На глаза навернулись слёзы и это тоже так достало…
— Прости, я снова реву, — ведьма потёрла глаза.
— Ничего, — отмахнулся Брок. — И, знаешь, не относись к этому так.
Милена нахмурилась.
— Все может и в восторге, но просто, — он хмыкнул, подбирая слова, — они ещё очень рады. Эта радость тебя задевает, потому что она конечно обращена на тебя, потому что ты чудо.
— Я не чудо, я, — попыталась возразить белая ведьма.
— Просто человек, просто девушка, — закивал Брок, — которая устала плакать по поводу и без. Я понял.
Милена улыбнулась, сквозь слёзы.
— Мы ждали, что халовки прилетят три тира, Милена, три, — мягко проговорил юноша. — Это очень долго и надежды, что мы их услышим и увидим почти не осталось. Думали, что нужно учится теперь всегда жить в тех условиях, в которых оказались. И сейчас — они здесь. И не важно, на самом деле, произошло это благодаря тебе или без твоего участия. Ты не врёшь нам, ты просто пока не разобралась до конца в том, что умеешь. Но Хэлу лечила ты. Этого ты не сможешь отрицать. А значит — немного терпения и всё получится.
— Мы с тобой ровесники, наверное, но ты слишком мудрый, знаешь? — ответила ведьма, улыбаясь.
— Это полагаю от отца? Хорошо, да? — ухмыльнулся он. — Не только цвет глаз получил.
— Отпределённо, — согласилась она и они оба рассмеялись. — Слушай, а где птица твоя? Или ваша с Хэлой?
Брок ухмыльнулся.
— Она уже слишком большая, чтобы таскать её за пазухой. Она на башне, — и он указал пальцем в потолок. — Как раз шёл, чтобы взять её и выгулять. А то пока великий и его двор были здесь, пришлось ей сидеть там безвылазно.
— Я бы тоже хотела погулять. Но туда, — Мила кивнула головой в сторону, как она теперь уже точно знала бокового выхода в сторону дома, где были серые, — меня не пускают, а во дворе…
— Да, — согласно повёл головой юноша, скривив лицо.
— А он долго ещё там будет? — спросила белая ведьма.
— Пока достопочтенный феран не распорядится убрать, — пожал плечами Брок.
— Кстати, — нахмурилась девушка, — я не сказала Роару, кто мне помог попасть в дом, просто не хочу тебя подставлять. Или он знает?
— Пока не получал от него, — улыбнулся сын ферана.
— Прости, — виновато потупила взор Мила, — подставила тебя.
— Не переживай, — фыркнул он. — И я не боюсь Роара.
— Правда?
— Да. Вот ферана…
— Достопочтенный феран ничего бы тебе не сделал, — смутилась она.
— Сделал бы, уж поверь, — ухмыльнулся Брок.
— Он тебя любит, — заметила Милена.
— Правда? — он посмотрел на неё в недоверием.
— Да.
— Здорово.
И лицо его расцвело улыбкой с этими его очаровательными ямочками. Он стал совсем ребёнком. Потом кивнул, встал и сказав, что сейчас вернётся, ушёл на башню забрать птицу.
Милена посидела в тишине, прислушиваясь к звукам дома, закрыла глаза и вздохнула.
— Чего вздыхаешь, Милка моя, — поинтересовалась взявшаяся словно ниоткуда Хэла.
Девушка открыла глаза и уставилась на чёрную ведьму стоявшую напротив, с другой стороны стола.
— Ты откуда взялась? — удивилась Милена.
— И тебе доброго утречка, — ответила на это Хэла, а белая ведьма устыдилась.
— Прости. Просто тебя не было и вдруг…
— Летать пока не умею, впрочем надо бы взять метёлку и ух… вдруг и это могу? — повела бровью Хэла, а девушка прыснула со смеху. — По лестнице спустилась.
Мила уставилась на большую лестницу. Не могла она так надолго закрыть глаза и так глубоко задуматься, чтобы не услышать, как с лестницы кто-то спускается.
— Не по этой, — возразила женщина, проследив взгляд девушки и видимо ход её мыслей. — По той.
И Хэла показала головой в сторону рабочей части дома, но Милена в той стороне очень плохо разбиралась и так и не поняла, где есть ещё одна лестница. Как она думала — лестница из покоев достопочтенного ферана.
— А, — догадалась она и почувствовала себя дурочкой, но это была не важно, потому что была безумно рада видеть Хэлу.
— А с голосом что? — спросила чёрная ведьма.
— Не знаю. Я пришла в себя и вот он такой теперь, — ответила девушка. — Мне очень холодно было.
— Хм, простыла? — женщина внимательно в неё всмотрелась. — Не, всё хорошо с твоим горлом. Это наверное весеннее.
— Перестань, — отмахиваясь от сарказма чёрной ведьмы буркнула Мила. — Я даже не знаю, я ли это сделала, или может весна сама пришла.
Хэла улыбнулась кривоватой улыбкой.
— Да просто мёрзла, мёрзла и решила, что надоело. Говорю же — надо было меня раньше высечь.
— Хэла, перестань, — Милена расстроилась. — Это же так ужасно… И… ты его простила?
Женщина очень пристально на неё посмотрела. В глазах девушка видела бездонную бесконечную печаль. Не понятно было, что стало причиной — вопрос или само прощение, а может поступок ферана.
— А не должна была? — тихо проговорила Хэла.
— Не знаю. Я не могу ничего сказать. Я просто… это было очень несправедливо. Даже если он… если он делал это, — Миле было физически тяжело говорить. Не только из-за отсутствия голоса, но и потому что обида за женщину, за то, как с ней обошлись, душили, причиняли боль.
— Спасая мне жизнь, — сказала спокойно Хэла.
— Всё равно, — всхлипнула девушка. — Это было неправильно.
— Справедливости нет, — ответила чёрная ведьма, вздыхая. — Ни в нашем мире, ни здесь. Справедливость это миф, сказка для маленьких детей, солнышко.
Милела хотела возразить, но тут спустился Брок. Увидев его, Хэла расцвела и сильно обрадовалась, увидев птицу.
— Брок, здравствуй, котик, — поприветствовала его чёрная ведьма. — Кто это тут такой славный. Афина?
— Какая большая, — воскликнула девушка, когда сын ферана подошёл к столу. — Просто не верится.
Мила не очень разбиралась в птицах — отличить сокола от ястреба она навряд ли бы смогла. А уж что говорить о здешних пернатых?
Гвирга сидела у Брока на руке в перчатке. И девушке напоминала орла, наверное. У неё были очень внушительные лапы с огромными когтями. Оперение было пёстрым — серые с, боже, фиолетовыми перьями сверху и почти голубыми на груди. Клюв был закруглённым, на голове был небольшой хохолок. Птица посмотрела на Милену невообразимо красивыми чёрными глазами с белым зрачком.
— Это она ещё маленькая, — улыбнулся юноша. — В течении тира станет в полтора раза больше.
— У неё чёрные глаза и белый зрачок, — удивилась белая ведьма. — Как странно.
— Правда? У всех дневных птиц такие глаза, — ответил Брок. — Правда у халовок вон глаза цветные. Белые бывают, серкие, шеркие.
— А? — Милена нахмурилась. Она никогда кажется не выучит названия здешних цветов.
— Серкий — жёлтый, а шеркий — фиолетовый, — пояснила Хэла, улыбаясь и показывая на перья птицы характерного цвета.
— Ну да, как трава, — согласился юноша.
— Никогда в этом не разберусь, — мотнула головой Милена и заметила, что в комнату зашёл феран.
— Что с голосом? — спросил он у белой ведьмы.
— Не знаю, — прошептала девушка, потому что при нём она всегда смущалась до дрожи в ногах. Хорошо, что сейчас сидит.
Феран слегка повёл головой и бровью, перевёл взгляд на Хэлу.
— Она не болеет. Ну, в смысле с горлом всё хорошо, — хмыкнула чёрная ведьма и тоже повела бровью. — Магическая побочка?
— Скажу Зеуру, чтобы посмотрел, — ответил ей мужчина, потом кивнул на птицу. — Дай-ка.
И феран сделал жест рукой, подошёл к столу, встав напротив всех троих — Хэлы, Брока и Милены. Юноша протянул отцу гвиргу, тот подставил руку, кажется вообще не переживая об огромных когтях птицы.
— Помнишь? Клюнешь, — проговорил очень серьёзно феран, обращаясь к птице, — и я сверну тебе шею.
И несколько секунд он стоял и пристально на неё смотрел, потом слегка кивнул, словно птица ему что-то ответила, а он с этим согласился. А дальше аккуратно осмотрел оперение, проведя пальцем против роста перьев. Подхватив крыло за край потянул в сторону и осмотрел крыло внутри — сначала одно, потом второе. Дальше лапы.