то, что пригрел в постели чёрную ведьму, а отдать её греть постель великого, вот те раз, не согласился. И ему рубят голову, за предательство. А ты, становишься предводителем восстания. Твоя горячая голова была бы очень кстати. И тебя любят в Изарии, уважают, как и твоего тана. За тобой пошли бы люди. Они захотели бы отомстить за несправедливую казнь своего обожаемого ферана. И, здравствуй, революция!