— Ин-хан?

— Да.

— Очень, — кивнул головой Роар. — Ин-ханы были всегда неотделимы от жизни людей. В них говорили с богами, проводили обряды. Обвязывались. Порой в ин-хане проводили первую близость между супругами, а иногда сюда приходили, если не было детей и просили богов помочь. А ещё бывало в них рожали. Это с исходом богов, и усиления культа Верховного, про ин-ханы забыли. Точнее, не забыли — просто меньше стали верить. Ведь, например, приходя сюда за ребенком и отдаваясь близости в главном круге, люди верили, что с ними в этом участвуют боги, а если богов нет, то и какой смысл?

— Но там есть магия! — заметила девушка. — Я же чувствую что-то, а ты нет.

— И маги чувствуют, — согласился митар. — И пользуются ин-ханами сейчас только они. Восполняют силы, используют в обрядах.

— И ведьмы?

Роар пожал плечами.

— Наша прошлая ведьма в ин-хан не ходила, — ответил он. — В некоторых фернатах, я так предполагаю, ходят, и свободные тоже, может быть.

— А откуда беруться свободные ведьмы? — нахмурилась Милена.

“И кто тебя за язык тянул, Роар?” — ругнулся про себя митар.

— Иногда чёрных ведьм отпускают, — сказал он, вздыхая.

— Правда?

— Да, — и Роар попытался объяснить. — По разным причинам. Бывает не часто, но бывает. Например, феран призвал на свою кровь ведьму, она ему служила, а потом он умер. И его наследники хотят свою ведьму. Но двух чёрных ведьм быть не может. Поэтому могут старую отпустить. И на кровь наследника призвать себе новую.

— А почему не отпускают всех? Или не понимаю. Кто-то хочет отпустить, а кто-то не хочет, но хочет новую и тогда что? — она подняла на него взгляд и он тяжело вздохнул. — Убивают?

— Да, — через силу ответил митар, видя ужас в её глаза и, проклиная себя за то, что вообще начал этот разговор, — но это очень редко, правда. И убивают и отпускают. Фернат должен быть богатым. Призвать ведьму дорого. Так что оставляют ту, которая есть. Она просто служит ферану, а не крови.

Милена нахмурилась, отведя взгляд. Подумала о чём-то, потом спросила:

— А Хэла?

— Она служит Рэтару, и титулу ферана, — ответил Роар. — А потом, если фераном стану я, то она будет служить только титулу.

— То есть её призвали на кровь достопочтенного ферана? — уточнила ведьма и митар согласно склонил голову. — А меня тоже?

— Нет, — отозвался Роар. — Призыв серых свершается на кровь семьи, как бы смесь. У магов знатных домов всегда есть кровь членов дома. А вот ведьмы — нельзя призвать на одну кровь дважды. Поэтому тебя призвали на мою. И если бы Хэла погибла, то другую чёрную ведьму призвали бы уже на кровь Элгора, скорее всего.

Девушка замерла, взгляд её был устремлён куда-то вдаль, она была такой потерянной и Роару стало не по себе. Но врать или переводить разговор смысла не имело. Она бы всё равно всё это узнала. Просто ему не хотелось ей это говорить, расстраивать этими подробностями, которые мужчине самому были неприятны.

— Пойдём назад, маленькая? — Роар склонился к ней, погладил по спине и слегка прикоснулся губами к виску.

Милена перевела на него взгляд и слабо закивала.

Когда вернулись в Зарну, то внутри тренировочной площадки нашли Рэтара и Тёрка.

— Привычное занятие, — улыбнулась Милена. — Я думала, что тут не тренируются, как в Трите.

— Почему? — Роар улыбнулся в ответ. — Как и в Трите. Это обычное начало дня.

— Просто я всё проспала, — заметила ведьма.

Роар засмеялся и они продвинулись вперёд к ограждению, чтобы было лучше видно ферана и его старшего брата.

В Зарне тренировки обычно сопровождались тем, что собирали целую толпу зевак. В основном это были мальчишки — они прибегали из города каждое утро, чтобы посмотреть, как воины проводят учебные бои. Когда же внутри площадки был кто-то из Горанов, или уж тем более сам феран, это было самое главное событие. И сегодня Тёрк и Рэтар разошлись не на шутку — желающих посмотреть было невероятно много.

— В Трите не было столько людей, — сказала ему Милена, кивая на зевак.

— Это потому что в Трите селение далеко, — ответил митар. — А здесь — вон он город. Мальчишки любят смотреть. Молодняк из корты служения.

— Здесь не только мальчишки, — заметила белая ведьма. Роар усмехнулся, соглашаясь. — Достопочтенного ферана победить нельзя?

— Почему? Можно. Если бы он был непобедим, то на нём не было бы шрамов. Но он человек, — митар пожал плечами, — такой же, как ты и я. Наверное, если бы Тёрк был серьёзен, то мог победить.

— А он сейчас не серьёзен? — с сомнением спросила девушка, хмуря лоб и переводя взгляд на мужчин на площадке.

— Серьёзен, — кивнул Роар и нахмурился.

Было странно смотреть на их бой. Они вроде рисовались, но при этом были действительно очень серьёзны. Обычно такое бывало, когда Рэтар и Тёрк ругались друг с другом, когда были разногласия, или когда кого-то из них переполняли чувства, которые не имели возможности быть выпущенными наружу.

Митару конечно с этой мыслью пришла в голову другая — вчера он вышел из себя, по сути устроил истерику. И Рэтар несомненно был зол. Зол на него, потому что Роар не ребёнок уже, а ведёт себя именно так. С фераном митар не поговорил, да и стыдно было.

Это чувство… что разочаровывает, что не оправдывает надежд.

С детства он был виноват перед Рэтаром постоянно. Потому что тан его всегда защищал. Всегда был на его стороне. Он был для Роара больше, чем просто тан.

Митар отчётливо помнил, что ходить его учил именно Рэтар. И бегать, лазать, драться, владеть мечом… учил всему, что умел сам. Тогда, когда Роар свалился с горячкой именно Рэтар сменял свою мать, дежуря у постели глупого упрямого мальчишки, который не пожелал добежать до охранных башен Трита, чтобы спастись от ледяного дождя.

Ферина любила Роара, она была добра к нему, наравне с Митой, он относился к ней, как к матери, но никогда не посмел бы так назвать, потому что была чёткая граница дозволенного. Хотя не сомневался, что ферина была бы счастлива услышать эти слова от него. Но кажется и тут он по-глупому упрямился…

Рэтар же был для Роара отцом больше, чем отцом был Рейнар. Тот смотрел на сына с сожалением, вспоминая супругу, и никогда кажется не простил того, что рождение мальчика отняло у него любимую женщину.

Тёрк вчера сказал правду — отец был слишком мягким, слишком слабым, особенно сменяя такого ферана, каким был его старший брат — разница поразительная и проигрыш очевиден.

И конечно Роар прекрасно знал, что если бы не Рэтар, то отец развалил бы фернат, потерял бы наследие Эаргана, которое тот накапливал, творил беспощадно, безжалостно уничтожая все преграды на своём пути. Не щадя никого, да и себя. Для Эаргана Горана значение имела только семья, его дом, сила и мощь рода. Он гордился своим именем сам и привил гордость всем им.

Рэтар был другим, он был человечнее, чем отец, но сила, которая была в нём, не подвергалась сомнению. Роар никогда не стал бы таким, как он.

То ли причиной было то, что с одной стороны, Рэтар был ребёнком войны, не знавшим пощады, но с другой пропустившим всю эту боль через себя. То ли это было наследие Эаргана, его кровь, его знание, что вкладывал в сына.

Потому что Роар был действительно слаб, как и его отец.

Он сейчас стоял рядом с Миленой, посреди всей этой толпы зевак, которые с азартом, но молчанием наблюдали за боем двух самых известных воинов Изарии, и понимал, что пучина отчаяния, которая захлестнёт его, если снова выпустит девушку из своих рук, будет невообразимой.

И вот, что было хорошо в Трите — там Нрава была совсем рядом. И можно было пойти и окунуться в реку, не думая ни о чём и надеятся, что от ледяной воды хотя бы немного полегчает.

Роар во всех этих мыслях не заметил как мужчины на тренировочной площадке остановили бой, и примирительно соприкоснулись кулаками.

Дальше площадку заняли воины из отряда ферана. А Роару на глаза попалась Хэла, которая всё это время стояла возле загона с харагами.