— Гораны не просто так Гораны? — прошептала догадку Хэла.

— Нет, — ответил Рэтар. — На древнеизарийском “горриат” или приставка “го” — это хранитель. Го-Ран — хранитель Раны. Считается, что мой род охраняет покой богини. И Зарна. Это “зария Рана” — сердце Раны. И считается, что эта скала, на которой расположена Зарна, — это плечо богини, что здесь она умерла и стала частью своего мира.

— Плечо? — переспросила ведьма.

— Да, — Рэтар провёл пальцем по изгибу от шеи Хэлы по плечу и дальше перешёл на предплечье, поцеловал само плечо.

— Очень красиво и очень грустно, — проговорила она.

— Да, — кивнул феран и поцеловал её, утягивая в бездну желания.

Почти весь следующий день Хэла сидела в одной сорочке на диване рядом с ним, с накинутым на плечи плащом и рисовала. Она была тихой и смирной, иногда тихо пела под нос песни. И Рэтар поймал себя на мысли, что выходить отсюда не хочет ещё очень долго.

— Рэтар? — спросила Хэла, когда они обедали. — Тебя действительно не заботит, что разговоры о нас пойдут ещё сильнее, после того, как ты заказал такие женские сорочки в корте ткачей?

— Нет, — ответил феран и улыбнулся. — Я заказал их не здесь.

— Не здесь? — удивилась она.

Рэтар отрицательно покачал головой.

— Стой, ты заказал где-то. Где? — она была удивлена, такое живое милое удивление.

Феран усмехнулся:

— Там, где такие ткани не редкость и с ними умеют работать, — развёл руками Рэтар, — наши не смогли бы их прокрасить, не испортив. А там покрасят в любой цвет. И там это просто цвет ранры, а не цвет ферана Изарии.

— То есть, — она повела бровью, — если я не собираюсь ходить в одних только сорочках?..

— Именно, — ухмыльнулся мужчина. — Хотя я и платье на тебя надел бы такого цвета.

— Платье ферины? — уточнила Хэла и уставилась на него в нескрываемым озорством.

— Что бы ты, — он откинулся на спинку дивана и прищурился, — сказала, если бы сделал тебе предложение обвязаться со мной?

— Сказала бы, что ты безумен, — ответила ведьма, улыбаясь. — У нас встречаются хотя бы год, перед свадьбой.

— Год? — переспросил Рэтар, вспоминая её объяснения. — Тир в смысле?

— Да, — подтвердила она, и повела головой всё так же хитро улыбаясь.

— Ты здесь почти тир, — заключил феран. — В самый раз.

— Ты не понял, — хихикнула Хэла, потом стала нарочито серьёзной. — Встречаться — это свидания, подарки, немного пожить вместе.

— Так, — усмехнулся Рэтар.

И ведьма рассмеялась, прикрыв глаза рукой, потом убрала локоны за уши.

— Хорошо, — кивнула она и сделала вид, что стала серьёзной. — Дай я подумаю. Мне делает предложение властный, суровый, авторитарный, не терпящий возражений, ревнивый до чёртиков, готовый чуть что запереть меня в четырёх стенах, жуткий на вид тиран и деспот. Конечно я скажу "да", не раздумывая. Разве может быть другой ответ?

— Я так ужасен? — ухмыльнулся феран.

Хэла скользнула к нему на колени:

— На деле намного хуже! — руки её обняли его шею. — Просто я старалась использовать понятные слова.

— Я ещё и не очень понятливый, — заключил Рэтар, обнимая ведьму в ответ.

— Просто невыносимо тяжёлый, да, — ответила Хэла и слегка его поцеловала.

— И что ты во мне нашла? — стараясь быть серьёзным спросил феран.

— Хм, — он прищурила глаз. — Все, ну за ооочень редким исключением, кто наблюдал бы нашу церемонию бракосочетания, разделились бы на два лагеря — одни сказали бы, что я просто сумасшедшая, а другие — что я меркантильная, бессовестная и ушлая.

— Выходишь за мою казну? — улыбнулся он.

— О, да! — и Хэла погладила кулон и озорно глянула на Рэтара. — Но в целом пусть думают, что хотят. И чем ужаснее они думают, тем лучше.

— Почему? — сдерживаясь от смеха, нахмурился феран.

— Потому что я знаю какой ты на самом деле, а им не обязательно.

— И какой я на самом деле?

— Ты справедливый, упорный, надёжный, щедрый, — она повела головой, поёрзала на нём и добавила, — и ты шикарен в постели.

Рэтар рассмеялся и поцеловал Хэлу.

— И, — она оторвалась от него, — мы без ума друг от друга.

— Определённо, — прохрипел он в неё и их снова унесло грехом.

— А ты знаешь, что мы с тобой ни разу не напивались друг с другом? — спросила ведьма на следующий день, когда зашёл Изар.

— Что? — он поднял на неё глаза от работы и нахмурился.

— Мы с тобой живём вместе и ни разу не пили, и не напивались друг с другом. Нельзя так — напиться вместе это святое! — ведьма кажется была серьёзна.

— Я не буду пить с тобой, — проговорил Рэтар. — Ты хоть представляешь, сколько нужно цнели, чтобы я стал цнельным, то есть напился?

— Ваш сидр пейте сами, — фыркнула она. — Мне тоже этой вашей бадьи нужно полбочки.

— Твою жуткую пьяную воду я пить не буду, — ответил феран.

— Почему? — она приподняла бровь и присела на стол.

— Потому что я не знаю точно, как она на меня может влиять.

— Вот и узнаем. Или ты боишься?

— Не надо, ведьма, этим меня не взять, — отрезал Рэтар. — Но я боюсь. За тебя боюсь.

— Я с тобой справлюсь, — ответила она. — Если что заставлю протрезветь.

— Заговором, — выдал феран последний довод против.

— Да, ты сказал без заговоров, но тогда я мылась бы в ледяной воде. Так что, — Хэла поставила на стол кувшин с водой, но что-то говорило, что там уже вовсе не вода. — И да, простой воды здесь только в кадке для мытья теперь, но я и там могу подправить.

— Ты пытаешься загнать меня в угол, женщина? — Рэтар перевёл взгляд с ведьмы на кувшин и обратно.

— Ты меня в четыре стены загнал — развлекаюсь как могу, — парировала Хэла.

Через какое-то время они сидели на диване друг напротив друга и пили уже третий кувшин этой пробирающей до потрохов жидкости.

— Ты злишься на меня, — проговорила Хэла, наливая ему ещё.

— За это? — отозвался он, начиная туго соображать.

— Нет, — мотнула головой ведьма. — Вообще.

— Я не злюсь на тебя, Хэла, — ответил феран. — Это не имеет смысла.

— Злость на меня бессмысленна? — и она смешно повела бровью, потому что была уже тоже очень пьяна.

Рэтар усмехнулся и уставился в кружку.

— Нет. Рваш… нет смысла злиться на то, чем нельзя управлять.

— Я не неуправляемая?

— Ты неуправляемая, непослушная, своенравная, упрямая, порой невыносимо вздорная, но я не об этом.

Хэла открыла рот, чтобы ещё что-то сказать, но Рэтар шикнул на неё, призывая молчать.

— Я злюсь на себя, — объяснил он. — Не на тебя. Ты такая какая ты есть. И я зол на то, что чувствую к тебе. Так понятнее?

Хэла допила то, что было в её кружке, подлила ему ещё и поставив кувшин на пол переместилась к нему — растянувшись вдоль тела.

— Прости, — прошептала ведьма.

— Нет. Это не твоя вина. Ты вообще не при чём, Хэла, — Рэтар устроил её удобнее. — Да и оно того не стоит. Это ненадолго.

Она вскинула голову, но феран опередил её ответ:

— Не ты и я. Вот это, — он рыкнул, раздражаясь, что не может из-за дурмана в голове нормально ей ответить, потом усмехнулся.

Выдохнув, попытался сказать:

— Сначала я злился, потому что было желание сделать тебя своей и я его не понимал. Но я смирился с ним, я научился просто жить так. С этим внутри. Теперь я просто умею усмирять себя в моменты, когда не могу позволить не только прикоснуться к тебе, но и посмотреть даже. И отпускаю в моменты, когда могу себе это позволить.

Ведьма рассмеялась.

— А сейчас я зол, — продолжил Рэтар, усмехнувшись, — потому что не справляюсь со всеми теми чувствами, которые ты из меня тянешь. Но я тоже научусь с этим жить, а потом постепенно разберусь… и с этим. Времени у меня очень много.

— И ты страшно терпеливый, — прошептала она.

— Страшно, — подтвердил он так же шёпотом.

Они переглянулись и рассмеялись.

— Меня ты уже всю изучил? — спросила Хэла.

— Нет. Точнее, как только я подумал, что понимаю тебя, чувствую — ты падаешь без сознания и доводишь меня до грани. И, — он взял её за подбородок и провёл пальцем по линии брови, — я ещё даже не начинал считать твои чёрточки в глазах. И я уже не говорю, что могу посвятить себя твоей нательной карте звёзд.